Мираж - Сохейр Хашогги

— Молодой человек, вам надо научиться уважать…

— Господа, господа. — В спор дипломатично вмешался Али. — Это обыкновенное недоразумение.

Большинство присутствующих начали прислушиваться к разговору.

— Мой кузен ошибается, — продолжал Али. — Юная леди никогда не снималась в кино.

Абдул был обескуражен.

— Но она снялась в одном фильме, ты же сам мне говорил.

— Во-первых, я говорил тебе это по секрету, кузен, — укоризненно произнес Али. — А во-вторых, я сказал, что ей предложили роль в каком-то фильме, учитывая ее известность как певицы. Но она отклонила предложение.

Теперь перебранку слушали почти все, включая Омара.

— Певица? О чем ты говоришь, Али?

— Все это пустяки, мой дорогой тесть, сущие пустяки, — извиняющимся тоном проговорил Али.

— Ты сказал, что она певица. Какая певица?

Услышав сбой в общем разговоре, Амира прибежала с кухни.

— Все это чепуха, — настаивал на своем Али. — Она занималась тем, чем в Европе занимаются многие молодые женщины в ожидании замужества.

— Певица!

— Забудь об этом, мой дорогой тесть, все это пустяки. Я ничего не говорил.

— Откуда ты все это знаешь?

— От парижских знакомых. Но это и в самом деле пустяки. Она поет только в хороших местах, не опускаясь до грязных кабаков. Знакомые говорят, что она очень хороша — настоящая певчая птичка. — Али продемонстрировал свою чарующую улыбку. — Я уверен, что Малик все вам рассказал. Лично я восхищен вашими либеральными взглядами. На примере собственного отца я знаю, что многие представители вашего поколения…

— Фарид! Где Фарид? Я хочу знать всю правду!

— Он поехал в аэропорт, — сказал кто-то, — встречать Малика и… Они должны приехать с минуты на минуту.

— Вах! — Казалось, Омар сейчас задымится от злости. Все присутствующие понимали, в какое затруднительное положение попал хозяин дома: перед массой знакомых ему придется или отказать от дома жене единственного сына — женщине с подмоченной репутацией, распутной бабенке, к тому же иноверке, или позволить этой потаскухе стать членом семьи.

Амира поняла, что отец не будет долго мучиться в раздумьях, какой путь избрать. Надо было что-то делать.

— Отец, — произнесла она, подходя к Омару, — вы должны понять, что это ошибка. Али говорит о какой-то другой женщине, я в этом просто уверена.

— Ты осмеливаешься сомневаться в словах своего мужа?

— Нет, я…

— Это не твоего ума дело, женщина. Ступай на свою половину!

Амира, как и большинство женщин, просочившихся с кухни, чтобы послушать, о чем спорят, поспешила ретироваться. Но вернуться на кухню она не успела, потому что в этот момент Фарид открыл дверь зала и провозгласил:

— Да благословит Аллах Малика и его невесту!

Женевьева старалась изо всех сил, подумала Амира. На невесте была абия, лицо закрыто чадрой. Она, потупившись, как положено верной жене, мелко семеня, следовала за мужем и повелителем. Однако абия была сшита чисто по-парижски: вместо того, чтобы скрадывать фигуру владелицы, она, наоборот, подчеркивала все женские прелести Женевьевы. Из-под края ткани, закрывавшей лицо, был виден светлый локон, столь же соблазнительный, как обнаженная рука. Кроме того, девушка так и не смогла отучиться от привычки европейских женщин при разговоре смотреть прямо в глаза собеседнику-мужчине, а не опускать очи долу, как положено целомудренной девице. Учитывая происшедшее, положение было хуже некуда.

Не больше секунды потребовалось Омару, чтобы принять решение.

— Кто та женщина, которую ты привел в мой дом? — сурово спросил старый Бадир.

— Отец, это моя жена, — ответил Малик.

Амира видела, что Малик почувствовал безнадежность положения. Лицо Фарида стало пепельно-серым. Невеста, не понимавшая ни слова по-арабски, была явно в замешательстве.

— Скажи мне правду, — произнес дрожащим от гнева голосом Омар. — Действительно ли твоя жена поет перед мужчинами в таком месте, где эти мужчины пьют алкоголь?

Малик бросил на Амиру отчаянный взгляд. Что произошло? Она покачала головой. Амира не могла ничем помочь брату.

— Да, — ответил Малик. — Во Франции.

— Вот пусть она и будет твоей женой во Франции. Здесь она не будет ничьей женой — ни в моем доме, ни во всем аль-Ремале.

Малик обвел взглядом присутствующих. Может быть, глаза его чуть дольше задержались на лице Али.

— Кто-то отравил твой разум, отец. — Голос Малика тоже дрогнул.

— Да, и этот человек — ты. Ты пренебрег сыновним долгом, ты обманул меня, обесчестив и себя, и всю нашу семью. Но ты мой родной сын, и я предлагаю тебе выбор: или ты отсылаешь эту женщину вон и остаешься моим сыном, или вы уезжаете вместе, и ты никогда больше не переступишь порог этого дома.

В лицах молодоженов не было ни кровинки. Малик заговорил с ужасающим спокойствием:

— Бог един, и моя жена останется моей женой где бы то ни было. Если нас не хотят здесь, то не стоит повторять предложения убраться и не стоит бояться, что мы сюда вернемся. Прощай, отец.

Он резко повернулся и повел Женевьеву к двери. Фарид диким взглядом обвел комнату и поспешил следом. Амира не верила своим глазам, все происшедшее не укладывалось у нее в голове.

— Нет! — крикнула она и, не обращая внимания на предостерегающие возгласы, тоже кинулась вслед за Фаридом.

Брат и его жена уже усаживались в машину.

— Малик, я не понимаю, что случилось!

— Я тоже, сестренка. Но теперь-то ты видишь? Ты помнишь, о чем я тебе всегда говорил?

Амира не поняла, что он имел в виду.

— Не бери пока билет на самолет, — говорил между тем Фарид. — Поезжайте ко мне, я постараюсь еще раз поговорить со стариком.

— Нет, — ответил Малик. — Поехали.

Амира, чтобы задержать отъезд брата, просунула голову в окно машины. Женевьева, откинув с лица чадру, улыбалась, к неописуемому удивлению Амиры.

— Вы, должно быть, Амира, — сказала Женевьева по-французски. — Я так хотела с вами познакомиться. Но, кажется, — она махнула рукой в сторону дома, — я приехала не в самый удачный момент.

— О, Женевьева, это ужасно. Я чувствую себя так неловко, мне просто стыдно.

— Это не ваша вина. Такова моя жизнь. — Улыбка стала печальной. — Я на всех произвожу ужасное впечатление.

Выражением лица девушка напомнила Амире Филиппа. Она поняла, что ей нравится Женевьева. Увидятся ли они когда-нибудь снова?

— Возвращайся в дом, сестренка, не принимай близко к сердцу мои проблемы. Поехали, кузен.

— Au 'voir, petite soeur[7], — попрощалась Женевьева.