Фантастика 1990 год - Владимир Фалеев

Я бросаюсь на кучу каких-то камней, щебенки и вжимаюсь в нее изо всех сил. Сильные и близкие взрывы нарушают на несколько минут или секунд мое сознание. Вместе с возвращением ощущений и жизни я слышу голоса людей и отчетливое мнение о себе одного из них: “Ранен в спину. Но будет жить”.

14. 24 января 1979.

О маме

Куда-то спешно я еду на поезде. Он перегружен людьми, которые едут в товарных вагонах. В поле поезд останавливается, и люди, чтобы не сидеть в вагонах, разбредаются по полю.

После свистка паровоза все бросаются назад, но один не успевает, долго бежит по шпалам за поездом, пока не скрывается вдали. Некоторое время поезд мчится на всех парах, потом скорость его замедляется, и, въезжая в город, он вдруг видится мне не поездом, а трамваем. Передний буфер его после резкого торможения у перекрестка с трудом останавливается в полуметре от проносящейся мимо “Волги”, где я различаю детей.

Потом приезжаем на место, нам показывают трупы людей, но тут ко мне подходит мама и говорит, что не стоит здесь долго находиться. Мы выходим на площадь, сворачиваем на улицу и идем рядом. Когда она приближается с левой стороны, я кладу ей на плечо, как другу, руку и вижу вокруг лица, смотрящие на меня очень внимательными глазами, но я не обращаю внимания, что-то говорю и иду с ней. Иду, иду и держу свою руку на ее плече, обнимая, и мне отчего-то радостно и приятно.

15. 15 января 1979.

О колдовстве

Приснилось, что я проснулся ночью и пошел на кухню.

Не доходя до нее, из коридорчика, увидел там слабое свечение и как бы туман. Я на секунду приостановился, а потом тихо вошел. В темноте на неполном газу стояли две маленькие кастрюльки с длинными ручками. В них что-то варилось. Первой моей мыслью было броситься и погасить: наверно, я забыл перед сном все выключить. От сильного беспокойства, что газ горел всю ночь и выпарил всю воду, я разволновался, но, выключив газ, заметил, что в одной, левой, кастрюльке лежало белое мясо, похожее на курятину, а во второй - два яйца.

Я в страхе отшатнулся, догадавшись, что не мог поставить на газ такое вчера вечером. Тихий ужас начал пробирать меня от мысли, что кто-то ночью варит здесь какую-то еду, как зелье. Она показалась мне подозрительной. Я понял, что это все неспроста. Вдруг я отвлекся и посмотрел в коридор: около ванны лицом к ней стояла… Лицо ее было белое, как и полотно ее ночной рубашки. Она спокойно улыбалась, но сквозь улыбку просвечивала зловещая усмешка, которую она хотела скрыть.

Видя, что я замешкался, немного застеснялся, она сказала: “Проходи”, и я почувствовал в ее облике что-то зловещее, ведьмино.

(После этого я проснулся, и когда опять заснул, увидел другой сон.) Раннее-прераннее утро, почти еще ночь, но мы встали.

Мы - это я и несколько парней и девушек, которые в составе одной группы пришли и заночевали около реки. Еще не поднимается над водой туман, и стоит полная, яркая, чистая и высокая луна, но мы поднялись, потому что это зачем-то нужно, и делаем зарядку, чтобы разогнать сон и согреться. Все стоят лицом к реке и делают перед сияющей в чистом небе луной упражнения. Один я не делаю, но несколько движений все-таки провожу, а затем сажусь прямо наземь и, согнув ноги в коленях, опираюсь руками на землю сзади спины. Некоторое время луна стоит неподвижно, потом медленно начинает скользить вниз, а еще через секунду стремительно падает на лес. Я хочу обратить внимание всех на необычное явление, хочу сказать, что в природе, видимо, что-то случилось, но почему-то не могу, вались навзничь, и темнота, полная темнота закрывает мне сначала небо с левой стороны до луны, потом с правой, а затем наступает кромешная тьма, и, опрокидываясь в какую-то бездну, теряя сознание, я успеваю понять, что ужасное случилось не в природе - с землей и луной,- а со мной…

16. 16 января 1979

Наводнение.

Уровень воды в реке поднялся почти вровень с берегом, и остался один сантиметр, чтобы она начала переливаться через край. Я иду по камням вдоль берега и тяну на веревочке небольшую, меньше самой маленькой, автомашину.

Сзади, на багажнике, ближе к реке, сидит Е. С. К-ва. Я подхожу к неровностям и сужениям в камне и думаю, как рискованно здесь сейчас продвигаться. При первом же наезде на камень машина входит в воду и быстро исчезает в глубине.

Я смотрю в мутноватую воду и не вижу К-ой. Метрах в двух от поверхности что-то затемнело и задвигалось, и я услышал, как она сказала: “Ну подай же руку”. Раздумывая, броситься ли в глубину или, имея опору в береге, схватить К-ву рукой и попытаться вытащить, я застываю на месте. Вдруг из-под воды опять доносится ее голос: “Ну подай же руку”,- и я опускаю руку, нащупываю К-ву и вытягиваю на поверхность, а потом и на берег.

17. 4 декабря 1980.

О фантастической комнате

Я попал в комнату, где стоял на табуретке или лесенке.

Бросал мелкими камнями в светильники под потолком и на стенах, почти всегда попадая и пробивая в них небольшие отверстия, но сами лампы не разбивая.

Потом стал ходить по комнате, пол которой был покрыт небольшим слоем воды и чем-то еще. Самое удивительное располагалось по стенам - вроде бы на широких столах, крышки которых были похожи на куски ландшафта, настоящей земной поверхности. Каким-то образом пространство в них искажалось (хотя вокруг оно было обычным), клубилось - но не дымом, не паром, а как бы закручиваясь, перекручиваясь, пульсируя, то есть совершая объемные изменения и превращения, поверхность которых только и угадывал глаз. Глубина же, суть их была фантастически сложна, непонятна и недоступна, и, когда я в какой-то миг опустил свернутый зонт с другим, невспоминающимся сейчас предметом, на эту неровную поверхность, пространство вокруг них забурлило, закипело (именно пространство, а не то, что было в пространстве), переливаясь или переходя из объема в объем и как бы набрасываясь на неожиданных пришельцев. Предметы же мои покрылись изморосью с блестящими снежинками, и еле заметный пар кружил вокруг них, передавая недовольство пространства. (В комнате же все время сохранялось тепло.) Кажется, я был немного напуган таким оборотом с предметами и вытащил их из него.

(Сейчас, после сна, мне почему-то кажется, что так реагировать могло только многомерное пространство, и ощущения мои говорят, что оно было как живое тело, то есть весь его прозрачный и заполненный другими предметами объем реагировал сам по себе, независимо от своей заполненности. Предмет и Пространство были сами по себе, но, искажаясь, Пространство с легкостью изменяло и очертания предмета, который из-за легкости изменения казался не объемным предметом, а всего лишь тенью от него.)