Приманка для мужчин - Тэми Хоуг

Элизабет опять шмыгнула носом и вытерла его тыльной стороной кисти.

— Да,пожалуй.

— И уж совсем нелепо надеяться, что у тебя есть какой-то опыт обращения с таким оружием.

— Я умею стрелять из пистолета, — запальчиво возразила Элизабет.

— Это не просто пистолет, Элизабет. Это базука, гранатомет, адская машина. Им можно сделать такую дыру, что туда проедет грузовик. Я его конфискую.

— Не смей! — взвизгнула Элизабет, потянувшись к «Пустынному орлу», но Дэн схватил пистолет со стола и отвел руку в сторону, чтобы она не могла достать.

— Только попробуй, — негромко предупредил он. — Я шериф этого округа. Ты незаконно владеешь огнестрельным оружием. Если б я хотел, то упек бы тебя за это в тюрьму.

— Как мило, — прошипела Элизабет, плюхаясь обратно на стул. — Убийцы гуляют на свободе, а ты цепляешься ко мне из-за паршивого краденого пистолетика!

— Да ты могла меня застрелить! — вскипел Дэн.

— Или спасти свою жизнь. Что, если бы это не ты вошел в кухню?

— Ага, — кивнул он. — Что, если бы не я? Что, если бы Трейс? Кстати, где его носит? Где он?

— Ушел.

— Отлично.

Не выпуская оружия из рук, он медленно обвел взглядом кухню и раздраженно выдохнул. Дело обстояло намного хуже, чем казалось вначале, а в самой гуще событий опять была Элизабет — всем чужая в городе, без пяти ми-иут очевидец убийства, без пяти минут частный детектив. И, как назло, их единственному, по сути, подозреваемому обеспечил алиби не кто иной, как сын Элизабет.

Она смотрела, как Дэн шагает из угла в угол кухни, и с каждым его шагом на нее наваливалась смертельная усталость. Последствия пережитого потрясения мстительно брали свое: плечо болело все сильнее, дрожь сотрясала все тело до самых кончиков пальцев. Элизабет согнулась пополам, баюкая больную руку. Лучше бы онемение длилось подольше, тогда она ничего не чувствовала бы… Тут она впервые заметила прореху на колене, окруженную расплывающимся кровавым пятном, рассеянно потрогала ее. Рана оказалась нешуточная, но промывать и перевязывать ее уже не было сил.

— Элизабет?

Поддернув джинсы, Дэн присел перед нею на корточки. Он-то распинался, пять минут отчитывал ее из-за этой несчастной пушки, а она, выходит, ни слова не слышала?

— Эй, — позвал он, протянул руку, дотронулся до ее щеки. Щека была холодная и влажная. Видимо, лекция о незаконном ношении огнестрельного оружия окончательно обессилила Элизабет, даже если она и начинала приходить в себя после нападения. — Ты как?

— Больно, — прошептала она. — И кровь никак не остановится.

Голос у нее был слабый и удивленный. Дэн подумал, что, наверно, она все еще в шоке, но сомневался, стоит ли немедленно вызывать врача. Ему хотелось самому поухаживать за ней. Он не желал подпускать к ней никого. Это чувство было настолько необъяснимым и сильным, что Дэн принял его как данность и отказался от размышлений с легкостью человека, привыкшего отрицать собственные .чувства.

Осторожно отведя от раны набрякшие кровью лохмотья, он осмотрел ее под яркой лампой. Прямо под коленной чашечкой был небольшой, сантиметра три в длину, порез, не слишком глубокий, чтобы накладывать швы, но сильно кровоточащий и грязный. Вдобавок там застряло много мелких осколков. Рану следовало скорее промыть. Руки и лицо Элизабет были в полузасохшей грязи, и она ни на миг не переставала массировать себе левое плечо, то сгибаясь почти пополам, то медленно раскачиваясь, чтобы перемочь боль.

— Идем, милая, — сказал Дэн, вставая и поддерживая ее за здоровую руку. — Тебе надо помыться.

— Я могу сама, — промямлила Элизабет, понимая, что говорит не правду, но ей отчаянно хотелось сохранитьхотьмалую толику достоинства.

— Можешь, но ведь не станешь.

— Мне нянька не нужна.

— Конечно, — согласился Дэн, обнимая ее за талию, чтобы она не упала. — Тебе нужен охранник. Ванная где?

— Добро пожаловать в мою роскошную ванную, — торжественно объявила Элизабет, поймав взгляд, брошенный Дэном на помятый жестяной поддон с дешевой клеенчатой занавеской в тропических рыбках. — Я как раз собираюсь поставить тут джакузи.

— Наверно, к такому ты не привыкла, — пробормотал он.

Она пожала плечом и отвела взгляд.

— Видала и похуже, причем того, что хуже, в моей жизни было больше, чем того, что лучше этого.

— Давай-ка снимем джинсы, — проворчалон, расстегивая пуговицу у нее на поясе.

Их пальцы встретились, а затем встретились взгляды, и комнатка стала еще меньше, чем была. Дэн попятился назад, но уперся в раковину. Элизабет тоже попыталась отпрянуть, но наткнулась на унитаз. Тогда Дэн поднял руки, потому что больше их было некуда деть, и дал ей раздеться самой.

Он скрипел зубами и твердил себе, что нет ничего особенного в том, как она расстегивает пуговицу и тянет вниз язычок «молнии». Он заботится о ней из сострадания, и все. Но вот джинсы скользнули по ее бедрам вниз, открыв взгляду черные кружевные трусики, и Дэну пришлось собрать все силы, чтобы не думать, каково быть с нею, в ней. Потом показался уродливый порез на колене, и его замучила совесть. Ей больно, ей плохо, а он о чем думает!

— Сядь, — буркнул он.

Элизабет опустилась на табурет, оправляя рубаху, чтобы не было видно трусиков. Странно, глупо, но она стеснялась его. Или, пожалуй, нет. Не стеснялась, не то слово. Чувствовала себя беззащитной — да, так точнее, и это ей совсем не нравилось. После Брока она дала зарок больше Be быть беззащитной перед мужчиной. Любовь ранит и калечит, особенно когда тот, кого любишь, испытывает к тебе нечто другое. Снова проходить через это ей не хотелось.

Не то чтобы она влюбилась в Дэна Янсена, поспешила уверить себя Элизабет. Вот еще глупости.

Он осторожно промыл ей рану, вынул осколки, и его большие руки оказались нежными, как у мамы. Это заставило Элизабет задуматься, каким он был отцом, пока миссис Янсен не дала ему отставку. Интересно, скучает ли он по дочери? Почти все, кого она знала, не скучали бы ни минуты. Джей Си, Бобби Ли, Брок — все они если и хотели считаться отцами, то только на словах. Но ей почему-то казалось, что Дэн не такой. Может, оттого, что единственной личной вещью в его казенном кабинете была фотография дочки, державшей листок со словами: «Папочка, я тебя люблю»?

Дочки, которая, наверно, ждет его дома.

— Что ты здесь делаешь? — Этот вопрос только что пришел ей в голову. До того она была только благодарна ему за то, что он рядом. Дэн посмотрел на нее с тревожным недоумением, и она решила спросить по-другому:

— Почему ты здесь? Как ты сюда попал?

Он покраснел, кашлянул и с удвоенным вниманием принялся вертеть в руках полоску пластыря.