Рубиновый рассвет. Том I - Евгений Неволин

Демоны с перепончатыми крыльями режут когтями, разбрасывая внутренности по стенам. Их смех, похожий на скрежет металла, разносится по коридорам. Каждый удар — это расплата за годы пыток, за священные оковы, жегшие их плоть.

Что-то бесформенное, со слишком многими ртами, пожирает охранников целиком, не оставляя даже костей. Его огромная масса пульсирует, поглощая жертв одну за другой, а из глубин его тела доносятся жуткие чавкающие звуки.

Они стоят стеной, но на каждого павшего монстра — десяток мертвых инквизиторов. Щиты сломаны, доспехи пробиты, заклинания иссякают. Кто-то уже отступает, спотыкаясь о тела товарищей, кто-то — сходит с ума и бросается в атаку с голыми руками, обрекая себя на верную смерть.

Кровь течет ручьями, смешиваясь с черной слизью существ Тьмы. Пол скользкий от алых луж, в которых отражаются последние судороги умирающих.

Монстры не просто убивают — они мстят.

Высший вампир, которого годами держали без крови, разрывает инквизитора на части, купаясь в алом фонтане. Его бледное лицо искажено экстазом, когда он погружает руки в грудную клетку жертвы, разрывая плоть, как бумагу.

Демон, которого жгли священным огнём, впивается когтями в глаза своему мучителю, заставляя его кричать до тех пор, пока горло не рвётся от напряжения. Его крылья расправлены, как знамя победы.

Тень, запертая в ледяной клетке, теперь проходит сквозь живых, вымораживая их изнутри. Тела падают, покрытые инеем, их лица застывают в вечном ужасе.

Сайлос де Сильва — боевой алхимик. Он не бежит. Его фигура, облаченная в пропитанный дымом плащ, стоит непоколебимо среди хаоса.

Его пальцы мечут отравленные иглы — две в горло вампиру, три в глаза демону. Каждое движение точно выверено, каждая атака смертельна. Вампир захлебывается собственной кровью, а демон, ослепленный ядом, бьется в агонии.

Граната с кислотой разрывается в толпе — плоть шипит, кости тают, оставляя после себя лишь дымящиеся лужи. Крики существ Тьмы сливаются в один жуткий хор. Склянка с жидким огнём летит в бесформенную массу — та вспыхивает, вопя на тысячу голосов, ее тело корчится в пламени, распространяя смрад горелой плоти.

Но артефакты заканчиваются. Сайлос оглядывается — коридор к выходу заполнен чёрным дымом, густым, как смола. Он понимает: это не просто дым. Это сигнал. Аль-Дейм увидит, что Башня пала.

Бернан ревёт, как раненый медведь, его массивный топор крушит всё на своём пути. Лезвие, залитое чёрной слизью демонов и алой кровью, рассекает хребты тварей, отрубает вампирьи головы с хрустом ломающихся позвонков, размалывает щупальца той самой хтони, что пожирает его павших товарищей. Каждый удар сопровождается хриплым:

— За братьев! За павших!

Мелкие раны усеивают его тело — глубокие царапины от когтей, пузырящиеся ожоги от кислоты, укусы, которые уже гноятся, источая зловонный запах. Но Бернан не чувствует боли. Его глаза, налитые кровью, видят только Сайлоса, бросившего затравленный взгляд на выход.

— МЫ ВМЕСТЕ, БРАТ! — его рёв перекрывает даже вопли монстров, эхом отражаясь от каменных сводов. — МЫ ОХРАНЯЕМ ЭТОТ МИР ОТ ТЬМЫ, МЫ СТОИМ НА ЕГО СТРАЖЕ! ПЕРО РЕЖЕТ ПРАВДУ! ЛЁД НЕ ЛЖЁТ!

Он разворачивается всем корпусом, топор описывает кровавую дугу — и голова вампира летит в сторону, распадаясь в пепел ещё до удара о землю. Его глаза успевают расшириться в последнем удивлении.

Другие инквизиторы — последний рубеж. Молодой паренёк, ещё вчера красневший при рассказе о своём первом свидании, теперь лежит с разорванным животом, его пальцы судорожно сжимают окровавленный медальон с портретом той самой девушки. Над ним клубится что-то бесформенное, пожирающее его останки с мокрыми чавкающими звуками.

Мастер Тревис — его левая рука болтается, как плеть, кости раздроблены, правый глаз залит кровью. Но он всё ещё швыряет заклятья дрожащими пальцами, выжигая демонов священным пламенем.

— ЕЩЁ! ЕЩЁ ОДНОГО! — хрипит он, но голос уже слабеет, а ноги подкашиваются. Последнее заклинание вырывается с кровавым харканьем.

Луиза де Лис — её шпага мелькает, как серебряная молния, оставляя за собой сверкающий след в воздухе. Она танцует среди когтей и зубов, убивая с холодной грацией, будто на дуэли. Каждый выпад — смертельный, каждый укол — в глаз или горло.

— Подходите, твари! — её голос звенит, как сталь. — Я вас научу настоящей боли!

Но даже её мастерство не вечно — кровь стекает по многочисленным царапинам, а дыхание становится всё тяжелее. Одна ошибка — и коготь демона пронзает её бок, но она лишь стискивает зубы и вонзает шпагу в пасть чудовища.

Энтони — любовь, превращённая в ярость. Он видел, как огромный демон схватил Джен. Видел, как её хрупкое тело хрустнуло в могучих лапах. Видел её последний взгляд — голубые глаза, широко открытые, понимающие.

Она знала. Знала о его чувствах. И теперь Энтони — уже не человек. Он — живое воплощение мести.

— Я УБЬЮ ВСЕХ ВАС! ВСЕХ ДО ЕДИНОГО!!! — его крик разрывает глотку.

Его меч вспыхивает священным огнём, он рвётся вперёд, не думая о защите, принимая удары, но не чувствуя их. Демон, убивший Джен, поворачивается — но уже поздно. Энтони вонзает клинок ему в грудь, разрывает, рвёт, кромсает, пока от монстра не остаётся лишь лужа тёмной жижи.

Но даже этого мало. Никогда не будет достаточно. Он поворачивается к следующему, и следующему, и следующему... пока его меч не ломается о кость последнего демона. Тогда он бросается на него с голыми руками.

‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗

Гилен медленно поднимается по каменным ступеням на первый подземный этаж, каждый его шаг осторожен и выверен. Где-то впереди грохочут звуки ожесточенной битвы — перекрывающие друг друга крики, душераздирающие вопли, металлический лязг скрещивающихся клинков. Воздух пропитан гарью и медным привкусом крови.

Трупы начинают попадаться все чаще — и инквизиторов в потрепанных мундирах, и существ Тьмы с неестественно вывернутыми конечностями. Кровь смешалась в единые багровые лужи на каменном полу.

"Инквизиторов теснят... Значит, можно просто подождать. Ввязываться сейчас — глупо".

Его рубиновые глаза методично осматривают этаж. Первый подземный — не тюрьма, а место досмотра и допросов. Вдоль стен выстроились камеры для допросов с кожаными ремнями, намертво прикрученными к металлическим стульям. На некоторых еще видны свежие пятна крови. Здесь же и массивные столы с вещами пленников — потертая одежда, затупленное оружие, потускневшие украшения. Все аккуратно разложено и пронумеровано. Запертые шкафы из темного дерева с массивными замками — наверное, там хранится что-то действительно ценное.

Гилен поправляет плащ, взятый в каморке охраны — черный, просторный, с глубоким капюшоном, отбрасывающим тень на лицо. Отличная