Последнее письмо из Греции - Эмма Коуэлл

Я стою в пустой маминой гардеробной перед большим зеркалом до пола и кладу руку на живот, поглаживая то место, где начнет расти дитя. Ненадолго представляю себе, как закрываю, а затем открываю глаза, и в отражении появляется улыбающаяся мама. С закрытыми глазами вызываю в памяти ее образ, и перед мысленным взором возникает ее лицо. Она посоветовала: следуй за сердцем, куда бы оно ни вело.

Спасибо, ты лучшая мама, о которой только можно мечтать, моя подруга, источник вдохновения, сотрапезница и спутница в походах по магазинам. Но ты дала мне не только это. Ты создала для меня безопасный и радостный мир, который без тебя опустел.

Я стараюсь преодолеть нашу разлуку, зная, что ты со мной. Мне бы еще хоть разочек тебя увидеть не во сне и не в фантазиях, просто заглянуть в глаза и сообщить, что у меня все в порядке. Знаю, где бы ты ни была, ты счастлива. Спасибо, что привела меня к Тео. Ты бы его полюбила и сказала, что он красавец. Я никогда не понимала тебя, когда ты говорила, что некоторые мужчины прекрасны, глядя на них глазами художника. Теперь понимаю. Он прекрасен и внешне, и внутренне. И он меня любит.

И еще у нас будет малыш. Ты частица этого ребенка. Жаль, что мы не увидим, какая ты замечательная бабушка. Но он узнает про бабушку Линдси, услышит о тебе, увидит твои картины на стенах и ту, особенную, у Григора. Что бы ни решил Тео, Григор навсегда останется в жизни моего ребенка, обещаю.

Мне очень жаль, что ты мне о нем не рассказала. Я изо всех сил стараюсь не злиться и не расстраиваться. Знаю, что у вас была настоящая любовь. Он тебя любит до сих пор. Его боль отдается в моем сердце. Чувствую себя виноватой, что вы не съехались и не жили вместе. Что между любовью и мной ты выбрала меня. Ты так долго страдала.

Теперь я понимаю, если бы не твои страдания, у меня бы не было невероятного будущего. Я беру с собой любовь, жертвы, которые ты принесла ради меня, и силу материнства, которая сильней любой другой. Я тебя люблю и навсегда останусь твоей маленькой девочкой, а ты моей любимой мамой.

Из-под прикрытых глаз по щеке медленно течет одинокая слеза. В голове роится множество сцен: мы вдвоем сквозь годы – смеемся, танцуем, крепко обнимаемся. Я развешиваю воспоминания на свободные вешалки в гардеробной, заполняя пустоту моментами, выдернутыми из нашего прошлого. Обеды, ужины, поездки, праздники. Мысли наполняются запахами и ощущениями: солнцезащитный крем, луга, ледяной бокал шампанского, хрустящая корочка жареного цыпленка, сахарная пудра из жестяной банки.

Я медленно иду к двери. Бросаю последний взгляд. Пусто. Все, что здесь было, исчезло. Я выхожу из маленькой комнатки, улыбаясь сквозь слезы. И, наконец, закрываю дверь маминой гардеробной.

Глава 36

Июнь, аэропорт Каламата

Выйдя через автоматически открывающиеся двери в летнюю жару, я сразу замечаю его. Он разговаривает с Яннисом, таксистом, который привозил меня в Метони несколько месяцев назад. Тео в джинсах и черной футболке, кожа блестит на свету, и меня так и тянет до него дотронуться. А пока я наслаждаюсь расстоянием, порхая в ожидании его прикосновения.

В горячем воздухе витают ароматы дикого орегано и тимьяна.

Контуры в солнечном свете четкие, будто панораму пропускают через высококачественный фильтр. Вдали, как стражи, виднеются Пелопоннесские горы, над их вершинами собрались пушистые облака. Я встаю и делаю глубокий вдох, впитывая все это и успокаивая нервы.

Тео бросает взгляд в сторону прибывающих и, заметив меня, присматривается повнимательнее. Я не могу сдержать радость, когда наши взгляды встречаются; я вижу его во плоти после долгой разлуки, и у меня перехватывает дыхание. Он извиняется перед Яннисом и быстро преодолевает пространство между нами. Я вижу поразительные зеленые глаза, устремленные на меня, и непринужденную улыбку.

Сейчас для меня существует только он, словно туман стирает окружающие нас толпы путешественников. Тео, почему-то смущаясь, поднимает меня и крепко держит в объятиях, и я бросаю сумку и прижимаюсь к нему, соскучившись по прикосновению рук, по запаху кожи. Я дышу полной грудью, будто вновь обрела важную часть себя, которой так не хватало. Наконец он опускает меня и целует.

– Kalosirthaté, Софи mou.

И снова заключает меня в объятия. Вроде приветствует, но все может измениться. Вполне возможно. Меня тошнит.

Я только раз приезжала сюда, но место кажется таким знакомым. Оно сближает меня с мамой, пейзаж дышит обретенной любовью, словно я прожила здесь всю жизнь. Тео поднимает чемодан, а я подбираю брошенную сумку. Он обнимает меня за плечи, мне уютно, хорошо.

Но нужно как можно скорее поделиться с ним тайной. Она прожигает дыру в груди. Его слова о том, что он не хочет ни семьи, ни детей, висят надо мной, как грозовая туча высоко в горах.

* * *

Тео ведет машину по холму к Метони, не выпуская моей руки с самого начала поездки. В окна дует теплый ветерок, мимо проносится впечатляющий пейзаж. Жизнь здесь кажется сказкой, хотя через несколько минут может превратиться в кошмар.

Словно читая мои мысли и на секунду отведя глаза от дороги, Тео бросает на меня взгляд:

– Софи mou, что случилось?

Я качаю головой, боясь, что слова выдадут тайные мысли.

Он не верит и сворачивает на стоянку недалеко от Пилоса. Здания сверкают в солнечном свете, играя цветами. Тео вопросительно поворачивается ко мне.

Я отстраняюсь, восхищаясь необычным пейзажем, восклицая:

– Нет, ты посмотри на эту красоту!

Выхожу из машины, чтобы размять ноги и отвлечься, сердце гулко стучит в груди. Пора ему сказать. Если он нас отвергнет, то можно развернуться и той же дорогой поехать в аэропорт. Наверное, проще сделать это сейчас, чем ждать, пока доберемся до его дома.

Ловлю себя на том, что заранее злюсь на его реакцию. Чувствую, как его дыхание касается моей шеи, я наслаждаюсь моментом покоя перед тем, что будет дальше. Медленно поворачиваюсь к нему, но не могу посмотреть в глаза. Он нежно приподнимает мой подбородок в поисках объяснения.

Он встревожен.

Я заикаюсь, собираясь с духом, чтобы сказать главное.

– Тео, я… я…

Сколько раз я репетировала этот момент, прокручивала в голове: и по ночам, и днем, после того, как узнала о беременности. Слова застывают у меня на губах.

– Софи, что случилось? Ты меня пугаешь. Что-нибудь с Ташей? Ты