Остров соблазна - Конни Мейсон

Следовало вернуться к первоначальному плану.

А тот был весьма прост. Рэтбану требовалось всего лишь доставить трех «истинных английских леди» некой мадам в Чарльстоне, и его финансовые затруднения немедленно разрешились бы. Мисс Марабель согласилась сделать его совладельцем своего борделя в качестве платы за доставку упомянутых англичанок.

По словам хозяйки «Красной леди», у нее был богатый, ведущий уединенный образ жизни клиент с особыми пристрастиями. Он был ярым приверженцем учений маркиза де Сада и планировал осуществить все самые жестокие фантазии француза, воспользовавшись плотью трех англичанок, которых никто не хватится.

Его требования были понятны.

Девушки должны быть высокого происхождения и непременно девственницами. Они должны быть англичанками. И он сможет без проблем от них избавиться, когда придет время.

Таинственный джентльмен предлагал весьма щедрую плату за удовлетворение своих страстей.

До Салли Монро, которая выскочила замуж за этого жеманного бюрократа Арчибальда Сникеринга, Рэтбану не добраться, но если он упрячет в тюрьму Николаса Скотта, Ева Апшелл и Пенелопа Смайт останутся без защиты. Две английские леди лучше, чем ни одной. Им придется продолжить с ним путь в Каролину.

Конечно, женщин очень нелегко принудить что-то сделать, с ними вообще трудно сладить. Когда Рэтбан подманивал их перспективой выйти замуж за богатых плантаторов, они были сговорчивы. Теперь, разнежившись под защитой Николаса Скотта, они не прельстятся таким пряником. Идея воспользоваться кнутом не раз приходила в голову лейтенанту, но капитан Восток пригрозил, что откажется от сделки, если женщин доставят на борт против их воли.

Нужно каким-то образом убедить Еву Апшелл и Пенелопу Смайт, что они хотят плыть вместе с ним. Рэтбан присел на скамейку в тени мимозы в маленьком парке, расположенном рядом с оживленной Уотер-стрит, чтобы обдумать эту проблему.

На другой стороне улицы с грохотом остановился экипаж, и две женщины, о которых размышлял лейтенант, вышли из него. В это самое мгновение в голове Рэтбана созрела блистательная и вполне осуществимая идея.

— Вот, Реджи, — донеслись до него слова мисс Апшелл, обращающейся к юному вознице и одновременно выискивающей в сумочке монету. — Купи себе каких-нибудь сладостей и приезжай за нами к вечернему чаю.

«К вечернему чаю, говорите?»

Никто не хватится их еще несколько часов!

Когда лейтенант Рэтбан остановил их на улице, Ева почувствовала легкое раздражение, не более того. Теперь ее сердце бешено колотилось в груди. Рэтбан знал, что Ник организовал налет на склад, и утверждал, будто может это доказать.

— Как видите, будучи верноподданным короны, я просто обязан предъявить магистрату свидетельства, которые собрал, — сказал он.

— Какие свидетельства?

Рэтбан приложил палец к губам.

— Об этом я расскажу на суде, но не вам. Уж мне-то известно, что не все на этом острове у лорда Ника в кармане.

У меня есть три заслуживающих доверия человека, которые видели, как он воровал порох, и они могут в этом поклясться.

Три! Всего двух оказалось достаточно, чтобы Еву приговорили к порке. Она подняла подбородок.

— Никто не станет давать показаний против капитана Скотта, — заявила она, всем сердцем желая, чтобы так оно и было.

— Должен признать, что они боялись говорить. — Рэтбан сделал паузу, чтобы поправить парик. — Но я пообещал им свою защиту, и теперь они согласны дать показания.

— Все уважают капитана Скотта, — заметила Пенни. — Никто не поверит вашим свидетелям.

В сердце Евы вспыхнула надежда.

— У таких, как Скотт, врагов не меньше, чем друзей. Это дерзкое преступление подрывает авторитет губернатора, — сказал лейтенант. — Власти поверят моим свидетелям, потому что это в их интересах. Губернатору Брюре нужно безотлагательно наказать кого-нибудь за этот акт предательства, чтобы это для всех стало уроком.

Английский суд легко поверил свидетелям, выступавшим против Евы, а ведь она была невиновна. Ник виновен. Надежда в ее сердце затрепетала, как пламя свечи на ветру, и окончательно погасла.

— Вы ведь знаете, какое наказание предусмотрено за государственную измену, не так ли, леди? Мне неприятно говорить о таких жутких вещах, но я не сомневаюсь, что Сент-Джордж будет наводнен зеваками в тот день, когда Николаса Скотта и всю его гнусную команду повесят, выпотрошат и четвертуют.

— Его команду? — Пенелопа сделалась бледной, как пергамент.

У Евы потемнело в глазах, но она заставила себя сделать глубокий вдох. Рэтбан кивнул.

— Неужели вы думаете, что Скотт совершил это злодеяние в одиночку? Нет, все его презренные матросы увидят свои собственные кишки.

Пенни пошатнулась, и Ева схватила ее за руку.

— Этого не произойдет. Островитяне не допустят, — с каменным выражением лица проговорила Ева.

— Хм-м! Как вы доверчивы, милая. Сейчас жители Бермуд обожают Николаса Скотта, но, осознав, что гнев нашего короля обрушится на остров, они потребуют его крови, — сказал Рэтбан. — Кто-нибудь вступился за вас, когда вас пороли?

Ева покачала головой, не надеясь на свой голос.

— И здесь никто не остановит руку правосудия. А знаете почему?

— Нет, но я знаю, как прекратить этот разговор. — Ева попыталась протиснуться мимо лейтенанта, но тот схватил ее за руку. — Дайте мне пройти!

— Не дам, пока вы не дослушаете меня до конца, — ответил Рэтбан. — Островитяне позволят казнить капитана, потому что людям нужны зрелища. Повешение, потрошение и четвертование целой команды — это событие, которое они будут обсуждать годами. Вслух они, разумеется, станут сокрушаться, но не в силах будут отвести глаз. Они будут с упоением вслушиваться в каждый вопль. Завороженные жуткой картиной, они будут таращить глаза, когда кишки начнут наматывать на катушку. Люди любят чужие страдания. Кому, как не вам, об этом знать.

Ева подавила рвотный позыв.

— Мы на городской улице. Уберите руку, или я закричу.

— Если вы закричите, то подпишете Скотту смертный приговор, — пообещал Рэтбан. — Но если вы обе сейчас же и без лишнего шума отправитесь со мной в Каролину, я не поведу в суд своих свидетелей.

— Нет, мы с вами не поплывем.

Ева понимала: нужно найти Реджи и экипаж. Они должны как можно скорее вернуться в «Шепчущий холм». Ник что-нибудь придумает.

— Как угодно, хотя я сомневаюсь, что вам пойдет черный цвет, — крикнул им вслед лейтенант. — Ах, что же это я! Вы ему не жена, так что не сможете даже публично оплакивать его. Впрочем, носить траур по изменнику — не лучшая идея.