Охотники Горелых земель 2 - Николай Львов

глаза, к тому же так и хочется попросить Лиру перестать оглушительно сопеть мне прямо в ухо. Ну и что, что она стоит в двух метрах. Все равно громко.

Ведомые наитием и моими обостренными чувствами, мы двинулись вдоль по коридору. Мы точно не знали, где находится сбор командования, однако точно знаем, что на втором этаже – когда мы выдвинулись на место всем нашим червивым маскарадом, то наткнулись на спешащих по своим делам Отмороженных. Нам даже не пришлось участвовать – Ранф сам за пару минут вытащил из оставшегося в живых офицера все нужные сведения. К сожалению, тот умер от кровопотери раньше, чем успел нарисовать план особняка, но и знание нужного этажа – уже то, с чем можно работать.

Мы добрались до ближайшей лестницы. Я внимательно слушал окружение, и ничьих шагов, кроме наших, не слышал. Остановившись у подножия лестницы, я попросил всех задержать дыхание и внимательно прислушался. Дыхания слышно не было, так что в слепой зоне тоже никого нет.

Мы поднялись сразу после того, как Лира прокляла лестницу – дух звука из Завихрений за листочек мокролистника с радостью согласился съесть любой скрип или шум, который мы бы издали.

Наверху мы снова очутились в коридоре, и тут, для разнообразия, уже были двери. Тут начал работать Эдвин – он прислонял рукоять резонатора к дверям, пускал ультразвук, а пальцами, лежащими на лезвии, ловил отзвуки. Как сонар. Конечно, я уже видел, что волшебник мог вытворять такое и без резонатора, однако, думаю, его звонкие щелчки языком непременно услышали бы. Так что работали мы очень и очень тихо.

Пока мы шли, я вспомнил очень важную деталь, о которой чуть не забыл. Из той же сумки с индивидуальной укладкой я вытащил желтый леденечик и начал тихонько его рассасывать. Леденечик тоже был с девяностопроцентным спиртом. Это был эликсир, продлевающий действие моего проклятья. Решил его съесть сейчас, чтобы потом не думать.

Но, как известно, у нас никогда и ничего не могло пойти точно по плану.

Мы обследовали весь коридор и, не найдя нужной двери, завернули за угол. Предварительно я снова прислушался – ни шагов, ни дыхания, однако на периферии, очень тихо, слышались приглушенные голоса. Возможно, где-то за дверями была наша цель.

Я подал знак «безопасно», и мы дружно завернули за угол.

Я все гадал, почему нигде в таком большом особняке нет стражи, патрульных, да хоть пары каких-то идиотов у дверей комнаты с очередной бесценной реликвией отряда. А разгадка-то проста. Стража им не нужна.

У одной из дверей, буквально в десяти метрах от нас, стоял человекоподобный автоматон. Ростом выше меня, корпус из характерной синеватой древесины Лайун, дополнительно укреплен металлическими вставками. На голове – угрожающе выглядящий шипованный шлем. В одну конечность встроен дробовик, в другую – изогнутое лезвие.

Как не заметил? А автоматонам не обязательно шевелиться и дышать. Даже если бы я максимально напряг слух, чтобы уловить чье-то сердцебиение, то и тут получил бы провал.

Об автоматонах нас никто не предупреждал. И к его появлению мы готовы не были, по крайней мере морально.

А вот тупая маготронная деревяшка была готова к абсолютно любой потасовке. Голова машины резко повернулась в нашу сторону, еще мгновение, и автоматон повернулся и корпусом. Дуло крупнокалиберного дробовика направилось в нашу сторону.

Эдвин рванул вперед и выставил навстречу стволу раскрытую ладонь. Меньше мгновения – и воздух перед нами исказился, меняя перспективу – волшебник выставил звуковой щит. Тут же я понял, что мне надо сделать в первую очередь.

Я рванул с пояса антидот к эликсиру в тот же миг, когда грянул выстрел. Крупные кубические дробинки обогнули щит и изрешетили стены, разорвали ковер и расколотили все окна между нами и долбаной машиной.

Эдвин прозорливо не стал снимать щит. Дробовик, пусть и одноствольный, оказался многозарядным, и пока я пил антидот, автоматон успел выстрелить еще два раза. После этого он без каких-либо лишних движений рванул в нашу сторону.

Тут Эд снял щит и перехватил резонатор поудобнее. Автоматон замахнулся своим метровым клинком, и тут грянул очередной выстрел – Лира выхватила револьвер. Пуля пришлась точно в руку машины, и она потеряла баланс. Волшебник ринулся вперед и единственный раз взмахнул пищащим клинком.

Автоматон, не замедляя движения, развалился на две части, рассеченный по диагонали. Между частями проскочила искра – маготроника тщетно старалась реанимировать автоматона. Мы же рванули дальше – теперь счет времени шел на минуты, если не на секунды. Даже если у автоматона не было системы поднятия тревоги, выстрел из дробовика немаленького калибра точно услышали все.

Эдвин выставил перед собой такой же звуковой щит и пинком вышиб дверь, которую охранял автоматон. Я проскользнул сразу же за ним. Лира отстала – она вынула из своеобразного кожаного патронташа на груди ингалятор с духом и делала вдох, готовясь к любым проблемам.

В комнате за большим круглым столом сидело семь человек. Все в кожаных форменных костюмах Холодных Сердец, сверху наброшены меховые куртки с разнообразными знаками отличия.

Несмотря на то, что это должны были быть типичные штабные офицеры, в щит Эда вонзилось по меньшей мере шесть пуль.

Я выглянул из-за спины волшебника, за секунду окинул всех взглядом, злобно ругнулся под нос и выставил вперед обе руки с открытыми ладонями. Меньше мгновения на подготовку, и из обеих рук тугой струей выплеснулось расплавленное железо.

Вьюжники – не самые удачные противники для меня, говаривал мне Эд, когда мы с ним обсуждали возможную тактику действий инферналиста в разных ситуациях и с разными противниками. Вот сейчас я мог воочию убедиться в этом.

Четверо ближайших ко мне не смогли никак отреагировать, и сверкающая струя облила их. Умерли они моментально. Двое успели вскинуть руки и пустить перед собой волну холода. Струя добралась до них уже в виде отдельных кусков еще горячего металла. Они отделались ушибами и слабыми ожогами, как максимум – переломами.

А еще один ловкач, как-то неестественно изгибаясь, совершил сальто с места и перепрыгнул в дальнюю сторону комнаты. Сжав руку, он выбросил кулак в мою сторону, будто бы пытаясь меня ударить.

Его рука на высоте взмаха удлинилась, пролетела эдакой макарониной через всю комнату, и кулак чувствительно врезался мне в скулу. Меня отбросило, я стукнулся спиной о дверной косяк и тут же прекратил подачу железа, чтобы случайно не зацепить Эда.

Но ему не нужна была моя помощь. Он опустил щит, перехватил ударившую меня с пяти метров руку и одним взмахом перерубил