Новый Король Галактики - Сергей Аркадьевич Фрумкин

— Герцог такая же свинья, как и ты! — можно было удивляться, откуда в парне нашлись силы говорить с таким презрением.

— На колени! — гаркнул Тимор, величественно поднимая меч над головой.

Гелм устало усмехнулся, глядя на него исподлобья.

— Пошел ты…

Легионер сильно ударил расвердского полководца по ногам древком копья. Ноги сами подогнулись, и Гелм, против воли, упал на колени. В то же мгновение Тимор с торжествующим выражением своего уродливого лица одним ударом отсек парню голову. Лита пронзительно закричала, лишаясь сил на руках легионерки.

Подняв на Тимора глаза, Сергей произнес:

— Тимор, ты ведь знаешь, что скоро умрешь! — и сам не узнал своего голоса, ставшего сиплым и булькающим — каждый звук давался с большим трудом, сопровождаясь резкой болью в горле и легких.

Последовал удар чем-то тяжелым по лицу. Прежде, чем кровь из рассеченной брови застелила глаза и сознание отключилось, полностью предоставляя своего обладателя регенерирующей программе биоконтроля, Сергей успел запомнить гримасу плохо скрываемой тревоги, всего на одно мгновение отразившуюся на исковерканном шрамами лице…

Глава 15

— Смотри-ка, очухался! А ты говорил «отошел»…

В неровном свете факела Сергей увидел говорившего. Им был здоровенный детина в черной рясе, с толстой, обитой медью, дубиной на поясе. Он и его товарищ, одетый и вооруженный также, склонились над землянином и дышали ему в лицо.

Сергей находился в темном сыром коридоре, лежал на полу, отдававшем холодом. Серые мрачные стены из гранитных блоков покрывала слизь и низкорослый мох. Было темно, как в склепе, и свет факела терялся вдали коридора, как свет луны в колодце.

На землянине красовался то ли саван, то ли балахон из грубой белой ткани. Ни лат, ни оружия, ни аптечки. Даже ноги босые. К счастью, на руке оставался браслет рангмера — наверняка снять его оказалось не так-то просто. Зато к этому браслету прибавилось еще по одному на каждой руке и ноге — и руки и ноги заковали в ржавые цепи с такими толстыми звеньями, что Сергей ужаснулся — в таких цепях не убежал бы и слон!

Землянин прислушался к себе. Боли в голове и животе не ощущалось. Даже раны затянулись — программа биоконтроля сделала свое дело. Зато, стоило пошевелиться, напала такая слабость, что из глаз посыпались искры, а пол, как показалось, сам ударил холодными плитами по лицу. То ли слабость, то ли голод, то ли и то и другое…

Туповатые лица над ним ухмылялись. Сколько времени он провел без сознания? Рангмер не ответил — то ли недостаточно энергии, то ли вообще не работает. Где он? Что произошло после того, как он угрожал Тимору? Где Лита?

Последний мысленный вопрос вырвался наружу. Детина довольно загоготал.

— Только что хотели его закопать, а теперь ему уже подавай бабу! Во молодец!

— Куда его?

— Отнесем назад…

Сергея подняли за руки вместе с тяжеленными цепями с такой легкостью, словно склеенного из папье-маше. Цепи тяжело брякнули о пол. Два служителя поплелись по коридору, продолжая переговариваться и оказывая Сергею не больше внимания, чем слизи на стенах.

Оказавшись над полом, землянин почувствовал, что, если в самое ближайшее время не поест, у него не много шансов выжить. Увлекшись восстановлением поврежденных тканей, программа биоконтроля вытянула из организма все резервы, высосала все жизненные соки, но, почему-то, не рассчитала, что и здоровому Сергею нужно чем-то питаться. Голова кружилась; в глазах то темнело, то светлело; конечности не ощущались; в груди царствовал холод.

— Куда вы меня тащите? — голос показался слабым, но нормальным, не хриплым. Ответом его не удостоили.

— Дайте поесть! Сволочи! Я же не могу…

— Что он лопочет? — спросил один детина у второго. — Может, бредит?

— Я ничего не понимаю.

— Я тоже.

Они опять перестали обращать на землянина внимание. Подумав, что бы такое могло случиться, Сергей вдруг понял, что говорит, оказывается, по-русски. Язык австрантийцев он понимал как и прежде, но сам сказать не мог — в голове все путалось. Такая слабость, что охватывало отчаяние.

Ему ничего не оставалось, как поискать «чистой энергии», то есть вытянуть жизненные силы из окружающего. Но и это оказалось не так-то просто. Рангмер вместе с руками болтался внизу — цепи оттягивали руки вниз, едва не разрывая сухожилий, а за плечи держали здоровенные ручищи служителей — а сосредоточиться и обойтись без помощи рангмера никак не получалось.

Тут вдруг оказалось, что энергии вокруг и нет вовсе. Стены и пол не излучали никакой ауры, они поглощали даже слабый свет факелов, а организмы служителей, вероятно, привыкнув к жизни в гиблых коридорах, держали жизненную энергию внутри себя, почти не теряя ее во внешнюю среду. Сергей понял, что погибнет. Отчаяние заставило его остатками воли внушить волочившим тело истуканам, что те истекают потом от жары. Получилось далеко не сразу. Но затем усилия оправдались — Сергей получил наконец доступ к спасительной энергии и подсознательно взахлеб стал поглощать ее. В груди приятно потеплело, стали ощущаться затекшие руки и покалывание в ногах. Несравненное удовольствие!

— У меня закружилась голова… Да и жарко! — неожиданно удивился первый детина.

— С чего бы, а? — согласился второй. — Может этот? — он указал на землянина.

— Может… Но как?

Поняв, что говорят о нем, Сергей расслабил волю. Полученного «топлива» могло хватить на несколько часов… Впрочем, они все равно пришли.

Толстая решетка поднималась вверх на канатах, наматываемых на барабан третьим служителем. За ней пряталось темное квадратное помещение с торчащими из стены кольцами. К своей радости, Сергей увидел Литу. Девушку приковали к стене, к счастью, куда более легкими цепями, чем те, что украшали землянина.

Австрантийка встретила потрясенным возгласом:

— Ты жив?!!

— Конечно…

Его подтащили к стене и вставили цепи в кольца. Затем служители удалились, погасив факелы, а решетка с грохотом стукнула о пол. Стало совсем темно.

— Мы тут уже долго, может не один день, — прозвенел рядом голосок Литы. — Ты не приходил в себя. Они сказали, что не дышишь…

— Где мы?

— Наверное, в подземелье храма Тьмы. Не знаю. Когда вели, мне завязали глаза… Ты как?

— Нормально. Только есть хочется… А ты?

Лита вздохнула.

— Я напугал тебя?

— А ты как думаешь?

— Не нужно так волноваться. Я живучий.

— Да уж…

Опять вздох — едва различимый.

Глаза чуть привыкли к темноте. Почувствовался сильный запах плесени. Ноги стояли на холодном, мокром полу. Воздух — застоявшийся и сырой. Лита закашляла. Разглядеть ее лицо Сергей пока не мог. Вспомнив, какой была любимая еще совсем недавно, как радовалась жизни, как смеялась и