Владигор и Звезда Перуна - Сергей Махотин

— Забавы молодецкие их блазнят, это понятно, — сказала Настырка. — Воевать-то с кем придется только? Одно дело с ворогами, а другое с тучами песчаными, колдунами да ведьмами вроде нашей Евдохи.

Саврас при этом имени вздрогнул, заозирался кругом, лицо его исказила болезненная гримаса. Женщины не смотрели на него и ничего не заметили.

— Опять ты за свое, — нахмурилась Лукерья. — Анисью от злобы удар хватил, а ты все туда же!

Настырка передернула плечами, будто поежилась, несмотря на теплый вечер.

— Ты, Луша, как хочешь, а Евдоха во всем виноватая. Я не удивлюсь, если она и сюда пожалует, чтобы обиду свою на нас выместить.

— Перестань! — рассердилась Лукерья. — Забот других у тебя нет, кроме как беду на ночь глядя кликать.

— Ох, и вправду припозднилась я, — спохватилась Настырка. — Меня в поварской, чай, ищут! Бегу!

Она повернулась и неуклюже засеменила на кривых коротких ногах вверх по Ладорскому холму. Лукерья задумчиво проводила ее взглядом.

Вскоре совсем стемнело. Лукерья, расстелив овчины на мягких стружках и прибрав остатки нехитрого ужина, взглянула с опаской на мужа и сама наконец улеглась. Саврас лежал с открытыми глазами, уставившись в звездное небо. За последние дни он не произнес ни слова. Сыновья, утомленные работой, захрапели. Лукерью одолела усталость, повернувшись на правый бок, она задышала ровнее и тоже уснула.

Саврас изо всех сил боролся со сном. Ему казалось, что стоит сомкнуть веки, и вновь в его мозгу зазвучат неведомые голоса: то скрипучий старческий, то суровый, властный, а то и вовсе голову начнет разламывать звериное рычание. И все эти голоса говорили с ним, требовали, угрожали. Он не понимал, чего от него хотят, и этим, кажется, вызывал у говорящих раздражение и гнев, они причиняли ему боль: вонзали в затылок раскаленную иглу, вынимали и вонзали опять. Саврас кричал, вырывался из цепких лап невидимого палача, катался по земле. Ему хотелось выполнить все, что от него требуют, но он понимал лишь одно слово: «Убей!» Кого он должен убить, Саврас не знал. Может быть, Лушку, может быть, своих сыновей, может, нужно убить самого себя?.. Он на все был готов. Из его горла вырывался отчаянный крик, и он просыпался. Сыновья с трудом удерживали его за руки, жена зажимала ему рот, и он постепенно слабел, обливаясь потом и бешено вращая безумными глазами. И это повторялось почти каждую ночь.

Саврас осторожно поднялся, поглядел на спящих и побрел в сторону Ладейной рощи. В его помутненном мозгу не было мыслей, он просто шел, передвигая ноги, как оживший истукан. Достигнув южного края Ладорского холма, он остановился под развесистой сосной и стоял там неподвижно и долго, так что осмелевшая белка, спускавшаяся на землю с вершины, даже пробежала по его рукаву. Затем он услышал шаги и тихие голоса. Мимо него прошли две женщины, одну из которых он узнал и чуть не вскрикнул от ужаса и ярости. Это была Евдоха. Она и ее спутница не заметили его. Саврас отделился от смолистого ствола и последовал за ними.

Дар смотрел по сторонам и улыбался. Он понял, как соскучился по живым соснам и кедрам с их смолистым запахом золотистых стволов, по порхающим в ветвях свиристелям и маковкам, по зеленой траве под ногами. Радость узнавания вспыхивала в нем каждый раз, когда он видел знакомую пичугу или цветок. Даже Пятнышко не отставал, хотя тропа, по которой они ехали, вовсе не была пологой, а поднималась круто вверх. Вскоре начали встречаться деревья, никогда прежде мальчиком не виданные. На некоторых висели маленькие и большие плоды, которые хотелось сорвать и попробовать на вкус, но они были такими по-утреннему свежими и прекрасными, что жаль было их трогать. Несколько раз в глубине ветвей мелькали бесшумные тени, и Дару никак не удавалось рассмотреть, что это, оленьи рога или кусты папоротника, колеблемые свежим ветерком. А еще его не оставляло ощущение, что за ним наблюдают чьи-то глаза, но опасности он не чувствовал. Тарг, сидящий в седле впереди него, также не выражал беспокойства и смотрел вперед уверенно и гордо.

Они пересекли небольшое ущелье и вновь стали подниматься вверх по склону горы, сплошь поросшей колючим кустарником в человеческий рост. Дар подивился, как старцу удается править конем так, чтобы ни одна колючка не поранила его. Он оглянулся. Пятнышко по-прежнему держался молодцом и не отставал.

Они еще не достигли вершины, когда Тарг остановил коня и спешился. Дар увидел узкий вход в пещеру, скрытый лианами. Постороннему глазу трудно было его обнаружить, и, если б старец не указал на него рукой, мальчик не сразу догадался бы о причине внезапной остановки. Он спрыгнул на землю и помог раздвинуть лианы.

— Мы уже близко, — сказал Тарг, и голос его был чересчур громким, будто он не к Дару обращался, а предупреждал кого-то о своем приближении.

Они вошли в пещеру, показавшуюся поначалу темной и тесной. Но глаза мальчика скоро привыкли к темноте, и он различил вдали брезжущий свет.

— Иди первым, — сказал старец, пропуская его вперед себя, — и воздержись от вопросов. То, что ты сейчас увидишь, это мой подарок тебе, он не нуждается в словах.

Свет в конце тоннеля становился ярче и был светом не факела, а солнца. Оказывается, они шли сквозь гору! Вскоре уже обозначились четкие контуры полукруглого свода у выхода из пещеры. Сверкала от росы зеленая трава на горном уступе. Дар вышел на солнечный свет и огляделся.

Они находились на дне огромного кратера, заснеженные края которого терялись в облаках. Прекрасное голубое озеро лежало на дне, подернутое туманной дымкой. По его берегам стояли шатры, среди маленьких рощиц паслись какие-то животные, похожие на лошадей. Стены кратера были изрезаны каменными лестницами и переходами, ведущими от одной пещеры к другой. Во множестве этих соединений, напоминающих сложный орнамент, прослеживалась некая правильность, гармония, отчего нутро горы походило на свернутый рукописный лист. Дар услышал тихие шаги слева от себя и увидел коня, поднимающегося по травяной тропе. Он был необычен, гораздо крупнее Пятнышка, и на лбу его рос длинный винтообразный рог.

— О Малахат, любимец Седона, я вернулся и привел гостя! — торжественно провозгласил Тарг. В ответ на его слова единорог склонил голову, коснувшись острием рога мокрой травы. Пятнышко тихонько заржал. — Мне кажется, они уже виделись раньше, — улыбнулся старец мальчику. — Последуем же за ним.

Они начали спускаться вслед за единорогом к озеру. Дар вдыхал аромат незнакомых трав и ощущал их целебную силу. Он не чувствовал усталости, несмотря на бессонную ночь, ни тревоги, ни страха, напротив, его не покидала уверенность, что ничего плохого не может случиться с ним в этом месте, скрытом от остального мира.