Оставьте тело вне войны - Сергей Шемякин

В пять часов утра над городом завыли пикировщики. Бомбили они что-то упорно в центре города. Глеб от границы вернулся, довольный, что помог артиллеристам.

Сначала подошёл старшина, озадаченный поисками тары под запасы воды.

— Товарищ старший лейтенант, я сзади склада снабженцев видел старую пожарную бочку. Она, конечно, рассохлась, и рукав наверняка погнил, но насос вроде целый. Дайте команду, пусть её наши ребята посмотрят. Вместо деревянной бочки, металлическую поставим, на двести литров и шланг где-нибудь изыщем. Всё лучше, чем вёдрами заливать.

— Это ты правильно сообразил, Николай Петрович.

Комбат вызвал сержанта Ревякина и поставил ему задачу по ремонту пожарной техники.

Следом за старшиной подошёл конюх Попов.

— Товарищ старший лейтенант, вы приказали никого за территорию не выпускать. А как же кони?

— А причём тут кони, красноармеец Попов? Они же у тебя в конюшне.

— Так мы же их каждый день пасём, на пару с Ахметовым из тыла. Сейчас же лето, они травки свежей хотят.

— А сколько у вас там лошадей? — поинтересовался Михайлов, коря себя за упущение, что осмотреть конюшню, не догадался.

— Сейчас десять осталось. Четыре наших и шесть тыловиков.

— А сено и овёс у вас там есть?

— Есть немного, недели на две.

— Тогда так. Сегодня пока никуда не выходите. Завтра обстановка прояснится, я скажу что делать. Может, лошадей всех в лес перегоним. Но здесь пасти не получится. Слишком опасно стало. К вам охрану приставлять придётся.

Удручённый Попов откозырял и ушёл.

В батальоне у Михайлова по штату числилось две конных повозки под имущество батальона. Лошади были, а повозки отсутствовали. Но старшина обходился и без них, благо автотранспорта пока хватало.

В пять тридцать позвонили из комендатуры. Немцы разбомбили штаб армии, штаб 4-го корпуса, и частично Управление Львовского НКВД. Около штаба корпуса на Саксагонской улице бомбой перевернуло броневик. Просили помочь поставить его на колёса и произвести ремонт, если такой будет возможен. Броневиков у коменданта было всего четыре.

Комбат отправил тягач с охраной и ремонтниками, послав руководить Лукьяненко. Через полтора часа зам притащил броневик. Пострадал один водитель, хотя в трёх местах осколками бомбы броневик был пробит. Многие, увидев подбитый броневик, подходили посмотреть. Люди впервые столкнулись с видимыми результатами войны.

— Их там двое всего было, водитель и пулемётчик, — рассказывал зам. — Водитель спал в кабине, шлём снял, его и приложило головой о броню. Когда приехали, голову ему уже замотали бинтом. А от штаба, считай ничего не осталось. Человек пять, говорят, погибло. А может больше. Хорошо, что корпусные, тоже в леса подались, а то бы всех накрыло. Сейчас комендант пригнал два отделения, завалы пытаются разобрать, чтобы тела вытащить. А за броневик, я всё удивляюсь, его ведь метра на три отбросило, прежде чем опрокинуть.

— А что тут удивляться, — сказал комбат. — БА -20 относится к классу лёгких бронеавтомобилей, высота больше двух метров, а весу — две с половиной тонны. Дало сбоку взрывной волной, он и лёг. Да и бомба могла быть крупной. Броня у него всё-таки девять миллиметров, а пробило. Хотя, говорят, осколки крупных бомб, от ста килограмм и выше, даже танковую броню пробивают. Меня удивляет, что пулемётчика не зацепило. Вон, через дырку, даже его сиденье видно. Повезло парню. Ладно, передавай броневик Ревякину. Осмотр и ремонтную ведомость сделать, как положено. Если двигатель, конечно, не поврежден. Дыры отрихтовать, и заварить накладками сверху. По готовности мне доклад.

Лукьяненко поставил броневик посредине территории батальона и отогнал тягач подальше. Идея рассредоточения техники выполнялась неукоснительно. Посмотришь на территорию, а машин практически не видно. Там и сям стоят, под разными углами, неисправные, и брошенные изображают. Только три танковых квадрата, взгляд притягивают. И это комбату не нравилось. Ведь под танками щели для укрытия людей. Петров молодец, приказал своему взводу рыть капониры для укрытия танков. КВ уже закопали, нашли сетку и маскируют. Глеб сиё деяние очень одобрил. Только сказал капониры отрыть в разных местах территории и сетку крепить проволочными вилками, чтоб не сдуло после первой бомбы. Комбат больше надеялся на то, что от самолётов удастся отбиться. Двенадцать пулемётов и крупнокалиберный ДШК, которому, к семи часам уже починили треногу и вырыли окоп. Ну и на закуску противотанковое ружьё у Рытгина. А якут в самолёт попадёт обязательно, другое дело удастся ли сбить?!

И ещё комбат надеялся на Хранителя. Он не знал как, но был уверен, что Глеб батальон прикроет.

А Хранитель напряжённо думал. Он знал, что сегодня в девять часов должна быть бомбёжка и его подопечного могут убить. Следующая дата наибольшей опасности была через десять дней. Увести командира от воинов перед первым боем он не мог. Казалось чего бы проще, он может командование просто попросить, и Бориса вызовут или направят куда-нибудь с заданием, убирая с территории ППД. И никто из подчинённых никогда не узнает, что их командира спасли ценой их жизни. Глеб и сам может отдать приказ от имени командира дивизии или начальника штаба, точнее довести такой ложный приказ до подопечного. Отправив его с группой разведки по любому маршруту. Посадить в КВ, как наиболее защищённую машину, и вперёд, до ближайшего леса, чтобы не попасть под налёт авиации. Там переждать и вернуться обратно. Все эти действия дурно попахивали, хотя и приводили к нужному результату.

Вот Глеб Ткачёв и решал неразрешимую дилемму, очень надеясь, что умная мысль всё-таки в голову придёт. Он даже подумывал, а не вывести ли всех людей в ближайший лесок. Слава Богу, до него всего шестьсот метров. За двадцать минут дойдут и укроются. А здесь оставить для охраны караулы и пулемётчиков. Мысль, в общем-то, была здравой и позволяла сохранить людей. От батальона не будет никакого толка, если половину убьют при бомбёжке.

Старшина позвал всех на завтрак. Ели быстро, управились за пятнадцать минут.

Время было без десяти восемь.

— Борис, — сказал Глеб. — В девять часов место постоянной дислокации дивизии будут бомбить. Жертв может быть много. Поэтому предлагаю в течение десяти минут собраться, и всех не задействованных людей перебросить и укрыть в ближайшем лесу. Выделишь им один пулемёт. Караулы и пулемётчиков оставить здесь. Перебросить можно и на машинах, только машины пускать не колонной, а по одной. Ты сам бывал в том лесу, там хоть есть где укрыться?

— В лесу этом я бывал дважды, он на километр примерно тянется, есть два глубоких узких оврага. Лес плотный лиственный. Много кустов и подлеска.