Владигор и Звезда Перуна - Сергей Махотин

Сергей Махотин

Владигор и Звезда Перуна

Ложась животом на воздух,Расправив крыл рукава,Теряясь в ветвях и звездах,Скользнет над землей сова.

Очнувшись от сна глухого,Тряхнет шевелюрой Дуб,Как будто слетело СловоС его молчаливых губ.

ПРОЛОГ

Волки были опытными, а потому терпеливыми охотниками. Простив вожаку неудачный, может быть, худший в его жизни прыжок, стая вновь настигла и обложила храпящего от ужаса жеребца — два зверя слева, два справа, и один пристроился сзади, сдерживая азарт и приотставая ровно настолько, чтобы не получить невзначай удар копытом по черепу. Промахнувшийся вожак кувыркнулся в сугробе и мгновенно вскочил на ноги, встряхнувшись и подняв голубое снежное облако. Он был удивлен собственной неудачей, такого с ним еще не случалось, но задумываться над причиной обидного промаха не было ни времени, ни желания. Он в пять могучих прыжков настиг стаю и начал обходить жеребца, ловко уворачиваясь от несущихся навстречу березовых стволов. Тот, казалось, был обречен. Березняк вдруг кончился, впереди открылась большая заснеженная поляна, ярко освещаемая круглой луной. Конь по грудь провалился в холодный пушистый снег, ощутив под копытами зыбкость болотной кочки. Но прежде чем оттолкнуться от неверной опоры и вновь устремиться вперед, он скорее почувствовал, чем успел увидеть, как вытянутое в прыжке волчье тело пронеслось над его головой так низко, что кончики конских ушей чиркнули по распахнутому звериному брюху.

Погоня приостановилась. Едва матерый вожак вновь оказался на ногах, к нему подскочил самый молодой и яростный в стае волк и свирепо оскалился, выражая старому гнев и презрение. Вожак рыкнул в ответ и молниеносным выпадом полоснул молодого по загривку. Тот взвизгнул и отскочил. Тонкая струйка крови, дымясь, пролилась на снег. Другие волки заволновались, водя носами и поглядывая на вожака.

Вожак, восстановив свой пошатнувшийся авторитет, отряхнулся, расправил широкую грудь и посмотрел в сторону удачливого жеребца, который уже пересек припорошенное болото и спешил скрыться в лесной тьме. Старый волк, не оглядываясь на остальных, побежал вслед за ним, набирая скорость. Волки, обгоняя друг друга, ринулись за вожаком.

Опытный вожак сразу понял, что жеребец был новичком в Заморочном лесу, иначе не пустился бы в сторону Волчьей Щели — кривого и глубокого оврага, сужающегося в конце концов настолько, что не только выпрыгнуть, а повернуть назад становится невозможно. Сколько лосей и оленей отдали здесь себя на растерзание волчьей стае! Даже стремительная лань была бессильна спастись. А однажды… О-у, это был звездный час вожака, тогда еще не старого, полного честолюбивых стремлений и отчаянной дерзости! Однажды ему удалось раздразнить свирепого тура и, убегая, завлечь в Волчью Щель, где этот лесной исполин и застрял, словно отъевшийся желудями боров. По сей день волчицы рассказывают об этом подвиге каждому новому выводку, укрепляя в щенках дух мужества.

Воспоминания об охотничьей молодости взбодрили старого вожака, густая шерсть воинственно вздыбилась на загривке. Следовавшие сзади волки насторожились: не опасность ли рядом? Но вожак не замедлил ровного бега, не обернулся и, миновав открытое лунное пространство, повел охотников в сторону, значительно сокращая путь к Волчьей Щели.

Вожак не торопился, времени было достаточно, чтобы встретить жеребца в самом неожиданном для него месте, и он начал размышлять над странностями сегодняшней охоты. Первое, что приводило его в недоумение, — откуда вообще взялся этот жеребец в Заморочном лесу посреди ночи. До людского жилья было не слишком далеко, но деревня находилась как раз в той стороне, куда направлялся конь. Значит, шел он из самой глубины леса, откуда ни человек, ни его животные прийти не могут. Что там творится и кто там обитает, не знал даже старый вожак. Да и не желал знать. Он помнил еще те времена, когда весь лес вдруг стал по-настоящему Заморочным. Солнечные поляны затягивались липкой паутиной. Из родников вырывались ядовито-зеленые клубы дыма. Расплодились змеи. Упыри да оборотни, не таясь, устраивали шабаш чуть не каждую ночь. Перевелась дичь, стало голодно. Волков, впрочем, не трогали. Волкодлаки взяли стаю под свое покровительство. Но вожак не почитал волкодлаков, от них веяло тупой злобой и мертвечиной. Они ненавидели людей, но принимали людской облик. Они обращались в волков, но у них не было вожака. Ими кто-то повелевал, кто-то подчинял их своей воле. Кто же? Старый вожак так и не узнал этого. Просто однажды волкодлаки ушли, и лес начал выздоравливать. И все же в глубине его что-то происходило, что-то по-прежнему отпугивало от Заморочного леса людей.

Старый волк не испытывал к людям такой лютой злобы, как волкодлаки. Иногда его волки подкрадывались к деревне и резали овец. Люди в ответ пускали в волков острые стрелы и натравливали на них собак. Это было естественно, и он не винил их за это.

Люди давно не появлялись в Заморочном лесу. И в этом состояла еще одна странность сегодняшней охоты, волновавшая и беспокоящая старого волка. Пряный конский дух преследуемой жертвы, который ловили жадные звериные ноздри, был смешан с запахом человека. Как будто невидимый всадник скакал на взмыленном жеребце. Объяснения этому вожак не находил, поэтому решил не забивать голову лишними вопросами, а подумать о более важных вещах.

Почему он промахнулся дважды?

В первом случае оледенелый и достаточно твердый сугроб оказался вдруг неожиданно рыхлым, задние лапы в момент прыжка слегка увязли в снегу, волчья пасть клацнула, но наполнилась не вожделенной кровью, а все тем же пустым лунным холодом. Ему еще повезло, что, оказавшись под жеребцом, он избежал его молодых копыт. Во второй раз жеребец сам провалился в рыхлый снег, и это случилось как раз в момент волчьего прыжка, когда изменить полет было уже невозможно. Обе неудачи были, конечно же, случайными. Но не много ли случайностей для одной охоты?.. Этот длиннолапый молодой щенок с наглыми глазами почувствовал неуверенность вожака и поспешил воспользоваться ею, настраивая против него стаю. Сейчас-то он присмирел, получив по заслугам. Надолго ли?..

Уже подбегая к намеченному им месту у Волчьей Щели, вожак собрал все свое мужество и додумал главную мысль, которую так старательно отгонял. «Ты состарился, волк, — сказал он себе. — Разве в иные времена помешал бы тебе рыхлый сугроб? Разве настигаемая тобой добыча не бывала вдесятеро резвей и опасней, нежели этот жалкий, очумевший от страха жеребец? Ты постарел, и этим все сказано».