Злое железо - Алексей Молокин

Браток Гонза явно демонстрировал широкий кругозор и глубокий полет мысли, словно бы оправдывая свое конкистадорское имя «Гонсалес». Хотя, по правде говоря, по доступным мне из художественной литературы сведениям, мыслителей среди Гонсалесов не наблюдалось.

– Рассолом обойдешься. И без философского камня тоже перетопчешься, на фиг он тебе нужен? На гайтане за пазухой носить, что ли? – бросила Гизела, подходя к скале.

– Похоже, на этом камне выбиты имена всех богов, прошлых, настоящих и будущих, – всмотревшись в поверхность камня, сказала она. – Так ведь, Левон?

Тут я вспомнил, что госпожа Арней была дипломированной магисткой. А я-то ее сгоряча в патентованные стервы записал! Впрочем, одно другому не мешает, а наоборот, очень даже способствует.

Богун пошевелил губами, словно вчитывался в непонятные письмена, потом сказал, тихо, словно про себя:

– Скорее уж это разные имена одного бога. Истинного.

– А наши выборные, они что, ложные? А Иван Подорожник и все… остальные? – Обычно такой тихий Голядкин выглядел непривычно возбужденным. Правильнее было бы сказать, что он чуть не плакал. Ведь он верил, верил истово, взаправду, и тут на тебе!

Богун ласково посмотрел на расстроенного старшего сержанта, погладил его по голове, словно маленького мальчика, и успокаивающе прогудел:

– Ну вот, уже губенки задрожали. Не бойся, Степан, не ложные они. Потому как в каждом из них есть частица истинного бога, и в Иване Подорожнике, и в Ааве Кистепером, будь он неладен, даже во мне и тебе. Только в богах эта частичка побольше, чем в обычных смертных, вот потому они и боги. Не ложные они, да только истинный-то один. Вишь, скала-то не целая, а из кусочков собранная, вон трещинки-швы виднеются. Да и то не вся, подними-ка камушек да дай мне глянуть, а то мне нагибаться тяжело, старый стал. И стекло свое тоже дай.

Старший сержант послушно наклонился, поднял небольшой, с ладонь, каменный обломок, зачем-то обтер его рукавом своего кителя и вместе с лупой почтительно подал богуну.

Левон покрутил камень в руках, потом нашел что-то на отшлифованной стороне и принялся изучать это что-то при помощи лупы.

– Ну вот, – довольным голосом сказал он. – Так я и думал.

И протянул камень магистке.

Гизела осторожно приняла у богуна осколок и по складам прочитала:

– «Илека…» Дальше отколото, – пожаловалась она. – А написано по-нашему, кириллицей. Да тут еще есть, вот, на другом камне, только прочитать не могу, половина слова откололась.

– Вот и хорошо, что не знаешь, а то если кто-нибудь назовет все имена бога, то и мир закончится. Знаете об этом?

Я где-то об этом слышал или читал, а вот некоторые мои спутники, похоже, – нет. Хотя перспектива возможной гибели мира в результате излишнего пристрастия некоторых индивидуумов к чтению вслух их, похоже, совершенно не пугала. Общее мнение по этому поводу кратко сформулировал Гонза.

– Вспотеешь читавши! – сказал он. – Ну его на фиг, такое удовольствие, я вон лучше Авдея послушаю, глядишь, и мир целым останется, и душа кайф поймает. Другое дело – самим тут отметиться, то есть написать, например: «Здесь был Гонза с друганами». А что, неплохо, по-моему, придумано!

Гизела презрительно фыркнула.

То, что Гонза не собирается губить мир, конечно, радовало, но дело в том, что в настоящий момент этот мир готовился погибнуть и без его участия, процесс был запущен стариком Вынько-Засунько, и нашей задачей было этот процесс остановить. Как там наш дедуган, кстати? Я почему-то был уверен, что кто-кто, а лихой пенсионер сумеет обмануть тупые старые железяки, уж очень наш дед был живым. Поживее некоторых молодых.

– Тут, похоже, ведутся реставрационные работы. – Костя похлопал своей героической ладонью по шатким подпоркам, на которых покоились леса, отчего вся конструкция с неприятным треском покачнулась, хотя и устояла. – А где же реставраторы, обедать ушли или побило их всех до одного? Пойти поискать, что ли, как, господин богун, разрешаете?

Левон покачал головой:

– Чую, главный реставратор скоро сам объявится, узнает, что гости-помощники прибыли, и придет.

– Скажите, господин Левон, а этот столб кто разрушил? И когда? Может быть, он сам рассыпался от времени? – спросила Люта.

– Его внутренние напряжения разорвали, – важно пояснил Гонза. – Вот были мы однажды в бане с корешами, и еще с нами был один ботаник, так он нам показывал…

Что показывал ботаник Гонзе с его приятелями, так и осталось неизвестным, потому что магистка пребольно ткнула словоохотливого братка в бок, тот икнул от неожиданности и обиженно заткнулся.

– Слыхал я, что Божий Камень не так давно в щебенку рассыпался, – задумчиво ответил Левон, – да только не больно-то в это верил. Не верил, что он вообще существует, не полагалось в это верить, потому как – ересь. Но, с другой стороны, кому как не богунам в ересях-то разбираться: если ереси не знаешь, как бороться с ней будешь? А насчет того, сам он разрушился и кто его из осколков собрать взялся, так это ты лучше у всебогуна Агусия спроси.

– И где же этот ваш всебогун? – спросил Костя. – Только и слышим всю дорогу, Агусий да Агусий, а где он, этот всебогун, – никто не толком знает.

– Здесь я, – раздался голос откуда-то с верхотуры. – Вздремнул маленько с устатку, а потом, когда вы появились, решил не сказываться, уж больно занятно мне показалось за вами со стороны понаблюдать. Погодите, сейчас с лесов спущусь.

Глава 9

Жил-был Бог

Жил-был я…

Всебогун Агусий оказался небольшого росточка сухоньким человеком, бодрым и ехидным, пожилым, но совсем не старым, точнее, возраст его определению не поддавался. Больше всего он походил на видавшего виды бродячего художника из тех, что писали для костелов Иуд и Магдалин и не упускали случая пропустить чарку-другую в придорожной харчевне с седоусыми чумаками. Только вот до похорон в дорожной глине было, судя по всему, далеко.[19] И еще чем-то всебогун напоминал старика Вынько-Засунько, живостью характера, наверное. Была в его облике какая-то неуловимая подначка, вызов и никакого смирения. В общем, тот еще был фрукт этот всебогун.

– Прибыли, работнички, – приветствовал он нас. – Ну здравствуйте, коли пришли. Здорово, Левон, экий ты стал широкий! Как лирника-то кличут? Авдей? Хорошее имя, подходящее. Остальные, вижу, тоже в сборе, две обочницы, охранник да верующий. А ты кто будешь? – Агусий остановился напротив Кости. – Ты ведь не местный, правда?

– Я вообще-то герой, – скромно сказал Костя и смутился.

– Ну ладно, коли герой. Мир, значит, спасать явился? Ну-ну… – усмехнулся всебогун и продолжал: – А я уж думал, что вы до меня и не доберетесь, так и придется Божий Камень в одиночку восстанавливать. Ну восстановил бы я его, а дальше что?