Игра ангела - Карлос Сафон

— Зачем?

— Делайте, как я сказал.

Полицейская машина дожидалась нас на бульваре Борн. Маркос и Кастело затолкали меня в салон без лишних церемоний, а сами уселись по бокам, зажав меня в середине.

— Вам удобно, юноша? — спросил Кастело, двинув меня локтем в ребра.

Инспектор сел на переднее сиденье рядом с шофером. Никто из них не разомкнул губ за те пять минут, которые заняла поездка до Виа-Лайетана, пустынной и затянутой рыжеватым туманом. По прибытии в центральный комиссариат, Грандес вышел из машины и направился в здание, не став никого ждать. Маркос и Кастело подхватили меня под руки, вцепившись мертвой хваткой каждый со своей стороны, словно намеревались раздробить мне кости, и протащили по лабиринту лестниц, переходов и закутков до комнаты без окон, где воняло потом и мочой. Посередине стоял ветхий стол и два колченогих стула. Электрическая лампочка без абажура свисала на шнуре с потолка. В центре, в том месте, где стыковались две слегка покатые плоскости, составлявшие поверхность пола, находилась решетка сливного отверстия. Холодно было зверски. Прежде чем я успел что-либо сообразить, дверь с силой захлопнулась у меня за спиной. Я услышал удаляющиеся шаги. Я обошел камеру раз двенадцать, потом опустился на стул, пошатнувшийся подо мной. В течение следующего часа я не слышал ни звука, кроме собственного дыхания, скрипа стула и эха капели, хотя откуда оно доносилось, я так и не смог определить.

Прошла вечность, и послышалось новое эхо — приближавшихся шагов. Вскоре дверь открылась. Маркос сунул голову в камеру и заулыбался. Придержав дверь, он пропустил инспектора Грандеса. Инспектор вошел, не глядя на меня, и сел на второй стул на противоположном конце стола. Он кивнул Маркосу, и тот закрыл дверь, успев послать мне безмолвный поцелуй и подмигнуть. Инспектор соизволил посмотреть мне в глаза лишь секунд через тридцать.

— Если вы хотели произвести на меня впечатление, вам это удалось, инспектор.

Грандес не обратил внимания на сарказм и уставился на меня так, словно видел впервые в жизни.

— Что вам известно о Дамиане Роуресе? — спросил он.

Я пожал плечами:

— Немногое. Он держит лавку магических товаров. В сущности, всего несколько дней назад я даже не подозревал о его существовании. Мне о нем рассказал Рикардо Сальвадор. Сегодня, то есть вчера — понятия не имею, который час, — я зашел к нему, чтобы разузнать о бывшем владельце дома, где я живу. Сальвадор мне сообщил, что Роурес и прежний владелец…

— Марласка.

— Да, Диего Марласка. Итак, Сальвадор упомянул, что Роурес имел с ним дело много лет назад. Я задал ряд вопросов, и Роурес на них ответил, как мог или что знал. И больше ничего.

Грандес покивал в ответ.

— И это ваша версия?

— Не знаю. А у вас есть другая? Давайте сравним, и я хотя бы пойму, какого дьявола я мерзну посреди ночи в вонючем подвале.

— Не повышайте голоса, Мартин.

— Простите, инспектор, но, по-моему, вы могли бы снизойти до объяснения, почему я здесь.

— Я вам скажу почему. Часа три назад человек, который живет по соседству с магазином сеньора Роуреса, возвращаясь поздно ночью домой, проходил мимо витрины и заметил, что дверь не заперта и в помещении горит свет. Сосед очень удивился и вошел. Хозяина не было, и он не откликался на зов, поэтому сосед заглянул в подсобное помещение. Там он и увидел Роуреса на стуле, в луже крови со связанными проволокой руками и ногами.

Грандес выдержал длинную паузу, продолжая сверлить меня взглядом. Я подумал, что он сказал не все. Грандес всегда наносил решающий удар в конце.

— Он был мертв?

— Вполне. Кто-то позабавился, выколов ему глаза и вырезав язык ножницами. По мнению судебного медика, он умер, захлебнувшись собственной кровью через полчаса.

Мне стало душно. Грандес обошел вокруг меня и остановился за спиной. Я услышал, что он закуривает папиросу.

— Как вы получили удар по голове? Рана выглядит свежей.

— Я поскользнулся во время дождя и ударился затылком.

— Не считайте меня идиотом, Мартин. Вам это невыгодно. Или вы предпочитаете, чтобы я ненадолго оставил вас в обществе Маркоса и Кастело, чтобы они научили вас хорошим манерам?

— Хорошо. Меня ударили.

— Кто?

— Не знаю.

— Разговор начинает мне надоедать, Мартин.

— Представьте, как он мне надоел.

Грандес вновь уселся напротив меня и улыбнулся примирительно.

— Неужели вы думаете, что я имею какое-то отношение к смерти этого человека?

— Нет, Мартин. Не думаю. Я думаю, что вы не говорите мне правду, и каким-то образом смерть бедняги связана с вашим визитом. Как, кстати, смерть Барридо и Эскобильяса.

— Что наводит вас на такие мысли?

— Назовем это шестым чувством.

— Я рассказал все, что знаю.

— Я предупреждал, чтобы вы не принимали меня за идиота. Маркос и Кастело за дверью ждут не дождутся случая потолковать с вами наедине. Вы хотите этого?

— Нет.

— Тогда помогите мне вытащить вас из этой передряги и отпустить домой, пока не остыла постель.

— Что вы хотите услышать?

— Правду, например.

Я толкнул стул назад и встал, охваченный злостью и отчаянием. Я промерз до костей, голова была готова взорваться. Я принялся ходить вокруг стола, швыряя в инспектора слова, будто камни.

— Правду? Я скажу вам правду. Правда в том, что я не знаю, в чем правда. И не знаю, что вам рассказывать. Не знаю, зачем встречался и с Роуресом, и с Сальвадором. Не знаю, ни чего ищу, ни что со мной происходит. Вот вам правда.

Грандес проявил себя стоиком.

— Перестаньте ходить кругами и сядьте. У меня голова закружилась.

— Что-то не хочется.

— Мартин, вы с тем же успехом могли бы не говорить ни слова, поскольку так ничего и не сказали. Я всего лишь прошу оказать помощь мне, чтобы я мог помочь вам.

— Вы не смогли бы мне помочь, даже если бы очень хотели.

— А кто сможет?

Я вновь рухнул на стул.

— Не знаю, — прошептал я.

Мне показалось, что в глазах инспектора мелькнуло выражение сочувствия, а может, это просто была усталость.

— Итак, Мартин. Вернемся назад. Сделаем, как вам удобнее. Расскажите мне историю. Начните с самого начала.

Я молча смотрел на него.

— Мартин, не воображайте, что из-за симпатии к вам я не буду выполнять свою работу.

— Делайте что считаете нужным. Позовите Ханса и Гретель, если вам хочется.

В этот миг я заметил легкое беспокойство на лице инспектора. В коридоре раздались шаги, и что-то мне подсказывало, что инспектор не ожидал гостей. Послышались голоса, и Грандес, встревожившись, подошел к двери. Он трижды постучал костяшками пальцев, и Маркос, стороживший снаружи, открыл. Человек, одетый в пальто из верблюжьей шерсти и соответствующий костюм, вошел в комнату, огляделся с недовольной миной, затем, неторопливо снимая перчатки, одарил меня лучезарной улыбкой. Я ошеломленно взирал на него, узнав адвоката Валеру.

— Вы в порядке, сеньор Мартин? — спросил он.

Я кивнул. Стряпчий увлек инспектора в дальний угол, и я слышал, как они шептались. Грандес жестикулировал со сдержанным бешенством. Валера холодно смотрел на него и отрицательно качал головой. Их спор продолжался около минуты. Наконец Грандес зафырчал и опустил руки.

— Возьмите шарф, сеньор Мартин, поскольку мы уходим, — распорядился Валера. — Инспектор уже задал все вопросы.

У него за спиной Грандес, закусив губы, прожигал взглядом Маркоса. Тот пожимал плечами. Сохраняя на лице доброжелательную уверенную улыбку, Валера взял меня под руку и вывел из подвала.

— Надеюсь, эти агенты обращались с вами корректно, сеньор Мартин.

— Да, — сообразил промямлить я.

— Минутку, — обратился к нам вдогонку Грандес.

Валера остановился и, знаком велев мне молчать, повернулся.

— С любым вопросом, который возникнет у вас к сеньору Мартину, вы можете обратиться в нашу контору, где вас всегда охотно примут. Однако, учитывая, что у вас нет серьезного повода задерживать сеньора Мартина в этом учреждении, мы в настоящий момент откланиваемся, желаем вам спокойной ночи и благодарим за любезность, о чем я не премину сообщить вашему начальству, в частности, главному инспектору Сальгадо, с которым, как вам известно, нас связывает тесная дружба.

Сержант Маркос рванулся к нам, но инспектор его придержал. Наши взгляды напоследок скрестились, прежде чем Валера вновь подхватил меня под руку и подтолкнул к выходу.

— Не задерживайтесь, — пробормотал он.

Мы прошли длинным коридором, вдоль которого по обеим стенам горели тусклые лампочки, поднялись по лестнице выводившей в другой длинный коридор. Он заканчивался узкой дверью, позволявшей попасть в вестибюль на первом этаже и к выходу, где нас ожидал «мерседес-бенц» с заведенным мотором. Шофер, завидев Валеру, открыл перед нами дверь. Я расположился в салоне. В машине работала печка и кожаные сиденья были теплыми на ощупь. Валера сел рядом со мной и постучал в стеклянную перегородку, отделявшую пассажирский салон от кабины водителя, подавая сигнал трогаться с места. Как только автомобиль набрал скорость и вырулил на центральную полосу Виа-Лайетана, Валера улыбнулся мне как ни в чем ни бывало и указал на туман, встававший у нас на пути, как заросли сорняка.