Страна игроков - Иван Жагель

Ребров знал, что Лера и Игорь были любовниками с таким большим стажем, что называть их следовало уже как-то по-другому. Отношения тянулись еще с университетской скамьи и не прерывались даже в тот период, когда Стрельник был женат. Причем вряд ли можно было назвать Леру самой эффектной из женщин, появлявшихся рядом с Игорем. Несмотря на приятные, правильные черты лица, ей не помешало бы сбросить килограммов десять, которые она скрывала под объемными, бесформенными свитерами и накидками. Однако всем диетам и физическим упражнениям Лера предпочитала сигареты и кофе. Она потребляла их в больших количествах на бесконечных посиделках в редакционных буфетах крупнейших московских газет и в других местах, где собирались люди из журналистской богемы.

Когда у Игоря дела шли на лад, он менял подружек чаще, чем зубные щетки. Но когда у него наступала в жизни черная полоса, он шел к Лере Веролайнен. Только она могла понять и посочувствовать невнятным комплексам творческой личности, да к тому же выраженным невнятными словами и образами. И то, что она присутствовала на этом дне рождения, свидетельствовало о каких-то серьезных проблемах, появившихся в последнее время у Игоря.

Все гости приехали на дачу еще в пятницу. И хотя день рождения Стрельника приходился на субботу, первый же вечер общего сбора отпраздновали очень шумно. Впрочем, все началось со скромного ужина в огромной гостиной с камином, но после длинной рабочей недели гостям явно хотелось праздника.

Под двусмысленные тосты и анекдоты актера Валетова, сопровождаемые задорным ржанием Олега и Вики Рубиных, было выпито целое море спиртного. Потом всей компанией пошли на улицу жарить шашлык, под который уничтожили еще несколько бутылок красного вина.

К ночи повалил снег – возможно, последний в этом году, – и это подвигло подвыпившую компанию на игру в снежки. Только окончательно промокнув и замерзнув, все вернулись в гостиную и приступили к танцам.

Валетов, оставив свою молчаливую, капризную подружку, попытался приударить за Анной. Он несколько раз приглашал ее на танец, церемонно спрашивая разрешение на это у Виктора. Как человек искушенный в ухаживаниях за чужими женщинами, Валетов изображал крайнюю степень уважения к Реброву, при этом определенно мечтая увести его даму.

Направляясь к Игорю на дачу, Виктор немного побаивался, что Анна будет чувствовать себя среди незнакомых людей не в своей тарелке или ей здесь не понравится, но она не выпадала из компании, – хотя бы внешне. Она доброжелательно реагировала на чужие шутки, сама что-то рассказывала и довольно энергично танцевала с Валетовым.

– Растяни удовольствие на все три дня, – сказал ей Виктор, когда она ненадолго присела рядом с ним.

– Меня хватит и на больший срок, – засмеялась Анна. – Я давно не танцевала… А если ты меня еще чуть-чуть приревнуешь к Валетову, я вообще буду счастлива.

– Так и быть, чтобы счастье твое было полным, я вообще его зарэжу! – с кавказским акцентом произнес Виктор.

2

Игорь, вначале очень активно принимавший участие во всех коллективных забавах, к полуночи сник. За вечер он выпил такую дозу спиртного, после которой нетренированного человека можно было бы сразу отправлять в реанимацию, и теперь с глуповатой улыбкой сидел в кресле у камина, продолжая прихлебывать коньяк.

Ребров уже сто лет не общался с другом и поэтому подсел к нему поболтать. Игорь долго наводил на него резкость, а потом, опознав, расплылся в улыбке.

– Как дела в конторе? – спросил Виктор.

– В конторе? – пытаясь сосредоточиться, сморщил лоб Игорь. – Все прекрасно… То есть, конечно, все плохо! Ты и Хрусталев подали плохой пример другим. После вас ушло много людей – Петров из международного, Вася Плещук из сельхозотдела, Верочка… ты помнишь Веру из отдела культуры? Он оживился. -Ну, такая… десятый размер и глаза монашки… – Стрельник развел руки в сторону, что было слишком широко для глаз и даже для десятого размера. – Помнишь ее? Нет? Ну, неважно. Так вот она тоже ушла…

– Прямо какой-то исход, – заметил Виктор.

– Точно! – подтвердил Игорь.

– А как твои дела?

– Я тебе еще не говорил? – пьяно удивился он. – Теперь я уже не исполняющий обязанности, а законный редактор отдела экономики. Позавчера главный подписал приказ.

– Поздравляю! – искренне обрадовался Ребров, но, заметив гримасу на лице друга, спросил: – Тебя что-то не устраивает?

Изображая крайнюю степень отвращения, словно в коньяк ему упала муха, Игорь замотал головой из стороны в сторону:

– Старик, ты правильно сделал, что ушел из «Трибуны». Сейчас у нас становится все тоскливее и тоскливее. С нового года тираж упал в полтора раза. Редакция по уши в долгах. Зарплаты дают с задержкой, гонорары срезали. Чтобы выпутаться из положения и найти деньги, Семипалатинский лижет задницу банкирам. Они начинают командовать им, а он командует нами: того нельзя трогать, об этом нельзя писать… Противно… И не думал, что доживу до такого позора… Да и вообще, со всей российской прессой происходит сейчас что-то отвратительное. После того как газеты помогли затеять перестройку, они разом стали вырождаться и желтеть.

– По-моему, все, что ты мне сейчас наговорил, – это обычная рефлексия интеллигента. Тебя всего два дня назад назначили редактором отдела, причем не самой плохой газеты страны, а ты опять жалуешься, – стал подтрунивать Виктор.

– Это для таких утилитарных людей, как ты, назначение на какую-то вшивую должность может быть счастьем. А мне сейчас просто скучно. – Ребров оставил этот выпад без внимания, но Игорь не унимался. – Я вдруг понял, что у меня нет будущего, даже если я буду двигаться по служебной лестнице. Понимаешь, нет бу-ду-ще-го!! Что меня ждет? Зарплата на сотню баксов больше?

– А сколько тебе надо? – спросил Ребров.

Стрельник задохнулся от возмущения.

– Нет, ты все-таки – плебей… – Он помолчал, тупо уставившись на огонь в камине. – Понимаешь, меня с детства окружали очень интересные люди. Титаны! – Его указательный палец устремился куда-то в небо. – К нам в дом приходили известные всем диссиденты, знаменитые публицисты, которых преследовал КГБ, уничтожала советская власть. На дворе стояли самые застойные годы коммунистического режима, а эти люди бесстрашно требовали свободы слова, альтернативных выборов, права на частную собственность и… – он икнул, – пардон, и на личную жизнь. Они были властителями дум, совестью нации, гуру, проводниками в светлое будущее. На этих людей молились! Понимаешь?! А ты спрашиваешь, сколько мне нужно? Я еще немного застал время, когда лучшие журналисты словно бы возвращали людям зрение… А что теперь? – Игорь отхлебнул приличную порцию коньяку. – Теперь у нас демократия, рынок и писать стало не о чем. Какие у нас сейчас самые заметные публикации? О ворах, взяточниках. Или кого-то с проститутками засняли в бане… И чем выше должность у вора, тем больше шума от газетного материала. Ну ты раз напишешь о воре, два, пять, десять, а потом от скуки захочешь застрелиться… Теперь не нужен интеллектуальный, нравственный подвиг от журналиста, теперь нужна простая информация, которую человек может использовать, чтобы купить себе новый дом или чайник или заработать деньги…

– То есть тебя расстраивает, что ты не сможешь стать совестью и разумом нации?

– Меня расстраивает, что жизнь стала примитивной! Купи – продай! А журналисты и газеты, в целом, – продажны! Кумиры в стране теперь – кто за несколько лет реформ успел больше наворовать!

– Но ведь именно те люди, которыми ты восхищаешься, делали в свое время все, чтобы приблизить наше настоящее, – усмехнулся Виктор. – А сейчас тебя раздражает, что не твои борцы за свободу, а банкиры, владельцы заводов стали хозяевами в России…

Игорь пьяно поморщился, закрыв один глаз. Очевидно, у него все двоилось.

– Ты так и не понял, о чем я тебе говорил. И вообще, ты человек с довольно примитивной организацией. Тебя никогда не мучают сомнения. Ты просто делаешь то, что тебе надо. Причем прешь, как танк. Я же помню, как ты разбирался с этой историей… с нефтяной компанией. По тебе бьют, а ты прешь! И, самое интересное, что при этом на тебя обращают внимание такие женщины, как Анна… Слушай, – вдруг засмеялся он, – давай махнемся. Я тебе отдам свою тонкую организацию, а ты мне Анну…

Их разговор давно шел на повышенных тонах, и в конце концов к ним подошла Лера и увела Игоря спать. Уходя, Стрельник громогласно заявил, что раз перевалило за полночь, то его день рождения уже наступил, поэтому через десять минут он начнет прием подарков у себя в спальне.

Вскоре стали расходиться и остальные гости. Анна и Виктор тоже поднялись в свою комнату.

– Может быть, нам лучше уехать? – спросила Анна.

– Не думаю, – сказал Виктор. – Если мы смоемся, то завтра у него будет болеть не только голова, но и совесть. В том, что он мне наговорил, нет ничего личного. Так – маета творческой личности. В принципе он хороший парень, и друзей ближе его у меня в этом городе нет.