Римская история в лицах - Лев Остерман

Три года, которые кимвры отпустили Марию на создание профессионального римского войска, оказались вполне достаточным сроком для обретения военной мощи, способной остановить страшных варваров. Но вместе с тем в Риме появилась и новая сила — армия, стоящая как бы вне гражданского устройства Республики. Именно на нее впоследствии предстояло опереться римским императорам.

А пока что эта армия готовилась встретить катящийся на Италию вал нашествия кимвров и тевтонов. Первый свой лагерь Марий поставил на Роне, километрах в ста пятидесяти севернее Аквы Сестии. Между тем варвары разделились на два отряда, чтобы пройти Альпы одновременно по западному и восточному перевалам. На восток, через верховья Рейна, пошли кимвры, а к перевалу Малый Бернар вдоль средиземноморского побережья — тевтоны. Спускаясь долиной Роны, им предстояло миновать лагерь Мария. В течение трех дней они его штурмовали, но взять не смогли и прошли дальше к югу. Марий вышел вслед за ними и близ Аквы Сестии навязал сражение сначала арьергарду, а потом и основному войску тевтонов. Упорная битва закончилась решительной победой римлян. Воинственные тевтоны были рассеяны и в большинстве своем перебиты. Убитыми и пленными они потеряли более ста тысяч человек. Среди убитых было немало женщин, участвовавших в бою. Это произошло летом 102-го года.

В это время кимвры незащищенными проходами Восточных Альп проникли в Италию. По словам Плутарха, чтобы показать врагу свою выносливость, они шли через альпийские перевалы по снегу и льду обнаженными. В долине их ожидал со своей армией второй консул, Квинт Лутаций Катул. Но когда из горных ущелий хлынули густые потоки кимвров, римлянами овладела паника, и они поспешно отступили за реку По, очистив таким образом всю Цизальпинскую Галлию. Если бы кимвры тем же летом продолжили наступление, Рим оказался бы в очень опасном положении. Но благодатный край, в котором оказались варвары, расположил их к остановке. Зимой же они обычно вообще не двигались с места. Марий успел перебросить в Северную Италию свое победившее тевтонов войско, и весной 101-го года объединенные римские силы под командованием консула Мария и проконсула Катула перешли обратно через По и выступили навстречу кимврам.

Сражение произошло 30 июля на обширной равнине, именуемой Раудийскими полями. Римляне одержали полную победу. Подавляющее большинство кимвров было убито или покончило с собой. Остальных продали в рабство. Бездомный кимврский народ, в течение тринадцати лет наводивший ужас на всю Европу, перестал существовать. Сложилось так, что главная роль в этом сражении выпала на долю солдат Катула, но вся слава и в этой битве досталась Марию. Во-первых, потому что, будучи консулом, он считался главнокомандующим, а во-вторых, потому что Катул как аристократ и, кстати сказать, очень образованный человек, знаток и ценитель искусства, не пользовался симпатией у народа. Народ опять превозносил Мария! Здесь стоит упомянуть, что, отправляясь в Галлию, Марий взял с собой Суллу — своего бесспорно лучшего офицера. Но соперничество и взаимная неприязнь между ними развились уже в такой степени, что Сулла вскоре перешел в войско Катула. Так что и на этот раз он оказался в тени.

Освободившись от страха перед нашествием варваров, римляне ликовали, ожидая возвращения своего кумира, которому назначен был двойной триумф — за победы над тевтонами и кимврами.

Между тем двойная победа Мария была еще и новым серьезным поражением сената. Более того, преданное своему главнокомандующему победоносное войско само по себе представляло огромную силу. Она сочеталась с общенародной славой и популярностью полководца. В тот момент Марий мог бы осуществить то, что пытался сделать Гай Гракх, — полностью отстранить сенат и установить свою личную диктатуру в Риме. Но честолюбие крестьянского сына не поднималось выше страстного желания быть принятым на равных в заветный круг римской аристократии. Недаром он в цитированной выше речи перед народом говорит о предках нынешних аристократов, что у них «как и у меня, знатность порождена доблестью». Да и республиканские традиции еще не были изжиты — время падения Республики еще не пришло.

Марий распускает войско и наивно ожидает, что сенаторы, прежде сопротивлявшиеся его избранию, теперь откроют свои объятия спасителю Рима. Конечно, сенат вместе со всем народом торжественно приветствует триумфатора, но объятия не открываются. Напротив, вскоре Марий с горечью замечает, что прежнее снисходительно-презрительное отношение к нему осталось неизменным. В той же своей речи, произнесенной еще до сражений с варварами, помимо признания в незнании греческой литературы, есть и такой полный обиды пассаж, относящийся к аристократам:

«По их словам, я неопрятен и груб, так как не умею изысканно устроить пирушку и у меня нет актера, да и повар обошелся мне не дороже, чем управитель усадьбы». (Там же. 85, 36)

Надо полагать, что три года, проведенные в военном лагере, не прибавили Марию ни образованности, ни изысканных привычек, а его ратные подвиги на фоне изнеженности теперешней римской элиты не могли породить ничего, кроме зависти и еще большей неприязни. Что же касается признанного лидера сената Квинта Метелла, то, хотя его нельзя было бы упрекнуть в изнеженности, презрение и ненависть к бывшему легату, отнявшему у своего покровителя славу победы над Югуртой, имели под собой достаточно оснований.

В то же время другие, далеко не бескорыстные объятия были широко открыты для Мария. Партия популяров после убийства Гая Гракха пережила длительный период упадка. Теперь она не только вновь объединила свои силы в связи с выдвижением, вопреки сенату, «нового человека» в консулы, но и обрела во время его пребывания на войне полных решимости вожаков. Ими стали Гай Сервилий Главция и Луций Апулей Сатурнин.

Нелегко было бы сыскать двух менее схожих между собой людей. Главция был циничный, грубый и своекорыстный демагог низкого происхождения, увлекавший толпу едким и дерзким остроумием. Сатурнин же происходил из древнего, но не принадлежавшего к сенатским кругам рода. Он был честолюбив, начинал свою карьеру, как полагалось, в качестве квестора, но был обижен сенатом, отнявшим у него обычное для этой должности распоряжение продажей хлеба. После этого Сатурнин перешел в лагерь противников сената и в 103-м году был избран народным трибуном. С присущим ему пылким красноречием он обличает продажность сенатской аристократии, рассказывает на форуме, как подкупали сенаторов послы понтийского царя Митридата. Против Метелла, добивавшегося избрания в цензоры, Сатурнин так настроил толпу плебса, что дело дошло до рукопашной схватки с клиентами сенатора. И вообще бурная антисенатская активность трибуна не склонна была ограничиваться разоблачениями и борьбой в строгих рамках законов. Обида и пылкий темперамент постоянно толкали Сатурнина на путь прямого насилия, тем более что примеры сего были еще недавно преподаны самими сенаторами. Однако достаточной силы для того, чтобы сокрушить законную власть сената, не было. И вот теперь союз с Марием и поддержка его солдатни обещали такую силу.

Эту опасность следовало бы понять римским аристократам, но в своем высокомерном ослеплении они оттолкнули от себя поднявшегося от сохи триумфатора. И союз состоялся! На 100-й год, вопреки сенату и при активной поддержке Сатурнина, Марий еще раз избирается консулом. Сатурнин, не без помощи солдат Мария, вновь проходит в трибуны, а Главция — в преторы. Начинается их совместная атака на сенат. Сатурнин предлагает закон о наделении ветеранов Мария участками по 100 югеров (25 га) в Африке и Трансальпийской Галлии. Причем предполагается при образовании там колоний присваивать права римского гражданства и ветеранам из контингента италийских союзников, служивших под начальством Мария. Такое расширение сферы римского гражданства (его, как мы помним, предполагал осуществить еще Гай Гракх) безусловно подорвало бы власть римской аристократии. Чтобы заручиться поддержкой плебса, с этим законом был «спарен» другой закон — о снижении еще в восемь раз, до чисто символической величины, цены на хлеб, поставляемый государством для неимущих граждан Рима. Кроме того, в этот объединенный законопроект вносится необычное дополнение, обязывающее всех сенаторов поклясться в том, что закон будет приведен в исполнение. Те сенаторы, которые дать клятву не пожелают, должны быть исключены из сената и уплатить штраф. Это дополнение направлено против Метелла, который, как можно ожидать, дать такую клятву откажется.

В день голосования закона в Рим из деревень стекаются ушедшие было в отпуск солдаты и ветераны Мария. Попытка других трибунов и поддержавших их горожан помешать проведению собрания под предлогом неблагоприятных знамений оканчивается очередной потасовкой на форуме. Хотя на этот раз в ход были пущены не мечи, а дубины, солдаты и крестьяне имели численный перевес и одержали верх. Законы Сатурнина в комициях были приняты. Сенаторы принесли клятву верности, а Метелл отказался и покинул Рим. Затем его вынужденное отступление было закреплено декретом об изгнании. Между тем насилие и буйство уличного сброда оттолкнуло от популяров не только всадников, но и всех деловых людей города. Они держались в стороне, пока развитие событий касалось ограничения власти сената, но теперь стало ясно, что Марий как политический лидер несостоятелен, что всем заправляют демагоги и их всевластие приобретает опасный характер. Гай Гракх в свое время понимал, что свергнуть сенат невозможно без поддержки среднего слоя состоятельных граждан и старался привлечь их на свою сторону. Теперешняя агрессивность продолжателей его дела примирила этот слой с аристократией. Тем временем крестьяне и солдаты покинули Рим, и соотношение сил в нем изменилось. Когда на следующих выборах Сатурнин был переизбран в трибуны, а Главция имел наглость добиваться консульства, большинство граждан выступило в поддержку его соперника, оптимата Гая Меммия. Тогда приверженцы Главции, не таясь, убили Меммия. Это вызвало всеобщее возмущение. Сенат объявил государство в опасности и приказал Марию, в тот момент еще консулу, арестовать вдохновителей преступления. Сатурнин и Главция собрали своих сторонников и захватили Капитолий. Марий оказался перед выбором: либо открыто присоединиться к мятежу, либо подчиниться закону и сенат). По-видимому, он надеялся, изменив своим союзникам, заслужить вожделенное признание и расположение аристократов. Собрав солдат нового набора, Марий осадил Капитолий. Главция и Сатурнин в надежде на его покровительство сдались, но были убиты. Историк Аппиан следующим образом описывает финал этого злополучного дня: