Предатель в красном - Эш Хейсс

этаже, он замер прямо посередине длинного холла, заподозрив что-то инородное в атмосфере. Осмотревшись, жнец напомнил себе, что сейчас находился среди живых, и присутствие чего-то мертвого ему явно померещилось.

– Наверное, здесь есть еще один жнец. Где-то в одной из квартир. Все в порядке, – вслух сказал он сам себе, но чем дальше углублялся в правую часть коридора, тем яснее становилось ощущение мертвого. Точнее, не самого мертвого жнеца, а присутствие его скверны.

В самом конце коридора у одной из квартир показались две фигуры ведьм. Жнец приблизился к ним и понял, что ощущение скверны исходило как раз из той квартиры, находившейся под охраной гнили.

Скучающие ведьмы встрепенулись, когда заприметили жнеца. Но перед мертвым существом не выказали неприязни. Лишь насторожились.

– Там сидит жнец? – уточнил он, внимательно осмотрев сторожей.

– С чего взял? – пытливо спросила одна из ведьм.

– Чую смерть. Там, за дверью. Кто там?

– Это корпус живых, мертвяк. Тут нет смерти, – сплюнула вторая. – Ты, поди, заплутал.

– Нет, – тут же отозвался жнец. – Я пришел к игровому оппоненту. А как оказался на нужном этаже, ощутил мертвого. Точнее, его скверну. Жнец там? – снова спросил он, и ведьмы переглянулись.

– Нет там жнецов, – настойчиво ответила вторая. – Там больной эфилеан. На карантине.

– Тогда почему я ощущаю скверну?

– Да хрен его джелийский знает! Тебе туда нельзя. Гуляй давай.

Собиратель душ не намеревался создавать конфликт и не стал вламываться, хотя в два счета мог бы раскидать по сторонам ведьм и свободно войти. Вместо этого он еще сильнее сосредоточился на ощущениях и, убедившись, что скверна действительно была там, за дверью, решил для себя, что не уйдет, пока во всем не разберется.

– А кто сказал вам про карантин? – спросил он, когда в голову пришло единственное объяснение этой загадки.

– Ну… жнец такой… одноглазый.

– А как болеет эфилеан на карантине?

– Ну… это… – замялась одна из ведьм, но все же ответила: – Спит.

– Да, – подтвердила вторая и усмехнулась. – Мертвым сном! – Она рассмеялась, а жнец уставился на дверь. Он догадался, что случилось с существом на карантине.

В этот день жнец решил оставить своего оппонента без игры, так как появилось куда более важное дело. Он тотчас растворился в пространстве, погружаясь в нижний мир с новостью о преступлении скверны одноглазого жнеца, которое только что случайно раскрыл.

№ 28. Пытки нижнего мира

Территория: Нижний мир

– Отвечай, – повторил жнец отсека с огненными душами, нависая над привязанным к мраморному стулу Сейджо.

Вот уже как несколько часов – по времени внешнего мира – он допрашивал одноглазого, но безуспешно. После визита Сейджо в его отсек – когда одноглазый узнал о проблемах с колбами – эфирный материал огня стал вести себя агрессивнее прежнего. А теперь, когда Сейджо отравил скверной их единственный живой сосуд, души взбесились до такой степени, что трещины поползли по каждой колбе.

Хранитель душ огня запер Сейджо в одном из малых переговорных залов, который уже несколько лет – по исчислению внешнего мира – не использовался. Был бы такой зал на поверхности, уже давно покрылся бы толстым слоем пыли, углы украсила бы паутина, а мебель от влаги Джелида-ден поглотила бы плесень.

Но в нижнем мире не существовало понятие «время». Бесконечное существование, бытие вне рамок.

– Говори давай, что ты натворил, – требовал хранитель отсека, держа Сейджо за волосы и задирая его голову.

Его голос был невероятно «мертвецким». Все голоса жнецов имели некую сиплость, с приглушенными тембрами, невыраженными тонами, в то время как у живых голосовые связки воспроизводили невообразимые и неповторимые звуки, совершенно не похожие друг на друга.

Но хранители веками не выходили на поверхность, десятилетиями не произносили ни слова – только когда шла проверка и пересчет эфирного материала, – поэтому голос Сейджо, обитавшего на поверхности, по сравнению с его захватчиком, был другим. Не живым, конечно, но и на мертвый уже не сильно похожим.

– Трещины. Ты понимаешь? – спросил хранитель. – На каждой колбе. И все это из-за твоей выходки.

– Почему ты решил, что из-за моей? – спросил Сейджо, и хранитель еще сильнее задрал его голову.

– Они орут твое имя. Проклинают всевозможными выражениями нынешних и прошлых столетий внешнего мира. Особенно те, кто сидит в верхних колбах. Я пока еще туда не поднимался, не смотрел последствия. Так что ты натворил?

Сейджо не отозвался, и тогда хранитель подергал его повязку на глазу, заявив:

– Если не скажешь, я оторву тебе руку или ногу. Как потом работать будешь?

– Никак. Буду сидеть в барах Кампуса и до скончания веков играть в настольные игры. Это весело.

– Весело? Это ты на поверхности научился так умело пользоваться речью?

– Не терял времени, пока ты сидел тут и молчал, что эфирный материал огня износил колбы. Я видел, что с ними стало, когда ты погрузился в транс. Еще и пел колыбельную… В верхнем мире так делают только люди. Как ты этому научился?

Жнец резко отстранился от Сейджо, и одноглазый продолжил:

– А теперь говори, почему не рассказал совету клана, что колбы огня стали непригодны? – Пленник перешел в словесную атаку, и хранитель отсека начал оправдываться:

– Они запретили мне это делать.

Сейджо, услышав подобное, наклонил голову вбок:

– Не понял.

И хранитель пояснил:

– Это случилось… давно. Еще до того, как наш клан стал частью Кампуса. Я такого никогда раньше не видел и не слышал. Понимаешь? Они, как по приказу, завопили в унисон. Сказали, что весь эфилеанский огонь планеты скоро познает смерть и что среди живых уже воплощается их план. И если я помешаю, они коллективным сознанием атакуют верхний мир через ведьм спиритического ремесла. Это ведь единственный способ для них проникнуть на поверхность… У меня не было выбора. Понимаешь, да? Не было.

– И ты ждал, пока они разнесут колбы?

– На это требуется много времени. Я думал, они воплотят план и успокоятся, но активность материала усиливалась. А после твоей выходки они… Как это называется на языке живых?.. А. Вспомнил: «Как с цепи сорвались». Вот. Подожди… И что это я сейчас делаю? – Он стал расхаживать взад-вперед. – Я сейчас, получается, оправдывался?

– Да.

– Так ты же мой пленник, а не я твой. – Хранитель резко дернулся. – Да… У живых этому научился, одноглазый? Речь у тебя «не жнецовская». Говори давай, что сделал.

– А если не скажу, что будет?

– Это будет.

Жнец достал из-под мантии небольшой пузырек с фиолетовой жидкостью.

– Спиритическая она. Понимаешь, да? Да? – Он взболтал содержимое. – Мне жнецы принесли сюда, кто на поверхность выходит. Сказали, что стоит… дорого. И действует на