Заговор патрициев, или Тени в бронзе - Линдсей Дэвис

— Ты с нами, Басс? — Но глубоко потрясенный от потери «Исиды», Басс сказал, что останется в Позитано с выпивкой.

Хотя он пошел с нами до дверей. Когда мы оказались под неожиданными яркими лучами солнца, которое выглядывало из гавани, я услышал, как у него вырвался иронический смешок.

— Ну, вам повезло! — Затем он указал на море в сторону юга. — Вот они идут…

К побережью Амальфи медленно шло самое изумительное судно, какое я когдалибо видел. Я полагал, что королевская баржа Птолемеев должна быть больше, но мне никогда не выпадало чести полюбоваться Египетским флотом. Судно было громадным. Если его палуба и была меньше двухсот футов длиной, то не хватало не больше, чем мог переплюнуть любой парень на набережной Тибра. Стоя в доке, корабль, наверное, возвышался над всем остальным, как многоэтажные здания в Риме. В ширину он легко достигал сорока футов. А в высоту корпус, который так тяжело раскачивался на волнах, был, возможно, даже больше.

Чтобы привести эту громадину в движение, у нее был не только обычный квадратный парус, но также невероятные красные верхние паруса. Далеко позади нее я мог разглядеть другие темные пятна, будто неподвижные на горизонте, хотя они тоже направлялись в нашу сторону, низко опустившиеся в воду под своим тяжелым грузом, неумолимо двигаясь вперед.

— Басс! Что это еще такое?

Он задумчиво взглянул на корабль, когда тот незаметно приблизился к скалистому берегу.

— Наверное, «Парфенона», но может быть и «Венера из Пафоса»…

Я понял еще до того, как он это сказал: прибыл первый корабль с зерном.

LXXIII

Теперь я соображал быстро.

— Басс, я могу оценить твою преданность Криспу. На самом деле я сам был о нем высокого мнения. Но его больше нет. И если мы коечего не сделаем, Атий Пертинакс — совсем другой вымогатель для всей империи — захватит судно с зерном и будет угрожать Риму.

Боцман слушал, как обычно ничего не воспринимая. Стараясь не казаться слишком поспешным, я признался ему:

— Я не справлюсь один. Мне нужна твоя помощь, Басс, или игра окончена. Ты потерял человека, на которого работал, и потерял свой корабль. Сейчас я предлагаю тебе шанс получить славу героя и заработать вознаграждение…

Своим затуманенным выпивкой разумом он подумал над этим. Вино, по всей видимости, сделало Басса добрым, сговорчивым типом.

— Ладно. Я смогу жить, будучи героем. Значит, нам нужно придумать план…

Я не стал тратить время зря и скромничать. Я думал над этой проблемой с тех пор, как впервые приехал в Кампанию. У меня уже был план. Не делая лишнего шума насчет моей предусмотрительности и сообразительности, я объяснил Бассу, что, как я думал, мы должны делать.

Я оставил его в Позитано связаться с кораблями с зерном, когда они прибудут. Как только большая их часть соберется в Салернском заливе, все еще находясь вне поля зрения мизенской флотилии, он даст мне знать.

Когда магистрат направил свою взятую напрокат трирему снова вокруг скалистого мыса, я попросил его подбросить мою небольшую компанию до Оплонтиса — хотя я не сказал ему зачем. Гордиан знал. Он поставил себе задачу сопровождать тело Ауфидия Криспа до Неаполя, так что теперь я остался только с Ларием и Мило. Мой племянник уже сегодня сделал для империи доброе дело; я оставил его на постоялом дворе.

Мы с Мило поехали на ферму.

Когда мы осторожно прошли через арку с решеткой, то почувствовали ту же мерзкую заброшенную атмосферу. Сначала я обрадовался, когда увидел, что пса не было на цепи; потом я понял, что он вообще бегает на свободе. Когда мы пришли туда, уже смеркалось; после долгого жаркого дня на ферме стоял тошнотворный запах плохо ухоженных животных и старого навоза. Мило струсил.

— От тебя никакой пользы, — весело сказал я ему. — Поверь, я не отойду от тебя. Мило, большие собаки совершенно трусливы, пока не почуют страх. — Полное возражения лицо управляющего обильно покрылось испариной, и я сам чуял его страх. — Все равно он нас еще не нашел…

Прежде чем вломиться в дом, мы осмотрели вонючие здания вокруг. За кучей навоза, огороженной сломанными досками, которая служила конюшней, мы обнаружили крепкую пегую лошадь, которую я узнал.

Пертинакс использовал этого бродягу в качестве вьючного животного, когда преследовал меня до Кротона! Интересно, этот ублюдок уехал кудато на чалом?

Я шел впереди, отбиваясь от синих мух, и мы уже приближались к дому, когда оба остановились как вкопанные: нас задержал сторожевой пес.

— Не волнуйся, Мило; я люблю собак…

Правда, но не эту. Пес рычал. Я пришел к выводу, что это не какаянибудь дворняжка, которая убежит, если посмотреть ей в глаза и крикнуть «бу»!

Если бы этот пес встал на задние лапы, то стал бы ростом с человека. Это было одно из тех коричневочерных существ, которых разводят для боев, с головой, как у быка, и маленькими некрасивыми ушами. Мило был тяжелее его на несколько фунтов, но мы с псом оба понимали, что Фидон весил, как я. Я был тем крохотным лакомым кусочком, на которых любил целиться этот громила; собака хладнокровно смотрела прямо на меня.

— Хороший мальчик, Цербер! — спокойно подбодрял я его. Сзади себя я слышал, как сглотнул Мило. Все, что мне было нужно, это отравленная курица; но поскольку Мило стоял и смотрел, как Петронию разбили голову, я очень хотел, чтобы приманкой стал он.

Я прошептал Мило:

— Если у тебя с собой есть немного веревки, то я смогу привязать его. — У пса были другие планы. Ворчание в собачьем горле приобрело более зловещий тон. Я принялся успокаивать его.

Когда пес прыгнул, я все еще говорил.

Я ударил локтем ему в грудь и схватил за обе лапы, а тем временем пытался удержать его голову и защищаться. Я чувствовал запах сырого мяса у него изо рта, и у пса были невероятные зубы. Мне следовало свирепо на него закричать; приходится укрощать таких бандитов. У меня не было шанса.

— Стой сзади, Мило…

Все тот же Мило: скажи ему, что делать, и он сделает все наоборот. К счастью для нас обоих, идея Мило по укрощению собаки заключалась в том, чтобы схватить ее сзади, потом приподнять морду, резко вывернуть ее и сломать ему шею.

Мы стояли во дворе, понастоящему дрожа. Я признался Мило, что, наверное, мы квиты.

Лэс был в доме. Я нашел его; Мило обезоружил его своим матросским ножом.

Мы вытащили его на улицу, задом. Грустная часть лица Лэса плюхнулась в коровью лепешку; счастливая половина увидела, что Мило сделал с огромной собакой.

— Фалько! — вздохнул он, стараясь улыбаться в своей прежней дружеской манере. Сначала я поддерживал это.

— Лэс! Я надеялся снова встретиться с тобой, мой старый друг. Я хотел предупредить тебя, что в следующий раз, когда ты будешь есть шафрановую похлебку в твоей любимой столовой, берегись белладонны, которую они добавляют в бульон!

Улыбаясь от мысли, что ктото отравил мой суп, Мило еще глубже вдавил капитана лицом в навоз.

— Я потерял свой корабль! — пожаловался Лэс. Он легко переносил запах рыбы, но близкий контакт с радостями сельского хозяйства вывели бедного Лэса из себя.

— Какая трагедия. Ты можешь винить моего племянника — или списать на то, что сожрал мою священную козу! — Он застонал и попытался заговорить снова, но Мило получал самое огромное удовольствие: демонстрировал, какой он могущественный, наказывая человека самым неприятным образом. — Где Пертинакс, Лэс? — спросил я.

— Я не знаю… — Мило показал Лэсу точки на его теле, где давление нестерпимо.

Я содрогнулся и отвернулся.

Я рассказал Лэсу, что я понял о преданности жителей Тарента.

— Мне следовало вспомнить, что калабрийцы держатся вместе, словно этот навоз на фермерском дворе! Я полагаю, ты спас меня на рынке в Кротоне потому, что даже в Бруттии мертвый представитель императора на форуме может привлечь внимание. Ты предпочел избавиться от меня лично — и, к счастью для меня, тебе это не удалось! Я думал, почему ты так сильно давил на меня, чтобы я потом поехал с тобой в Регий; несомненно, я оказался бы за бортом с грузилами в ботинках. Гордиану повезло, что с ним был Мило, пока он находился на твоем судне. А теперь — где Пертинакс? Скажи, или тебе предстоит дело похуже, чем есть навоз; Мило удобрит почву тем, что от тебя останется!

Мило поднял капитана за шею и за ноги, достаточно высоко, чтобы тот прохрипел:

— Он здесь увидел записку, что его отец заболел. Но…

— Но что? — рассердился я.

— Он сказал, что, наверное, по дороге заедет к своей бывшей жене!

LXXIV

Мы быстро обыскали ферму, но обитатели, должно быть, смотались. Все, что мы нашли, это еще более дьявольскую вонь, муравьев в прессе для сыра и суетливых мух. Затем, выходя по изрытой тропинке, мы наткнулись на негодяя с черной бородой, который преследовал меня в тот первый день.