Мой худший друг - Мария Николаевна Высоцкая

– Только о том, что любишь.

– Тим, – она делает пару шагов, максимально сокращая расстояние между нами. Оказывается запретно близко. – Я вчера просто испугалась. Не тебя, а себя, наверное. Мы не раз все обсуждали, а ты разозлился на меня, и я просто… Просто растерялась потом. Сбежала.

– Все нормально, – отбиваю приглушенно.

– Да?

Она вскидывает взгляд. Уголки ее губ подрагивают. Она сейчас снова заревет.

Аринка стоит напротив, переминается с ноги на ногу. Глаза красные снова, а меня самого на куски рвет.

Тяну ее на себя. Резко, так, что она влетает мне в грудь.

Обхватываю ладонью шею, вынуждая ее поднять голову. Смотрю на пухлые губы и целую.

Не хотел же, и все равно сделал.

Аринка дрожит. Я и сам, наверное, дрожу. В голове мрак. Отвращение к самому себе и абсолютное понимание, что я просто не могу от нее отказаться, не сегодня.

Отчаянно придумываю себе иллюзию. Смахиваю все плохое на потом.

Арина льнет ко мне. Цепляется за ворот футболки. Делаю шаг назад, потом еще один и вжимаю ее в стену.

Рука скользит к оголенному бедру в вырезе ее платья. Пять секунд. Даю себе ровно пять секунд, и потом отрываю от нее ладонь.

Сознание плывет. Дыхание рваное. Арина привстает на носочки. Поцелуй обрывается.

Мы смотрим друг на друга, глаза в глаза. Ее покрыты пленочкой. Слезы замерли в радужках.

– Красивое платье, – бормочу, шумно выдыхая.

– Спасибо.

Она робко улыбается и опускается на пятки, мгновенно становясь ниже.

– Давай что-нибудь посмотрим? – прижимаю ее к себе так, что ее нос утыкается мне в грудь.

Все еще часто дышу, сжимаю Аринку сильней обычного. Прикрываю глаза и слышу собственное сердцебиение.

– Ты меня задушишь, – обдает горячим дыханием.

– Прости, – разжимаю объятия.

– У нас же все хорошо? – запрокидывает голову, и я трусливо киваю.

Остаток дня мы залипаем в новый мистический сериал.

Сидим на кровати, я откинулся на подушки, Аринка устроилась между моих ног, упираясь затылком в мою грудь. Иногда переплетаем пальцы, иногда я сжимаю ее в объятиях, но больше не целую. Если только в висок или макушку.

Настроение болтается на нулевой отметке. Тошнота никуда не ушла, а чувство тревоги только нарастает…

В школе ситуация обостряется. Точнее, мое отношение к ней.

Несмотря на то, что Янка выбирает правильную тактику и просто сваливает на больничный до конца недели, морально легче мне не становится. С каждым днем лишь хуже.

Я дергаюсь по любому поводу, а моя совесть тихонько радуется Аришиной занятости. Потому что все ее уроки и допы мне сейчас только на руку. Минимизировать наши встречи —самый лучший вариант.

Масла в огонь подливает Катя. Ловит меня после инглиша и с милой улыбкой отводит в сторону «пошептаться».

– Как я понимаю, ты не сказал? – шипит, а лицо при этом расслабленное. Веселое такое.

– В субботу расскажу. После дня рождения, Кать. Не хочу портить ей праздник.

Катя опускает взгляд. Пару секунд смотрит в пол.

– Ну вот зачем, зачем ты это сделал? – тряхнув головой, возвращает взгляд к моему лицу. – Ты же ее любишь, я же знаю…

Пожимаю плечами. Что я ей скажу? Нет у меня ответа. Я идиот. В курсе уже. А толку-то?

– Она не простит.

– Я понимаю.

– Что ты потом собираешься делать?

– Обязательно что-нибудь придумаю.

– Я очень на это надеюсь.

Катька всхлипывает и тянется ко мне с обнимашками. Токман всегда такая – эмпатичная. Как за себя за всех переживает.

Плюс у нас с ней с детства связь. Вроде и двоюродные, но как родные…

Притягиваю Катюху к себе и ловлю на нас Аринкин взгляд. Удивленный взгляд.

Ну да, со стороны выглядит странно: с чего вдруг Катька у меня на шее повисла?

Улыбаюсь, мол – это же Катя. И ловлю улыбку в ответ.

После уроков брожу по футбольному полю, набивая мяч коленом. Останавливаюсь уже тогда, когда на улице темнеет, а непрерывный счет без падения мяча переваливает за три сотни.

Глава 26

Ариша

Мама помогает мне застегнуть платье, а потом пускает слезу. Я отчетливо вижу, как эта соленая капля скатывается по ее щеке. У самой глаза на мокром месте.

– Ну мам, – всхлипываю и тянусь к ней с объятиями.

– Прости, прости, – тараторит мне в плечо, – день такой сегодня, какая же ты красивая.

– Ты меня будто замуж выдаешь, – смеюсь и разгибаю локти.

Мы отдаляемся друг от друга сантиметров на десять.

– Скажешь тоже. Замуж! Для себя поживи. Успеешь еще замуж.

– Ты почти в таком же возрасте за папу вышла, – подмигиваю и открываю шкатулку с украшениями.

Мама замирает за моей спиной. Вижу в зеркальном отражении ее обеспокоенное лицо и улыбаюсь еще шире.

– Вы что, – прикладывает ладонь к груди, – вы жениться надумали? Арина… – мама охает.

– Нет, конечно. Помоги, – вытаскиваю цепочку и завожу руки себе за шею.

Мама защелкивает замочек на выдохе.

– Не пугай так.

– Это так страшно?

Понятия не имею, для чего вообще завела этот разговор. Он глупый и не имеет ничего общего с реальностью. Женой я себя ближайшие лет пять-семь точно не вижу. Но наблюдать за маминой обескураженностью, честно говоря, забавно.

– Нет. Но сейчас время такое, зачем спешить, правда? Или вы… ты…

Мама многозначительно смотрит на мой живот.

– Мам! – закатываю глаза. – Ты серьезно?

– Всякое может быть. Но, если что, сразу все рассказывай, глупостей никаких делать не нужно.

– Я не беременна. – Защелкиваю браслет, который родители мне еще с утра подарили. – Красиво, – любуюсь переливающимися камешками и блестящей платиной, обогнувшей мое запястье.

– Мы тебя всегда и во всем поддержим, – продолжает