Рюриковичи. Исторические портреты - Валерий Курганов

О дате рождения Святослава можно только предполагать. В.М. Коган и В.И. Домбровский-Шалагин, авторы историко-генеалогического свода «Князь Рюрик и его потомки», считают, что он родился не ранее 1081 года. Эта граница определяется тем, что осенью 1079 года отец Святослава был выслан в Византию, где и женился на гречанке Феофано Музалон. Несложный подсчет показывает, что у супружеской четы первый ребенок не мог родиться ранее 1081 года. Уточнить год появления князя на свет можно исходя из следующих соображений. Если инициатива в заключении брака принадлежала не самому Святославу, а его отцу, значит, он был тогда еще в юном возрасте, но в то же время достаточном для создания семьи. Без большой ошибки можно считать, что ему не могло быть менее 14–15 лет, но вряд ли было более 18–19, иначе тогда он или уже был бы женат, или проявил бы больше самостоятельности в заключении брака. Ориентировочно можно принять за время рождения Святослава 1091 год, допуская погрешность в обе стороны на один-два года.

Судьба распорядилась так, что впервые упомянутые рядом под 1107 годом в «Повести временных лет» Святослав Ольгович и Юрий Владимирович Долгорукий и в будущем оказались друг для друга самыми верными союзниками. Но обоим князьям до заключения союза пришлось пережить период враждебных действий друг против друга.

Второй раз в качестве активного участника событий русской истории Святослав Ольгович фигурирует в связи с изгнанием из Новгорода князя Всеволода, брата Изяслава Мстиславича. На место изгнанного Всеволода Мстиславича новгородцы как раз и пригласили Святослава Ольговича, который прибыл в этот своевольный город, как сообщает «Славянская энциклопедия» В.В. Богуславского, 19 июля 1136 года.

Ему уже было тогда около 35 лет, первая жена, половецкая княжна, видимо, умерла, не родив Святославу детей. Обо всем этом приходится говорить предположительно, потому что в Новгороде Святослав опять вступает в брак, на этот раз с дочерью посадника. Но по каким-то причинам архиепископ новгородский Нифонт не благословил этот союз. Не потому ли, что была жива первая жена, а причиной второго брака являлось отсутствие детей? Как считают историки, все дети Святослава Ольговича, в том числе Игорь и Всеволод, герои поэмы «Слово о полку Игореве», родились от второго брака. Отсутствие детей могло быть достаточно веской причиной для развода, но у церкви могло быть по этому поводу и особое мнение.

Впрочем, относительно Олега, старшего сына Святослава, нельзя утверждать столь же уверенно, что он родился от второго брака. Прочитаем внимательно так часто цитируемый отрывок Ипатьевской летописи под 1147 годом, излагающий события через одиннадцать лет после того, как новгородцы призвали к себе Святослава Ольговича:

«Иде Гюрги воевати Новгорочкои волости, и пришед, взя Новый Торг и Мьсту всю взя, а ко Святославоу прислал Юрьи повеле емоу Смоленскую волость воевати. И шед Святослав, и взя люди Голядь верх Поротве, и тако ополонишася дроужина Святославля. И прислав Гюрги рече: „Приди ко мне, брате, в Москов“. Святослав же ехе к немоу с детятем своим Олгом в мале дроужине, и поима с собою Володимира Святославовича. Олег же еха наперед к Гюргеви и да ему пардоус. И приеха по нем отец его Святослав. И тако любезно целовастаса в день пяток на Похвалоу Святеи Богородицы, и тако быша весели. На оутрии же день повеле Гюрги оустроити обед силен и сотвори честь великому им, и да Святославоу дары многие с любовию и сынови его Олгови, и Володимироу Святославичю, и муже Святославль, оучреди и отпусти...»

Кроме исторической фразы «Приди ко мне, брате, в Москов», которая, собственно, и представляет собой первое упоминание о Москве, в этом отрывке заслуживают внимания и другие обстоятельства.

В современном переложении текст летописи можно представить следующим образом:

«Пошел Юрий [князь Юрий Владимирович Долгорукий] воевать в Новгородскую область, взял Новый Торг [ныне это город Торжок Тверской области], захватил все селения по реке Мсте. Святославу [Святославу Ольговичу, новгород-северскому князю] Юрий повелел воевать в Смоленской области. Святослав захватил Голядь [неясно, то ли так назывался населенный пункт либо одно из племен] в верховьях Поротвы и взял много пленных. Юрий прислал ему передать: „Приходи, брат, ко мне в Москву“. Святослав поехал к нему со своим сыном и с небольшой дружиной и взял с собой Владимира Святославича [князя муромско-рязанского]. Олег поехал вперед к Юрию и подарил ему пардуса [гепарда, барса или рысь; некоторые историки считают, что речь идет о живом звере, другие предполагают, что в качестве подарка была выделанная шкура животного]. За ним приехал и его отец Святослав. [Князья] любезно расцеловались в пятницу на день Похвалы Святой Богородицы и были веселы. На утро следующего дня Юрий устроил обильный обед, чествовал их и с любовью сделал подарки сыну Олегу, Владимиру Святославичу, дружинникам Святослава, после чего отпустил их...»

Обратим внимание, что именно Олег, а не его отец подарил Юрию «пардуса». Мог ли 10-летний мальчик делать от себя такой подарок могущественному князю? Да еще когда через день-другой должен был прибыть его отец, союзник Юрия Долгорукого? Такой подарок, особенно если речь идет не о шкуре, а о самом гепарде или барсе, предполагает известную самостоятельность Олега в действиях, которая возможна лишь в более зрелом возрасте. А это значит, что не исключается вероятность того, что в Новгород в 1136 году Святослав Ольгович приехал на княжение, уже имея сына Олега. Что же тогда послужило основанием его повторной женитьбы? И что случилось с первой женой, половецкой княжной? Можно строить различные предположения, которые со временем могут быть подтверждены или опровергнуты. Во всяком случае семейные обстоятельства жизни Святослава Ольговича послужили одной из причин его конфликта с новгородцами, из-за чего 17 апреля 1138 года он был вынужден покинуть Новгород.

Впрочем, не только забота новгородского архиепископа о нравственности князя привела к таким радикальным мерам. Выдворения Святослава Ольговича из Новгорода добивались потомки Владимира Мономаха, враждовавшие с потомками Олега Святославича («Гориславича»). Ими был блокирован подвоз хлеба в Новгород с юга. В результате, как пишет Н.М. Карамзин, «лишенные подвозов, они терпели недостаток в хлебе (которого осьмина стоила тогда в Новегороде 7 резаней), и неудовольствие народное обратилось на Князя невинного... Святослав не мог успокоить народа и был изгнан с бесчестием». Более того, в качестве заложников новгородцы оставили некоторых из бояр князя, а его супругу заточили в монастырь Святой Варвары. На этом злоключения Святослава Ольговича не кончились. По пути в свои родовые земли он был арестован в Смоленской земле, где тогда княжил внук Мономаха, Ростислав Мстиславич, и помещен в Смядынский монастырь. В свое время именно у Смядыни произошло убийство Глеба, сына киевского князя Владимира.

Как долго пришлось Святославу быть в заключении ― неизвестно, но не далее 1139 года. В этом году 18 февраля скончался великий киевский князь Ярополк Владимирович, сын Мономаха, а его сменил на киевском престоле ловкий и изворотливый Всеволод Ольгович, родной брат Святослава.

Отличительной чертой Святослава, как показали дальнейшие события, была верность своим союзническим обязательствам и в первую очередь родственным отношениям. Он безоговорочно поддерживал на троне сначала Всеволода, а потом и Игоря.

По поручению Всеволода Святослав предпринял попытку вооруженным путем принудить перейти из Переяславля в Курск Андрея Владимировича, сына Мономаха. У него были причины выполнить это задание особенно старательно, поскольку Всеволод пообещал передать старинное и относительно богатое Переяславское княжество ему самому. Андрей наотрез отказался покинуть город, где раньше правили его отец и дед. Военное столкновение закончилось не в пользу Святослава, Всеволод же не стал проявлять настойчивость и примирился с Андреем. Не исключено, что для хитрого Всеволода Ольговича более важным было не только изгнание Андрея из Переяславля. Ему важно было дать понять, что тот может находиться в своем родовом княжестве лишь столько, сколько будет угодно Всеволоду.

Святослав же удовлетворился полученным от Всеволода Новгород-Северским княжеством.

Тем временем опять освободился княжеский терем в Великом Новгороде. В отличие от других русских земель, в Новгороде князь не был высшим правителем. Его положение было близко к современному понятию министра обороны или верховного главнокомандующего в случае ведения военных действий. Вопросы административного управления, гражданского и уголовного судопроизводства не входили в компетенцию князя. Они решались выборными должностными лицами Новгородской республики. Тем не менее княжение в Новгороде было привлекательным для князей, поскольку давало возможность использовать богатейшие финансовые и людские ресурсы всех его владений, которые простирались от побережья Балтики до побережья Белого моря. Основными статьями дохода новгородцев были торговля, добыча пушнины, ремесленное производство.