Колумбийская балалайка - А. Логачев

Ветер, совсем слабый ветер, оказывается, был. Иногда он менял направление, и тогда крышу ненадолго заволакивало дымом. Тогда возникала резь в глазах, текли слезы, дым забивал легкие, вызывал кашель. Но приходилось терпеть.

Вокруг пылали дома. Иногда в них что-то взрывалось, взмывали столбы огня, опутанного черными клубами, летели в стороны дерево, камень, железо. Трещали пожираемые пламенем балки, с грохотом проваливались крыши.

— Никому не высовываться! Бить одиночными! — уже не в первый раз прокричал Алексей и невольно пригнулся, когда пули пошли выколачивать крошку из штукатурки в полуметре над его головой.

Какой-то проворный латинос опасно засел на крыше дома через улицу. И тот, и этот дома двухэтажные, но дом напротив несколько выше, что превращает его, по-армейски говоря, в высотку. Хорошо еще, дым мешает латиносу выцеливать живые мишени. Хорошо, что горит соседнее здание, — скоро огонь вынудит беспокойного стрелка уносить ноги со своей высотки. Плохо, что до этого момента он может кого-нибудь зацепить. Но, разумеется, не Борисыча.

Уже зацепило Мишку. Бандитская пуля угодила ему в запястье, и если б не часы Лопеса, то пришлось бы бизнесмену воевать одной правой рукой. Впрочем, кожу все-таки ободрало осколками стекла, и Мишка обмотал кровоточащее запястье лоскутом, оторванным от майки с кроликом. Борисыч гвоздем разодрал штанину и поцарапал ногу, а Любе обожгло лицо, когда обвалилась стена дома, мимо которого они пробирались, — она заслонила собой Вовика.

Сейчас они находились на крыше углового дома. Их обложили со всех сторон, но подобраться могли лишь через люк или с крыши единственного примыкающего к их дому строения. Люк они сразу же закидали найденным наверху железом, и если латиносам вздумается-таки начать штурм через люк, то, продираясь сквозь заграждение из кроватных сеток и сломанных самокатов, они плотно и навсегда завалят этот выход своими телами.

Что там бандиты прикидывали насчет люка — неизвестно, а вот по крышам подбирались. Спокойно жить и двигаться им не давали Миша с Борисычем. Бизнесмен с эмигрантом постреливали одиночными, заставляя колумбийских «духов» прятаться за парапет, за трубы и за надолбы вентиляционных выходов.

Патроны следовало беречь. А для того чтобы попридержать бандитов, хватит и одиночных. Ясно, что латиносы сейчас просто стараются подобраться поближе, а вот когда наползет дымовая завеса, тогда уж под ее прикрытием они планируют ломануть всем скопившимся на соседнем доме коллективом с крыши на крышу, которые разделяет метра полтора.

С дымовой завесой были связаны и планы сводного русско-колумбийского отряда. Летисия уже привязала один конец прихваченного из магазина каната к основанию телеантенны, оставалось сбросить вниз бухту, спуститься по канату во двор и проходом между пристройкой и сараем уйти из «котла», в который они угодили. Им главное пересидеть до дыма, не дать себя убить или ранить. А потом уйти раньше, чем латиносы совершат массовый прыжок в длину.

Те латиносы, что ползали по крышам, и те, что перемещались внизу, почти не стреляли — спасибо ценной фигуре Борисыча. Зато гад, засевший на доме через улицу, имел возможность видеть, кого именно берет на прицел — женщину, мужчину или ребенка, но только бы не старика. Хорошо, не вся крыша открыта ему как на ладони, спасают бортики по краям, всякие выступы и корыто спутниковой антенны. Но стоит сдвинуться на лишний сантиметр, и тут же окажешься в простреливаемой зоне. Этого стрелка напротив Леха пытался снять, но пока не получалось. Эх, гранатометик бы сюда…

— Восемь миллиардов. Американских зеленых баксов США.

Теперь Михаил произнес астрономическую сумму спокойно, смакуя, с расстановкой, словно речь шла о месячной задолженности мелкооптового торговца бананами. И крикнул Борисычу, от которого его отделяла будка вентиляционного выхода:

— И ты типа знаешь, где это «золото партии» заныкано?!

— Знаю! — крикнул в ответ Борисыч, загнав в автомат новый магазин. — Таня, умоляю, не высовывайтесь! Стреляйте, как договорились!

Таня, всем телом прижимаясь к ограде, подняла над собой автомат, положила ствол на край парапета, зачем-то закрыла глаза, пальцами двух рук надавила на спуск, шмальнула в белый свет как в копеечку — условно в направлении основных колумбийских сил — и ойкнула, когда отдача чуть не вырвала оружие из рук.

— Но, ясный хрен… — Миша выглянул из-за парапета, увидел латиноса, пытающегося перебежать на более удобную позицию, выстрелом отогнал его на прежнее место. — Но, ясный хрен, не скажешь!

— Отчего же! — крикнул Борисыч. — Мартинес написал мне в письме! Как чувствовал, что мы можем и не свидеться! Счета, Мишаня, здесь! В Текесси! Могу точно сказать где!..

— Ну не томи, батя, бляха-муха!

— В городской ратуше!

— Значит, все это время наши колумбийские друзья гонялись не за химиком, а за тобой! — прокричал Алексей, переползающий на другую позицию. Леха, как щитом, прикрывался спутниковой антенной, свинченной гаечным ключом, который Борисыч протаскал в кармане со времен гонки на джипе. — Значит, это ты тот крутой русский, который прилетел в Ла-Пальма и которого надо доставить Падре целым и невредимым?!

— Получается, что так! — виноватым голосом ответил Борисыч и выпустил короткую очередь по крыше, где засел стрелок, давая тем самым возможность Леше миновать опасный участок. — Каким-то образом Падре узнал, что старому известно, где спрятаны деньги… Вряд ли он, Мартинес Камлос, даже под пытками указал на ратушу! Не тот он был человек! Но в забытьи мог выдать, что я лечу к нему! Мог, ох мог!.. Вот сволочь!

Стрелок на крыше попытался-таки подстрелить Леху, но пулю приняло на себя спутниковое корыто. Раздалось громкое «бдыньс!». Борисыч дал еще одну очередь в прежнем направлении, успокаивая неугомонного стрелка.

— Нет, погодите! — вскинулась Люба, контролирующая люк и Вовика. — Я же проверяла всех, кто прилетал и собирается прилететь в Ла-Пальма! Ни одного россиянина, кроме Вовки… Ах, зар-раза. — Она стукнула себя кулаком ко лбу. — Дура я, дура… «Русский» ведь еще не значит «россиянин»!

— Ты же говорил, что воевал в Великую Отечественную! — вдруг вспомнил Алексей.

— Что воевал — верно, Леша, говорил! — поправил моряка Борисыч, снял кепку с прожженным козырьком и вытер ею лицо. — Но про ту войну я ни словом не упоминал! Сколько мне лет, по-твоему? Я ж тогда под стол пешком ходил… Но войн, Леша, и потом немало было!

— Врешь, говорил про Отечественную, я помню!

— Да ладно тебе! — подал голос Михаил. — Все тут крутили, как наперсточники. Вон Вовика взять! Нет чтоб сразу сознаться, что спец по наркоте!

Может быть, пожар в городе Текесси был бы чуть поменьше, но Вовик прихватил из магазина бутыль с ему одному понятными жидкостью и этикеткой. Соорудив из бутыли «коктейль Молотова», он по пути зашвырнул сосуд на бензозаправку. А сейчас из выданного ему пистолета биохимик пытался попасть во флагшток, установленный через два дома на третьем, над котором реял колумбийский флаг. Вовик рассчитывал, что падение флага деморализует противника.

— Так ты ж говорил, что по-ихнему не сечешь?! — не унимался Алексей, вдруг вспомнивший про еще одну нестыковку. — Как же ты у них военным советником служил, а? Врешь, да?

— Не вру! Мы общались через переводчика! Переводчика звали Мартинес Камилос! Наверное, отчасти поэтому мы с ним и стали друзьями! И мне он доверял как самому себе!

— Значит, двигаем в ратушу! Не в джунгли! — безапелляционно сообщил Миха. — Эй, Танька! Спроси у Летисии, где у них ратуша? И чего она там в смысле укрытия, пока пацаны не подгребут? И в смысле незаметно срыть из нее куда подальше? Вкурила, Танька?

— Вкурила! — криком же ответила Татьяна.

А пожар приближался, и дым приносило уже не порывами ветра — занялась сама крыша.

— Приготовиться! — скомандовал Алексей. — Сейчас накроет, и будем уходить, как собирались!..

— То были свежие факты, мистер Лонгард. А теперь факты наисвежайшие.

Джуди отчаялась удержать руки на коленях и принялась помогать себе жестами. Говорить стало намного легче.

— Через час, когда спутник вышел из «тени», по моему запросу вновь была проведена съемка. Пожар пробирается к окраинам, застроенным в основном дощатыми лачугами. Они загорятся вмиг, и Текесси окажется в огненном кольце. В центре города наблюдаются лишь локальные очаги пожара. Там много домов с внутренними дворами. Если дворы просторные, они не дадут огню добраться до строений. Судя по всему, местные пожарные дружины не способны бороться с возгораниями подобной степени сложности. Вы же знаете плачевное материальное состояние муниципальных служб Колумбии. Тем более что на некоторое время пожарные Текесси лишились одной из своих немногих машин. Посмотрите на этот снимок, мистер Лонгард. Здесь зафиксировано, как дорогу пожарной машине преграждают два человека с оружием. И, смотрите, вот я маркером отметила: слева и справа к машине двигаются опять же вооруженные люди. А теперь взгляните на следующий снимок, сделанный спустя минуту. Убегающие люди в униформе и блестящих предметах на головах — это, бесспорно, пожарные Текесси. А в машину, обратите внимание, забираются люди с оружием. Я не успела провести компьютерную идентификацию, но нет сомнений, что это те же самые люди с крыши, числом семеро. Судя по тому, с какой дерзостью и уверенностью они действуют, одновременно выбирая в сложной обстановке верные решения, — это специально подготовленные люди. Профессионалы. Еще раз позволю себе напомнить вам, мистер Лонгард, о русской субмарине и высаженном с нее десанте. И вот, пожалуйста, последний снимок. Та же самая пожарная машина, брошенная у дверей ратуши. Предполагаю, захватившие ее люди с оружием проникли в ратушу на площади Сан-Луис-Потоси.