Мираж - Сохейр Хашогги

— Я искал, ничего там нет, — раздраженно ответил Али.

— Ничего? Давай я помогу поискать.

Это было слишком даже для служащего матавы.

— Bonjour[6], друзья мои! Какое чудесное утро. Простите, я вам не помешал? — В дверях, улыбаясь, стоял Филипп. На нем была типичная одежда европейского туриста, лицо было слегка обожжено южным солнцем.

— Мы… мы как раз разыскивали вас, — вяло произнес Али.

— Ха! Я решил предпринять вылазку. Плохо спал, рано проснулся, увидел, что на дворе чудесный день и захотел прогуляться. Я ушел тотчас же после вашего высочества. Хотел даже вас окликнуть, но вы очень спешили.

— Так вас не было здесь все утро? — тупо спросил Абдул.

— Как я уже сказал, — пожал плечами Филипп. — Я хорошо погулял, позавтракал в открытом кафе, наблюдая за прохожими. Увлекательнейшее занятие, уверяю вас.

— В каком кафе вы были? — словно невзначай спросил полицейский, продолжая допрос. — У нас их так много.

— Я не обратил внимания на его название.

— Вот как?

— Но если вы действительно хотите это узнать, то нет ничего проще, вам может помочь брат моего гостеприимного хозяина принц Ахмад. Он как раз следовал по улице со своей свитой и не отказал мне в любезности поболтать со мной часок.

Амира не знала, понимал ли Филипп, что происходило, но его ссылка на брата принца Али прекратила всякое дознание. Али заметил, что загадка разрешилась, и повел визитеров на свою половину.

— Пусть Бахия принесет нам кофе, — сказал Али Амире. — Надеюсь, мы не очень потревожили вас.

Улыбка мужа была столь обезоруживающей, что Амире показалось: она приняла тень за реальную опасность. Или это была улыбка бретера, который, пропустив первый выпад, тем не менее уверен, что выиграет поединок?

Днем супруги провожали Филиппа в аэропорт. Прощаясь, мужчины обнялись, как родные братья. Наблюдая за этими объятиями, взаимными комплиментами и обещаниями будущего гостеприимства, Амира спросила себя, не страдает ли она манией преследования.

На табло высветилось имя принца Али аль-Рашада. Кто-то звал его высочество к телефону.

— Вечно что-нибудь, — проворчал Али. — Я сейчас вернусь.

Филипп проследил за ним взглядом.

— У нас не больше минуты, — сказал он. — Это я вызвал его к телефону. Звонил из дома еще утром по пейджеру аэропорта. Амира, вы знаете, что произошло сегодня утром?

— Я — да. Но поняли ли вы?

— Это была инсценировка. Американцы называют это подставкой. Как я уже говорил, мне не спалось, и я встал очень рано, решив отправиться на прогулку. Одеваясь, я уронил на пол несколько монет, одна из которых закатилась под кровать. Я полез за ней и нашел в углу полупустую бутылку виски. Это была не моя бутылка, кто-то специально принес ее в мою комнату. Я забеспокоился и начал обыскивать комнату. Как вы думаете, что я нашел под простыней? Там были дамские трусики. Могу добавить, очень откровенные и как раз вашего размера, простите меня за дерзость, принцесса.

— О мой Бог! — простонала Амира. Она испугалась сегодня утром, но только сейчас поняла, какая опасность на деле угрожала ей. С такими уликами в аль-Ремале женщину можно было без труда приговорить к смерти.

— Я положил бутылку и трусики в карман и выбросил их, как только оказался на приличном расстоянии от дома.

— Я очень благодарна вам за это. Но что…

— Амира, у вас мало времени на принятие решения. Если это будет Тебриз, тогда я должен буду детально разработать план, мне надо кое-что предпринять. Но если нет… то мне останется только бояться за вашу жизнь, дорогая. Вам надо так или иначе вырваться отсюда, пока еще не слишком поздно. Я помогу вам, чем только смогу.

Амира не успела ответить, как рядом появился Али. В пейджере что-то напутали. Слишком многих принцев в аль-Ремале зовут Али.

В этот момент объявили рейс Филиппа.

Супруги проводили его до самого выхода на посадку. Пассажиры выстроились по-одному. Филипп попрощался.

«Может быть, сейчас я вижу его в последний раз», — подумала Амира. Слова сами сорвались с ее уст:

— Я совсем забыла спросить, Филипп, вы когда-нибудь бывали в Тебризе?

— В Тебризе? Как вы сказали — в Тебризе?

— Да, в Тебризе. Мы с Али собираемся туда. Мы с ним никогда там не были. Я подумала, что такой неутомимый путешественник, как вы, наверняка бывал в этом Тебризе.

— Да, в Тебризе мне приходилось бывать, — ответил Филипп. Взглядом он подтвердил Амире свое обещание. — Говорят, что Тебриз самое гнусное место на Среднем Востоке, но я сумел найти там очень верных и полезных людей. Думаю, что ваша поездка будет удачной.

С этими словами Филипп направился на посадку.

Возвращение блудного сына

Пришла весна. Ночи все еще были холодными, но дни радовали настоящими теплом. Однажды, ближе к вечеру, за какие-то полчаса с неба вдруг выпало за полчаса полдюйма дождя. Не только женщины, но и солидные мужчины высыпали на улицу насладиться льющейся из поднебесья влагой. Для маленьких детей, которые никогда в жизни не видели дождя, случившаяся гроза была настоящим чудом.

Карим с наслаждением плескался в маленькой луже, подняв личико к небу и блаженно щурясь, когда крупные капли попадали ему в глаза. Когда налетевший внезапно ливень так же внезапно кончился, малыш вцепился в подол материнской абии и крикнул:

— Мамочка, сделай еще дождик!

Как быстро летит время! Амира не успела оглянуться, как ее младенец превратился в бойкого мальчугана.

Али не удалось увидеть дождь в пустыне. Он в это время был в Америке, учился летать на каких-то новых истребителях. Домой он вернулся в весьма сумрачном расположении духа, что случалось с ним всякий раз, когда он возвращался в аль-Ремаль из стран с большей свободой нравов. В более подробные причины Амира старалась больше не вникать, в сущности, это было ей уже безразлично.

До поездки в Тебриз оставалось чуть больше месяца, но Амиру не мучили ни предчувствия, ни страхи. Более того, она с трудом верила в реальность планов Филиппа. Никаких сведений от него не было. Интересно, чем сейчас занят Филипп?

Однажды он прислал письмо, адресованное, естественно, Амире. Письмо как письмо — благодарность за гостеприимство, кое-какие личные новости, международные великосветские сплетни и, как бы между прочим, адреса нескольких человек в Тебризе, к которым было бы небезынтересно заглянуть. Амира не нашла в письме ничего важного для себя. Это сводило ее с ума, и она разозлилась на Филиппа. Неужели он не мог вставить в послание какие-то только ей понятные слова, намеки на осуществление дерзкого плана? Ведь в начавшейся игре ставкой стала жизнь Амиры.