Волшебный свет любви - Наталья Батракова

Отложив телефон, Катя откинулась к спинке кресла и, невольно улыбаясь, прокрутила в голове разговор.

– Ура! Звезда отечественной журналистики вновь воссияла!!! – услышала она радостный вопль за спиной и тут же почувствовала прикосновение к щеке чего-то колючего. – А я уж грешным делом стал подумывать: все, смылась Проскурина! Так и не вернувши долг бедному папарацци!

– Какой долг, Венечка? – недоуменно посмотрела на него Катя и ахнула: за три недели, что они не виделись, фотокор изменился до неузнаваемости. Во-первых, отрастил приличную щетину, которая была ему к лицу; во-вторых, постройнел; в-третьих… А в-третьих, жизнеутверждающий блеск в глазах Потюни свидетельствовал только об одном: жизнь продолжается, и отнюдь не в гордом одиночестве.

– Как какой долг? А когда неслись из аэропорта, кто вместе с тобой, можно сказать, жизнью рисковал? – округлил он глаза. – Вот она – человеческая благодарность.

– Ах это! – Катя махнула рукой. – Прости и забудь. Все в прошлом. Лучше расскажи, как дети? Оклемались?

– Да оклемались, куда денутся.

Спустя пару секунд он подтянул стоящий поодаль стул, присел и наклонился к Кате:

– Ответь по секрету, кто он, твой новый супергерой?

– А тебе зачем?

– Ну как зачем? В коллективе сплошное шушуканье: Проскурина ушла от мужа-бизнесмена к чуть ли не олигарху. Добрая половина иззавидовалась: и там была пристроена, и здесь подфартило.

– И кто же главный сплетник? Не ты ли, Венечка?

– Обижаешь! – отодвинулся он от стола. – Делать мне больше нечего, как в бабьи сплетни нос совать. Своих забот по горло. Только шила в мешке не утаишь, дорогуша, город-то маленький. То там вас вместе видели, то здесь. Знаешь, сколько твою шубу обсуждать будут? – снова придвинулся он и заговорщицки зашептал: – Ты хотя бы намекни, кто он такой? Ты ведь мне друг? Друг. А я – тебе. Должен же я знать, с кем мой друг проводит время. Я уже и спать спокойно не могу.

– Он хороший человек, Веня. Так что спи спокойно, – в тон ему тихонько ответила Катя. – Лучше расскажи, сколько лет стукнуло очередной избраннице твоего сердца?

– А с чего ты решила, что таковая появилась? – слегка покраснел фотокор.

– Да лыбишься ты, как мартовский кот. Не избранник же у тебя нарисовался?

– Тьфу на тебя! – брезгливо поморщился Венечка. – Ох и вредная ты, Проскурина! Не успела выйти из отпуска, а уже настроение испортила.

Демонстративно обидевшись, он встал и потянул за собой стул.

– Вень! – негромко окликнула его Катя. – Вень, вернись, я все прощу! Я по тебе соскучилась!

Потюня замер, сделал вид, что колеблется, затем быстро развернулся и плюхнулся в подтянутый следом стул.

– Вот так бы сразу! – расплылся он в улыбке. – Я тоже успел соскучиться! Давай буську! – вытянул он губы в трубочку и подался ей навстречу.

Раздался громкий чмок.

– Фу! Терпеть не могу небритых мужиков! – скривилась Катя.

– А то я не знаю! – расхохотался довольный Потюня. – Вот она, маленькая мужская месть!

Не успел он договорить, как тут же получил по голове папкой, из которой посыпались подготовленные Камоловой материалы.

– Все, все, сдаюсь! – поднял он руки, согнулся и стал собирать бумаги с пола. – Идешь сегодня на день рождения к Майкову?

– Елки-палки! Совсем из головы вылетело, забыла поздравить! – расстроилась Катя. – Вот только идти мне никуда не хочется.

– Поздравить еще успеешь, а вот если не пойдешь, Леня обидится, – шмыгнул носом Венечка. – Как-никак тридцать пять стукнуло. Он всю редакцию пригласил и журналистов пол-Минска. Боишься, что кавалер не отпустит?

– Почему не отпустит? Отпустит… Настроение не в тему, – попыталась она оправдаться.

Если честно, ей и в самом деле никуда не хотелось идти. А уж тем более веселиться в шумной компании. Было только одно большое желание – поскорее вернуться домой и попытаться уснуть. А то навалится грусть-тоска: Вадим далеко, нет его рядом…

Что-то в ней изменилось за последние недели. При этом настолько, что Катя стала совершенно другая. Разве раньше по собственной воле могла она пропустить день рождения члена коллектива, с которым ее связывали приятельские отношения? Да никогда в жизни!

И вот на тебе! Не хочется – и точка. И все же хоть на часок придется заглянуть. Леня – хороший человек, и отношения у них хорошие. Нельзя его обижать.

В этот момент Веня поднял с пола одно из писем и глазами испросил разрешения прочитать.

– Ну, и что ты думаешь по этому поводу? – поинтересовалась она, когда письмо снова оказалось на ее столе.

– Н-да… Шибко грамотной эту Половинкину не обзовешь: что лексика, что орфография. Я уж молчу про остальное, – хмыкнул он.

– Я о другом спрашиваю.

– О другом не знаю, что и сказать. Ну что там можно украсть в сельском магазине? Муж алкоголик, дети есть просят. Немудрено, что не сдержалась.

– В том-то и дело! Она признает вину, но пишет, что каждая из продавщиц брала понемножку: кто буханку хлеба, кто конфетку для детей. Поначалу старались покрывать долг. Но цены росли, а зарплаты оставались прежние. После ревизии и вскрывшейся недостачи заведующая посоветовала признаться. Мол, если все признаются, то скопом их сильно не накажут. Святая простота Половинкина так и сделала. На нее всю сумму и повесили, – вздохнула Катя. – Надо ей как-то помочь.

– Ну да. Срок дали как за особо крупную, без всяких смягчающих обстоятельств. Это же сколько наворовать надо было?

– Так ведь брали все, а призналась только она! Заведующая, две другие продавщицы и завскладом – родственницы. Ясное дело, что у них круговая порука.

– Короче, Половинкина получила за всех по полной. И где она сидит?

– В Гомеле, где же еще.

– Ты хочешь с ней встретиться?

– Хотелось бы. Но не знаю как.

– Думаешь, тебя к ней пропустят?

– Вряд ли, но попытаться надо бы, – задумчиво ответила Катя. – Хотя здесь даже Жоржсанд со своими связями вряд ли поможет.

– Это точно, – согласился Потюня.

– … А вот и вспомнила! – осенило Проскурину. – Надо Малиновскому звонить, он как-то рассказывал, что был в той колонии!

– Cepera может, тот еще жук! Если выгорит, меня возьмешь? – точно преданный пес, заглянул ей в глаза Веня.

– Боюсь, что нет. Если выгорит, это будет исключительно женское интервью. Женские вопросы и женские ответы. Так что, – развела руками Катя, – прости.

– Ну хоть водителем возьми, – заканючил Потюня. – Ну пожалуйста. Ни разу я, бедный, не был в женской колонии.

– Можно подумать, в мужской был, – усмехнулась она. – Ладно, уговорил. Если получится, поедем вместе. Хорошо бы еще в деревню заскочить, где жила эта Половинкина. Соседей расспросить: почему они не выступили в ее защиту? Неужели она такая плохая мать? Не верится. Судя по письму, мать она хорошая. Жаль, дети маленькие, с ними не поговоришь. А еще с адвокатом не мешало бы встретиться. Чует мое сердце: что-то здесь нечисто.