Завтра мы будем вместе - Галина Врублевская

Так и эти годы — страну сотрясали разные катаклизмы: чеченские события, финансовый крах, взрывы, покушения, громкие судебные дела, а у меня все катилось гладко. Даже, напротив, некоторые общественные потрясения у меня совпадали с особенно хорошим стечением обстоятельств. В девяносто восьмом я поступила в Институт культуры, на платное обучение. На бесплатное без взяток и связей, да с моими куцыми знаниями, было не пробиться. Год мы копили с Юрой деньги, меняя рубли на баксы.

В августе случился финансовый кризис: рубль упал, а доллар вознесся до небес. Мы оказались в выигрыше, заплатили за учебу в старом масштабе цен, а накопления наши утроились. В то лето и мой вклад в семейную кассу стал заметен. После нескольких месяцев в роли примерной домохозяйки я снова устроилась на работу. Нашла место гида-переводчика в турфирме. Точнее, няньки при заезжих туристах.

Я тогда только-только английские курсы закончила и несколько книжек по истории города прочитала. Мои обязанности были просты: встретить иностранцев в аэропорту, в гостинице разместить, на автобусе до музея сопроводить, попутно сообщить, где буфеты-туалеты расположены. У них же, у иностранцев, я заработанные рубли на доллары и обменивала. Хорошо, что банкам их не доверила, все дома хранила — иначе и меня крах мог зацепить.

Трудности той осени обошли нашу семью. У Юры на судоверфи тоже все было на мази. Рабочие строили танкер для Индии, заработки их выросли.

Самого Юру выбрали бригадиром судосборщиков.

Моя учеба в институте шла нормально. Математики и физики в курсе обучения не было, а остальные предметы мне давались легко. Оставалось время и для занятий с Коленькой. Он научился хорошо считывать с губ и произносить целые фразы. Наконец-то оставил свою привычку возносить руки к небесам, но интуицию свою не растерял. Они по-прежнему с тетей Катей соревнуются, кто быстрее потерянную вещь найдет. Он ее больше бабушки Марго почитает, хотя Юрина мать пытается наладить контакт с приемным внуком. Вот только его африканские родственники нас снова обеспокоили.

Как-то вызвали меня в ОВИР и сказали, что приехал дядя мальчика из Танзании, мой старый знакомый Мурумби, и требует встречи с ребенком.

Я что-то наврала про болезнь мальчика, а сама спешно переправила Колю к Маргарите Алексеевне. В школе охранника предупредила, чтобы смотрел за ребенком, в чужие руки не отдавал. Помнила как Петров меня обвел вокруг пальца. Теперь, когда ребенок был в относительной безопасности, я могла встретиться с Мурумби.

Я приехала в гостиницу, где остановился африканский инженер. С ним у меня были связаны не только плохие, но и хорошие воспоминания. Мурумби дал мне возможность выбраться из деревни в портовый город Занзибар. Не будь этого, я бы никогда не встретила Островского и не смогла бы вернуться на родину. Если бы не опасение за судьбу мальчика, я была бы рада встрече со старым другом.

Мы зашли в ресторан, расположенный рядом с просторным вестибюлем. Сели за столик. Накрахмаленная скатерть, предупредительный официант.

Мурумби был в элегантном сером костюме, белой рубашке, строгом галстуке. Сказал, что приехал сюда по делам бизнеса. Под Петербургом намечалось строительство нового порта, в связи с чем обозначились общие интересы с портовым городом Занзибаром. Но если бы целью его визита в наш город был только бизнес! Я ждала, когда он заговорит о Коле. Мы выпили по бокалу сухого вина, Мурумби, ковыряя вилкой креветочный салат, сказал:

— Видишь ли, Гала…

— Катя, — поправила я.

— Я по привычке, извини. Видишь ли, Катя, я понимаю, что добровольно ты Коку не отдашь. Вы, Русские, одного-двух детенышей заведете и дрожите над ними.

— Вот именно. Вам-то Коля зачем? У вас детей в каждой семье — что ягод на виноградной грозди.

Что вы на моем мальчике зациклились?

— Ты права. Наши женщины много рожают, одним больше, одним меньше — роли не играет. Но Кока — особенный мальчик. Он — сын вождя. Нганг увидел его в трансовом путешествии еще до рождения, увидел и тебя. Мальчик должен был прийти ему на смену, стать колдуном. А теперь у них в племени случилась беда, какой-то мор напал, несколько человек умерли. И сам Нганг при смерти был, в бреду находился. И все слышали, как он стонал, требовал вернуть Коку. Говорил, что боги на него разгневались за то, что он потерял сына. Теперь брат выздоровел, но просил, чтобы я вернул ему Коку. Иначе, говорит, племя болеть будет. Я понимаю, вернуть мальчика будет нелегко. Мой адвокат уже обращался в международные юридические органы. К сожалению, между Россией и Танзанией отсутствуют важные для нашего дела договоренности. Но если собрать все необходимые бумаги и показания свидетелей, то можно рассчитывать на успех. Разумеется, свидетели покажут в нашу пользу, если им хорошо заплатить.

Я втянула голову в плечи. Боже мой, а если им удастся отнять у меня мальчика! Я этого не переживу, увезу его в лес, в Сибирь. Самые невероятные планы уже громоздились в моей голове, хотя я понимала, насколько они были фантастичны.

— Мурумби, мы же с тобой друзья, — с дрожью в голосе напомнила я.

— Друзья-то, Катя, друзья, — Он снова разлил вино по фужерам.

— И ты — человек цивилизованный, учился в нашем городе. Ты же не веришь во все эти глупости о белой женщине, мальчике-колдуне. Это же обычные суеверия.

— Конечно, суеверия, — согласился Мурумби, — но они иногда оправдываются. Люди-то в племени болеют.

Его логика была убийственной. А что, если… Спасительная мысль о могуществе Валерия Островского мелькнула в моей голове. Из случайных разговоров я знала, что Островский тоже занят сейчас вопросами прибрежного строительства и с его мнением считаются. Вдруг Мурумби отступит, если Островский поможет ему в делах?

— Мурумби, у тебя нет проблем с бизнесом в нашем городе? — переменила я тему.

— Проблемы всегда есть, — удивился он вопросу. — Русские партнеры не очень надежны. Как это у вас говорят: на каждом шагу рогатки ставят.

— Хочешь, я сведу тебя с нужными людьми и ты получишь то, что тебе надо, быстро и без проволочек? Но о Коле ты должен забыть.

Мурумби задумался, вытер льняной салфеткой свои полные негритянские губы. Кажется, мое предложение показалось ему интересным. Однако он стоял перед выбором: родственный долг перед братом или бизнес. К тому же он опасался, что я блефую. Свое сомнение он высказал вслух. Сказал, что его друзья, бывшие однокурсники по институту, работающие в порту, не могут ему помочь в одном щекотливом деле. И почему он должен верить мне?

— Дай слово, что оставишь Колю в покое, и все будет сделано.

— Посмотрим, когда выведешь на нужного человека, — дипломатично ответил Мурумби. — Но если человек силы не имеет, то на мою доброту не надейся, Катя. Просьба брата — для меня святое.