Темный рай - Тэми Хоуг

Тэми Хоуг

ТЕМНЫЙ РАЙ

От автора

Вдохновение приходит отовсюду и ниоткуда: из жизни, из фантазии — откуда-то, чему нет названия. Чаще всего оно подобно крошечным сверкающим бриллиантам. Если мне удается, я ловлю эти драгоценные частички и стараюсь держать их как можно крепче. Я загадываю на них, словно на звезды, и отсюда рождаются семена историй.

Настоящая книга — результат множества маленьких вдохновений, копившихся довольно долго. Я должна поблагодарить множество людей за эти драгоценные сокровища: Мэри В., лет пять назад зажегшую во мне искру творчества; Мэри-Чапин Карпентер и Шоуна Колвина. авторов песен, тронувших мою душу; Филипа Ааберга, пианиста из Монтаны, способного до глубины души растрогать меня нежными мелодиями и волнующими паузами между ними; Джона Лайонса, ковбоя и учителя мудрости и терпения; Сержанта, давно ушедшего от нас, но только не из моей памяти и сердца.

Благодарю также автора издательства «Бентам» и подругу по агентству Фран Бейкер за потрясающую информацию о жизни судебного секретаря. Спасибо Дону Вейсбергу за «хлеб да соль». Спасибо СБ. и М.И.Ф. за вдохновенную поддержку благоприятных условий для работы и моего эго.

Читатель, я надеюсь, тебе понравится путешествие в Монтану. Это место неповторимой и захватывающей красоты, одновременно суровой и трепетной, беспечной и опасной — как сам американский Запад. Там все еще можно почувствовать невообразимый, напористый дух колонистов и в то же время ощутить, как он уходит, словно песок сквозь пальцы. Всем, кто борется за сохранение этого духа — аборигенам и «пришлым», — я желаю успеха.

Пролог

Откуда-то издалека доносился истошный лай неумолимо гнавшихся за ней собак: так смерть гонится за жизнью.

Смерть…

Господи, сейчас она умрет! В это невозможно поверить. Она почему-то никогда не верила по-настоящему, что этот момент настанет. Где-то глубоко, в глухих закутках сознания, всегда крутилась мысль, что каким-то образом можно будет обхитрить зловещую старуху с клюкой, найти способ избежать неизбежного. Она всегда была игроком. И постоянно ей как-то удавалось получить решающую взятку. Сердце встрепенулось, а горло сдавило при мысли, что на этот раз крыть нечем.

Представление о собственной смерти потрясло: захотелось остановиться и пристальнее вглядеться в себя, словно это было вовсе не ее тело и эту бегущую женщину она знала лишь мимоходом. Но останавливаться нельзя — лай собак гнал ее дальше. Инстинкт самосохранения заставлял ноги двигаться.

Она ринулась вверх по крутому склону горы, проворно перепрыгивая через упавшие ветви и обнажившиеся корни деревьев. Кустарник узловатыми, костлявыми пальцами цеплялся за одежду и хлестал по залитому кровью лицу. Ноги вязли в толстом ковре опавшей листвы, драгоценные дюймы давались с трудом. Медленно. Слишком медленно! Резкая боль обожгла ее, когда она упала и разбила локоть о торчавший из земли камень. Она заставила себя подняться, прижала поврежденную руку к телу и продолжила бег.

Она задыхалась рыданиями отчаяния и страха. Легкие пылали, словно с каждым вдохом в них врывался не кислород, а растворенная в воздухе кислота. Огонь растекался по рукам и ногам; непослушные конечности казались свинцовыми болванками.

Надо бросить курить, промелькнула в голове нелепая мысль. Ее убьют не сигареты. Она истерически засмеялась, но тут же, споткнувшись, снова зарыдала.

Собаки приближались. Они чуяли запах крови, обильно льющейся из глубокого ножевого пореза, наискось пересекавшего ее лицо.

Бежать было не к кому, и никто не спасет ее. Она это знала. Местность впереди станет еще более пересеченной, крутой, дикой. Ни людей, ни дорог. Ни надежды.

Она вырвалась из леса и оказалась на открытом пространстве. Сил сделать еще хоть шаг не осталось. В голове шумело. Шатаясь словно пьяная, она на подкашивающихся ногах вышла на открытое пространство — в поле.

Задыхаясь от отчаяния и вкуса собственной крови, она упала на колени в густую мягкую траву и, уставившись на огромный сияющий диск луны, впервые в жизни поняла, до чего же она незначительное существо! Она умрет среди этой дикой природы, пахнущей ароматом диких цветов, а мир все так же будет существовать, не замерев ни на мгновение. Она — ничто, всего лишь еще одна жертва очередной охоты. Никто даже не заметит ее исчезновения. Чувство абсолютного одиночества и мысль о нем окончательно парализовали ее.

Никто не будет по ней тосковать.

Никто не будет оплакивать.

Жизнь ее не значит ничего.

Она услышала позади треск деревьев. Топот копыт и храп лошадей. Собачий лай. Сердце подпрыгнуло, готовое разорваться.

Выстрела она не услышала.

Глава 1

— День начался с плохой прически, так все и покатилось, — произнесла Мэрили Дженнингс, как только ее «хонда» пересекла границу штата Монтана. Мэри в последний раз затянулась сигаретой и раздавила ее в пепельнице.

То была шутка, по которой они с Люси нашли друг друга и которую потом вспоминали не раз. Если одна подруга начинала разговор с этой фразы, было ясно, что другая продолжит сбежавшим молоком, пиццей и трясущимися от плача плечами. Обычно все заканчивалось смехом. И всегда — ироничными соболезнованиями.

Они познакомились на курсах по преодолению стрессов для судебных секретарей. После того как их в течение двух часов уговаривали не пытаться снять стресс с помощью сигарет, выпивки и разговоров о покупках, они вышли из зала заседаний, и Люси, обернувшись к Мэри, с вымученной улыбкой протянула ей пачку сигарет и предложила:

— А не выпить ли нам пивка?

Они подружились мгновенно и накрепко. Дружба их основывалась на общих интересах и обоюдном чувстве юмора. Обе имели собственное дело, энергично пробивали государственные контракты и работали на нескольких адвокатов, снимая показания под присягой, выполняя рутинную работу по ведению протоколов, оформлению вызовов в суд и отбиваясь от любовных ухаживаний настырных служителей закона. Обе испытывали на себе все «прелести» своей профессии — стрессы на работе, где не полагалось расслабляться, головную боль от общения с надменными адвокатами, требовавшими во что бы то ни стало представить им судебное распоряжение в течение суток и месяцами забывавшими оплачивать выполненную работу. И все-таки Мэри и Люси отличались друг от друга, как день и ночь.

Люси нравилось очаровывать людей, с которыми она работала. Она любила привлекать к себе внимание и каждые полгода перекрашивала свои светлые волосы в новый цвет, потому что однообразие выводило ее из себя. Люси смотрела на мир прищуренным взглядом удивленного циника. Проницательность ее была остра, как стилет, да и язычок тоже. Люси была честолюбива, жестока и лжива. Она обожала находиться в центре внимания и была невероятно сладострастна.