Пир стервятников - Мартин Джордж Р.Р.

Утсивок задумался над его предложением, но ненадолго.

– До Королевской Гавани путь долгий, да и отец ваш сейчас там. Лорду Тайвину может не понравиться, что мы продали Харренхолл лорду Болтону.

А он умнее, чем кажется. Джейме уже предвкушал, как повесит этого мерзавца, набив ему карманы золотом.

– Договариваться с отцом предоставь мне. Я добуду тебе королевское помилование за все твои преступления и сделаю тебя рыцарем.

– Сир Утсивок, – смакуя, произнес наемник. – Как гордилась бы этим моя женушка, если б я ее не прикончил! – Он вздохнул. – А как же наш славный лорд Варго?

– Может, спеть тебе «Рейны из Кастамере»? У козла поубавится храбрости, когда отец до него доберется.

– Доберется? Это как же? Неужто у вашего батюшки руки такие длинные, что могут достать за стены Харренхолла и вытащить нас оттуда?

– Если понадобится. – Чудовищное строение короля Харрена уже пало один раз и может пасть снова. – Или ты такой дурак, что веришь, будто козел может победить льва?

Утсивок, нагнувшись вперед, лениво смазал его по лицу. Неприкрытая наглость этого жеста оказалась больнее самого удара. Он меня не боится, с холодком в груди понял Джейме.

– Все, Цареубийца, хватит. Я и правда был бы полным дураком, если б поверил обещаниям такого клятвопреступника, как ты. – И Утсивок ускакал прочь.

Эйерис, возмущенно подумал Джейме. Вечно все упирается в Эйериса. Покачиваясь в такт шагу лошади, он мечтал о мести. Эх, меч бы теперь, а еще лучше два – один для женщины, другой для меня. Мы погибли бы, но прихватили бы с собой в ад половину этой сволочи.

– Зачем ты сказал ему, что Тарт называют Сапфировым островом? – прошептала Бриенна, когда Утсивок отъехал подальше. – Он еще подумает, что у моего отца полным-полно драгоценных камней…

– Молись о том, чтобы он так подумал.

– Ты слова не можешь сказать без лжи, Цареубийца. Тарт зовется Сапфировым островом из-за голубизны его вод.

– Скажи это громче, женщина, а то Утсивок не слышит. Чем скорее они узнают, как мало ты стоишь, тем скорее примутся за тебя. Они залезут на тебя все поочередно, но что за беда? Просто закрой глаза, раздвинь ноги и думай, что каждый из них – лорд Ренли.

Это, к счастью, на время заткнуло ей рот.

День был почти на исходе, когда они приехали к Варго Хоуту, который с десятком других Бравых Ребят грабил маленькую септу. Окна в свинцовом переплете выбили, деревянные статуи богов вытащили наружу. Самый толстый дотракиец, когда-либо виденный Джейме, сидел на груди у Матери и выковыривал ножом халцедоны из ее глаз. Тощий лысый септон болтался вниз головой на ветке развесистого каштана, и трое Скоморохов пользовались им как мишенью для стрельбы из лука. Кто-то из них, очевидно, был метким стрелком: в каждом глазу мертвеца торчало по стреле.

Увидев Утсивока и пленников, наемники подняли крик на полудюжине языков. Сам козел сидел у костра и ел с вертела полусырую птицу. Жир и кровь текли у него по пальцам на длинную жидкую бороденку. Вытерев руки о камзол, он встал и прошепелявил:

– Шареубийца, ты мой пленник.

– Милорд, я Бриенна Тарт, – сказала женщина. – Леди Кейтилин Старк послала меня, чтобы доставить сира Джейме к его брату в Королевскую Гавань. – Козел окинул ее безразличным взглядом.

– Жаштавьте ее жамолчать.

– Выслушайте меня, – взмолилась Бриенна, пока Рорж резал веревку, связывавшую ее с Джейме, – выслушайте именем Короля Севера, которому вы служите. – Рорж стащил ее с лошади и стал пинать ногами.

– Только кости смотри не поломай, – крикнул ему Утсивок. – За эту суку с лошадиной мордой дадут столько сапфиров, сколько она весит.

Дорниец Тимеон и дурно пахнущий иббениец сняли с седла Джейме и грубо пихнули его к костру. Он мог бы, пожалуй, выхватить меч из чьих-нибудь ножен, но Скоморохов было слишком много, а его руки по-прежнему сковывала цепь. Он успел бы срубить одного или двух, но потом его самого бы убили, а Джейме еще не был готов умереть – во всяком случае, за Бриенну Тарт.

– Шлавный нынче выдался день, – сказал Варго Хоут. На шее у него висело ожерелье из монет самой разной формы и величины, литых и кованых, с изображениями королей, волшебников, богов, демонов и всевозможных сказочных зверей.

Монеты всех стран, где он воевал, вспомнил Джейме. Алчность – вот ключ к этому человеку. Кто предал однажды, предаст опять.

– Лорд Варго, вы поступили глупо, покинув службу у моего отца, но еще не поздно поправить дело. Вы ведь знаете, он щедро заплатит за меня.

– О да. Половину вшего жолота Бобрового Утеша. Но шначала я пошлю ему пишмо. – И он добавил что-то на своем козлином языке.

Утсивок толкнул Джейме в спину, а шут в зеленом и розовом клетчатом наряде подсек ему ноги. Когда он грохнулся наземь, один из лучников схватил его за цепь между запястьями и вытянул его руки вперед. Толстый дотракиец отложил нож и достал из ножен огромный кривой, серповидный аракх, излюбленное оружие табунщиков.

Они хотят меня напугать. Дурак скакал, хихикая, у Джейме на спине, а дотракиец неспешно приближался. Козел хочет, чтобы я намочил штаны и молил его о пощаде, но этого удовольствия я ему не доставлю. Он Ланнистер из Бобрового Утеса, лорд-командующий Королевской Гвардией, и ни один наемник не исторгнет у него крика.

Аракх, сверкнув серебром на солнце, опустился так быстро, что глаз не мог уследить, и Джейме закричал.

Арья

Маленький прямоугольный замок наполовину разрушился, и жил в нем только один большой седой рыцарь. Он был так стар, что не понимал, о чем его спрашивают. Что бы ему ни говорили, он только улыбался и бормотал:

– Я стойко держал мост против сира Мейнарда. Волосы у него были рыжие, а нрав черный, но поколебать меня он не смог. Шесть ран я получил, прежде чем убил его. Шесть!

Мейстер, который заботился о нем, был, к счастью, молод. Когда старый рыцарь уснул в своем кресле, он отвел их в сторону и сказал:

– Боюсь, что вы гоняетесь за призраком. К нам давно уже, с полгода назад, прилетала птица. Ланнистеры поймали лорда Берика у Божьего Ока и повесили.

– Верно, повесили, да Крос вовремя перерубил веревку. – Сломанный нос Лима, уже не столь красный и распухший, стал каким-то кривым, и все лицо из-за него казалось скособоченным. – Его милость так просто не убьешь.

– И не найдешь, как видно, – заметил мейстер. – Вы уже спрашивали Лиственную Леди?

– Спросим непременно, – сказал Зеленая Борода.

На следующее утро, проезжая через каменный мостик около замка, Джендри полюбопытствовал, не этот ли мост оборонял старый рыцарь, но никто этого не знал.

– Скорее всего этот, – сказал Джек-Счастливчик. – Других мостов тут вроде не видать.

– Мы бы знали наверняка, если б об этом сложили песню, – сказал Том Семиструнный. – Будь такая песня, мы бы знали, кто такой был сир Мейнард и зачем ему так приспичило перейти через этот мост. Бедный старина Лайчестер прославился бы не хуже Рыцаря-Дракона, если б у него хватило ума нанять себе певца.

– Сыновья лорда Лайчестера погибли во время Робертова мятежа, – проворчал Лим, – кто на нашей стороне, кто на другой. С той поры он умом и повредился, и никакая дурацкая песня этого не исправит.

– Что это за Лиственная Леди, о которой говорил мейстер? – спросила Арья у Энги.

– Погоди, сама увидишь, – улыбнулся он.

Три дня спустя, когда они ехали через желтый лес, Джек-Счастливчик взял свой рог и протрубил сигнал – не такой, как прежде. Не успели звуки рога утихнуть, с верхушек деревьев упали веревочные лестницы.

– Стреноживаем лошадей и лезем наверх, – пропел Том. И они поднялись в древесную деревню, где крытые мхом шалаши, спрятанные в золотой и красной листве, соединялись веревочными переходами. Их проводили к Лиственной Леди, хрупкой, как веточка, белоголовой старушке в домотканом платье.

– Настала осень, и долго мы здесь не проживем, – сказала она. – По Хейфордской дороге девять дней назад проехала дюжина волков – они охотились. Если б они посмотрели наверх, то могли бы нас увидеть.