Обратный отсчет - Олекса Белобров

— Ну что ж, коллеги, — подвел Хантер итог ознакомительной беседы, — хоть я и без году неделя замкомбата, однако, думаю, мы с вами поладим! Попрошу только запомнить мой главный принцип «все по-максимуму!» и взять его на вооружение. Беречь людей по-максимуму и уничтожать врага тоже по-максимуму! Если у меня что-то не будет получаться, стану просить совета у вас, потому что привык советоваться с умными людьми. Если вы решите, что я что-то делаю не так — милости просим! Будем обсуждать, разбираться и исправлять. Но предупреждаю: лени, разгильдяйства, стукачества, чинопочитания — не потерплю! Сделаю все, чтобы избавиться от такого человека, ежели таковой объявится.

— Ну, это мы уже поняли, — улыбнулся лейтенант Данилов, замполит первой роты. — Видели, как вы Эстонца на ровные ноги поставили!

— Кто это — Эстонец? — не врубился Хантер с первого раза.

— Да Чунихин, — пояснил замполит второй роты, долговязый старший лейтенант с «химической» фамилией Мендель. — А прозвище от слов «чухна, чухонец» — так когда-то давно эстонцев дразнили… Вы, Александр Николаевич, остерегайтесь его, человек он опасный и подловатый.

— И воевать терпеть не может, — добавил старший лейтенант Климов из третьей роты. — Как батальон на боевые, так он вечно «на базе» остается, за комбата. А сколько ж из него спеси тогда вылезает: как-никак, а отдельной частью руководит!

— Хорошо, приму к сведению, — кивнул Хантер. — Все это мы постепенно утрясем. А сейчас, товарищи, возвращайтесь к своим функциональным обязанностям. В самое ближайшее время я побываю во всех подразделениях и на месте посмотрю, кто чем дышит.

На этом он закончил свое первое совещание в новой должности.

Возвращаясь к комбату, Александр раздумывал, стоит ли докладывать о стычке с Эстонцем, и в конце концов решил, что стоит: майор Чунихин мог представить случившееся в самом искаженном виде.

Однако комбат был уже в курсе и только рукой махнул: разбирайтесь сами, хоть дуэль устраивайте, только не на глазах у личного состава.

Дотащившись до штабного модуля, где в кабинете Тайфуна остался его баул, старший лейтенант у входа нос к носу столкнулся с майором Аврамовым, который вместе с бригадиром как раз выходил из штаба.

Гигант сгреб его в охапку, только и прорычав: «Вот ты где, Хантер!» — и стиснул так, что тот едва не отдал богу душу. Старлей был несказанно рад видеть старого, по афганским меркам, друга живым и здоровым. Подполковник Никулин с удивлением следил за этой сценой, и когда Аврамов вернул слегка помятого Петренко на грешную землю, спросил спецназовца:

— Вы что, знакомы? — Палец комбрига уперся в новоиспеченного замкомбата. — Он же только сегодня появился, когда ж вы успели пересечься?

— Э, долго рассказывать, Виктор Владимирович! — Бугай обхватил Александра могучей рукой за плечи, и со стороны это, наверно, выглядело так, словно здоровенный старшеклассник обнимает какого-нибудь третьеклашку. — Мы с ним на пакистанской границе такое вместе пережили, что и не передать! И в этой награде, — он указал на Золотую Звезду («Высококачественный дубликат», — успел «срисовать картинку» Хантер), блестевшую на его новеньком «вертолетном» камуфляже, — есть немалая доля нашего Шекор-турана — так его «духи» прозвали в провинции Нангархар!

— Неплохо, что такой боевой замполит к нам пришел, — согласился подполковник. — Чего греха таить, не все наши политработники активно рвутся в бой. А то, что Петренко еще не туран[114], дело поправимое! — усмехнулся комбриг. — Через неделю его батальон пойдет на одно важное задание, и если твой приятель проявит себя там, как полагается настоящему десантнику, немедленно отправлю представление на капитана досрочно, ну, а если нет — извини, ничего не получится!

— Лишь бы две нижних звездочки не сняли! — засмеялся Хантер, припомнив бородатый анекдот, родившийся, должно быть, еще в царской армии.

— Разрешите, товарищ подполковник, — обратился к командиру соединения Аврамов, — похитить вашего подчиненного на пару часов? Мы потихоньку, без лишнего шума…

— Да забирай ради бога, — легко согласился комбриг. — Только, Виктор Иванович, вы там поаккуратнее! У тебя вон какая масса, а у этих двоих, — он кивнул на Петренко и на Чабаненко, как раз появившегося в проеме двери, — и вместе столько не наберется!

Часть седьмая. Чья правда и чья кривда?.

1. «Нет уз святее товарищества!»

В комнате, где обитал спецпропагандист, оказалось жарко и душно, как и во всех остальных помещениях жилого модуля. Обстановка напоминала спартанскую: нехитрая армейская мебель, семейные фото на стенах, черно-белый телевизор, двухкассетный «Панасоник», электрочайник, банки-склянки, ножи, каска с бронежилетом в углу, рядом — оружие и боеприпасы. Ложем майору Чабаненко служил сколоченный из «градовских» досок широкий топчан, накрытый узорчатым духовским одеялом. Ни матраса, ни подушки не наблюдалось.

— Здрасьте вашей хате! — по традиции прогудел Аврамов, входя. — Слышь, Тайфун, — не удержался он от подколки, — у тебя что, проблемы с интендантской службой? Так я своим вещевикам прикажу, они тебе живо кой-чего помягче организуют!

— Не стоит, Витя, — без улыбки ответил хозяин. — После того подрыва, когда шарахнулся спиной о броню, хребет что-то стал побаливать. Днем еще ничего, пока бегаешь, а вот ночью… — майор со вздохом поставил автомат в угол, — хоть волком вой, только доски и спасают. Полежишь на ровном и твердом, а утром как огурчик!

— Лег бы ты в госпиталь, Павел Николаевич, — сочувственно пробасил гигант, — а то добегаешься! А на боевых как спишь? — поинтересовался он. — Тоже на досках, с собой возишь?

— Да нет, — пожал плечами тот, — хотел было, только все время забываю. Текучка заедает!.. Что-то мы о нашем госте совсем забыли. — Оба разом повернулись к Хантеру, который молча стоял посреди комнаты, прислушиваясь к разговору. — Чего застыл, Шекор-туран? — шутливо рявкнул Тайфун. — Или присаживайся, или выходи!

Шекор-туран рассмеялся, опускаясь на топчан.

Продолжая беседовать, незаметно накрыли стол. Старлей удивил майоров, выставив пару бутылок самогона, — «на югах» со спиртным было туго. Сели, налили по первой — за прибытие. Вторую рюмку замполит ДШБ, верный себе и дедовым заветам, поднял за «плечо друга и бедро подруги», вызвав одобрительный смех. Третью выпили молча, стоя и не чокаясь, помянув погибших на афганской земле, а четвертый тост, как водится, за то, чтобы за всех присутствующих подольше не пили третью…

Не успела четвертая рюмка прокатиться пищеводом, как в комнату Чабаненко ввалилась целая ватага офицеров-десантников. Все они были уже под основательной мухой, а возглавлял их, само собой, десантный комбат — майор Иванов.

— Ты что же это, Павел Николаевич, — загремел он, изображая смертельную обиду, — прячешь у себя моего заместителя? Мы тут с майором, — он указал на маячившего позади Эстонца, который с пьяной улыбкой держал перед собой «генеральскую» полевую сумку, — кое-куда заглянули и теперь готовы внести свой вклад в общее дело… Здорово, спецназ! — не слишком приветливо поздоровался он с Аврамовым. — И ты здесь?

— Привет, десантура! — Поднявшись во весь рост, великан макушкой едва не доставал до потолка. — Присаживайтесь, мужики, вместе отметим прибытие Шекор-турана. — Он опустил тяжелую лапищу на плечо старшего лейтенанта, вызвав недоуменные взгляды комбата и его заместителей.

Только теперь пьянка приобрела настоящий размах. Пошли разговоры «за жисть». Тайфун с Бугаем, перебивая и дополняя друг друга, поведали о том, где и при каких невероятных обстоятельствах впервые встретились Шекор-туран и мушавер Аврамов, он же Бугай, и что из этого впоследствии вышло. Вскоре водка, принесенная гостями, иссякла, и Хантеру пришлось вытаскивать Рейнджеров самогон, поминая товарища добрым словом.

Затем наступил черед Петренко. Уступив просьбам Чабаненко, с которым не виделись с апреля, он рассказал о себе — где был, чем занимался, что видел. От алкоголя язык развязался, старлей быстренько лишился скромности, оттого рассказ вышел содержательным и увлекательным. Кое о чем пришлось умолчать — об отношениях с Афродитой и Ядвигой, о дружбе с полковником Худайбердыевым и некоторых подробностях борьбы с Монстром, а также о возбуждении и закрытии уголовного дела. Старые товарищи и без того все знали, а новых это совершенно не касалось.

Поздней ночью захмелевшей компании захотелось порезвиться на свежем воздухе. Аврамов, успевший слегка опьянеть, загрузил народ в командирский «уазик» и, пренебрегая правилами безопасности, привез к себе в отряд. Там гульба продолжилась с новой силой: со стрельбой по бутылкам, метанием гранат в бассейн, армреслингом, купанием в том же бассейне, шашлыками и прочим.