Территория Холода - Наталия Ивановна Московских

тоску и кажется мертвым, хиленькая детская площадка выглядит заброшенной, приобретая облик, характерный для сна-бродуна. Мне делается не по себе, и я ускоряю шаг, двигаясь по петляющей каменной артерии к воротам.

Посреди тишины меня настигает чей-то смех. Это мог быть заигрывающий звук, врывающийся в учебные будни, но здесь, посреди ночи, у самых ворот – это звук раззадоренного зла и хищной тьмы, принявший облик девочки в белом с длинными черными волосами.

– Пришел спасать, Спасатель?

Я замираю недалеко от ворот и вглядываюсь вдаль, чтобы различить, кто эта девчонка, узнавшая меня в темноте. И вспоминаю. Мы виделись во время расклада Нумеролога в коридоре.

– Дриада? – зову я.

Она в ответ только хохочет и отдаляется от ворот, ступая спиной вперед.

– Поймаешь?

Ветер набрасывается на меня озверевшим порывом, я замираю и съеживаюсь под ним. Дриада продолжает заигрывать со мной смехом – слишком уверенная в этом царстве ночи, слишком бесстрашная, словно ее материализованная часть.

– Куда ты собралась? – Я двигаюсь к воротам и выскальзываю за них, игнорируя немое предупреждение забора. За воротами ветер гуляет сильнее, чем на территории интерната, и его холодные взмахи отрезвляющими пощечинами хлещут меня по замерзшим щекам. Я наполняю легкие свежим воздухом и чувствую пьянящий прилив бодрости, какого не испытывал уже давно. Уж и не вспомнить, когда это было в последний раз.

Дриада стоит от меня шагах в двадцати и улыбается. Я ее улыбку не вижу, но чувствую ее обжигающий жар.

– Дриада! – зову ее, и жар становится сильнее. – Куда ты? Там опасно!

– В огромном мире за территорией вашего пристанища? – игриво переспрашивает она. – Конечно, опасно! Пойдешь со мной?

Делаю шаг к ней, толком не разобравшись, действительно ли этого хочу. Сама девчонка меня, скорее, пугает, чем нравится мне, но меня неумолимо тянет за ней в ночное царство гравийной дороги.

– Куда? – кричу ей.

Дриада снова начинает пятиться от меня. Она не хочет, чтобы я ее поймал. Пока не хочет, я это ясно чувствую. А еще я чувствую, что ввязываюсь в игру, правил которой не знаю.

– Зачем ты спрашиваешь? Твои ноги уже говорят, что ты пойдешь!

Она хихикает, разворачивается и припускается прочь от интерната.

– Стой! – кричу ей вслед. Миг спустя замечаю, что мои ноги и вправду начинают набирать скорость. – Ты сбегаешь?!

Хохот снова становится мне ответом. Эта девчонка – настоящая дикарка! Не удивлюсь, если она сейчас растворится среди деревьев, заведет меня в болото, и я умру под шелест облетевших веток и шуршание ночных обитателей леса…

Слышишь?

Молния боли пронзает правую ногу, и я падаю на колени с коротким вскриком. Беспорядочный шелест леса оглушает, и я не понимаю, закрывать мне уши или баюкать капризную ногу.

– Не знала, что у тебя с собой якорь! – усмехается Дриада. – Значит, на твою компанию не рассчитывать?

Мычу от боли и пытаюсь встать.

– Стой ты… – выдавливаю. – Какой еще якорь? Куда ты собралась? Тут кругом пустошь…

– Для кого пустошь, а для кого – дорога в большой мир. Нумеролог мне дорогу нагадал, помнишь?

Чокнутая девчонка!

По-хорошему, отпустить бы ее, пусть идет, куда ей вздумается. Мой внутренний голос не перестает предупреждать, что с этой Дриадой что-то не так, что она опасная. Но цепкие клещи совести воскрешают перед глазами образы Пуделя и Принцессы. Сердце противно сжимается, выбрасывая в тело импульс виноватой, горьковато окрашенной энергии, позволяющей все же подняться на ноги и заглушить боль.

– Стой! – кричу вслед и снова набираю темп.

Дриада, раскинув руки и дико хохоча, несется вперед. Ее намерения для меня загадка: у нее с собой для побега ни вещей, ни даже подходящей одежды. Холод ночи будто не касается ее. При этом мне почему-то кажется, что она здесь не пропадет, и я не знаю, чем объяснить эту нелогичную догадку, потому что с тем, что я вижу, это никак не вяжется.

– Догони, Спасатель! – зазывает Дриада, и мы мчимся по гравийной дорожке, а впереди маячит поворот на заброшенное шоссе.

В какой-то момент я вдруг понимаю, что слышу позади себя топот еще одной пары ног. Это ноги, привыкшие к бегу, летящие за мной и явно нагоняющие.

– Спасатель, остановись! – слышу знакомый грубоватый голос.

Я не знаю, как сейчас реагировать на появление Старшей. Меня греет забота, нервирует контроль и обжигает обида. Я не представляю, как с этим быть, поэтому просто продолжаю бежать.

– Догоняй, герой! – зовет Дриада. Она почти недосягаемо отдаляется, поворачивая на ночное шоссе.

Я стараюсь ускориться, но Старшая настигает меня, толкает в спину, и мы вместе валимся на гравийную дорожку, рассаживая руки, колени и в моем случае, наверное, еще и подбородок. Мир делает перед глазами оборот оттенков темного, останавливается, и шелестящая лесная тишина обступает нас.

Старшая поднимается первой: во время падения мы, кажется, сделали кувырок, и теперь я понимаю, что она тоже могла серьезно пораниться. При подъеме ее слегка пошатывает, она тяжело дышит. Ее редкие взгляды в сторону пустынного шоссе кажутся беспомощными и опасливыми.

Смеха Дриады больше не слышно.

Прислушиваюсь к телу, чувствую удивительную невредимость и встаю на ноги. Тоже пытаюсь отдышаться и буравлю глазами Старшую. В моей голове куча обидных вопросов и обличительных высказываний, но я почему-то давлю их в себе. Интереснее услышать, что скажет она сама.

Не дожидаясь комментариев примерно в течение минуты, начинаю медленно двигаться в сторону шоссе.

– Надо вернуть эту чокнутую в школу, – небрежно бросаю в воздух. – Она ведь когда-нибудь устанет бежать.

Старшая ловит меня за локоть и разворачивает к себе.

– Не надо! – умоляюще стонет она.

Смотрю на нее со злостью и осуждением.

– Что ты творишь?! – шиплю я, вырываясь из ее хватки. – Тебе то все равно, то нет! Ты готова наплевать на судьбу Дриады, но меня умоляешь не рисковать! Ты выходишь на ночные дежурства, чтобы защищать учеников от Холода, но готова отпустить любого в его объятия, когда дело доходит до реального спасения! Чего тебе надо, Старшая?! Чего ты хочешь?

Вместо ответа она резко подается в мою сторону. Мне даже кажется, что она собирается драться, но секундой позже до меня доходит, что она просто пытается прижаться. Это движение комка нервов, яростный импульс и жадный протест. Она заключает меня в объятья, которые говорят: делай со мной, что хочешь, но не отпущу!

– Можешь ненавидеть меня, – шепчет Старшая, всхлипывая. – Только… не ходи туда. Не ходи за ней. Пожалуйста. Не надо.

Меня пробирает дрожь. Не только от небывалой искренности и напора слов Старшей, но и от шока: я вообще не был уверен, что она способна