Обратный отсчет: Распад - Токацин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В наушниках судорожно сглотнули.
— Гедимин… — человек переступил с ноги на ногу, но так и не сдвинулся с места. — Вся эта штука — живая?
— Живая, живая, — буркнул сармат, разворачивая голографический экран. — Давай думать. То, что сверху, мы отломим, но надо это сделать с минимальными повреждениями. Я бы сначала убрал кровеносную сетку…
Он говорил ещё три минуты, хотя не был уверен, что Тай Лим его слышит — и подозревал, что «отросток», напротив, слышит его прекрасно и, возможно, готовится к ответным действиям. Экзоскелетчик не издал ни единого звука, пока сармат не замолчал и не повернулся к нему, ожидая ответа.
— Запомнил?
— Д-да, я готов, — вяло отозвался Тай Лим. — Я всё понимаю… Мне немного не по себе.
— Не тебе одному, — буркнул Гедимин, разглядывая переплетения «кровеносных сосудов» на стволе колонны. — Надо действовать быстро. Взрежем с двух сторон и дёрнем кверху, а потом я выбью основание.
На то, чтобы взрезать «кровеносную сетку», ушли считанные секунды, — она поддалась даже легче, чем ожидалось, мгновенно лопнув под лучевыми «лезвиями». Красноватый пар взвился столбом, и Гедимин, прицелившись, ударил кулаком по белым шипам, срастающимся в изогнутую балку. Он нанёс два удара, Тай Лим — один, и этого хватило, чтобы полуметровый «ствол» переломился пополам и рухнул, оставив в «ране» торчащие и сочащиеся белесой жижей шипы. Гедимин пнул их, расшатывая, схватил в охапку, — почти все они выдернулись в одно движение, оставив полуметровую дырку в поверхности «ребра». Сармат бросил их в пролом и увидел, как щупальца челнока хватают их на лету, не позволяя упасть обратно, и облепляют присосками. Вычерпнув ладонью белую жижу — она быстро сменялась красноватой — Гедимин взялся за резак и погрузил руку по локоть в плотные волокна. «Два метра,» — мелькнуло в голове. «Надо было взять пневмомолот!»
…Лужицы красной жидкости на глазах испарялись с чёрной брони, повисая над проломом облаками алого тумана. Сармат, опираясь на обломок тонкой балки, вылез из ямы и с трудом выпрямился. «Отвык от работы,» — сердито сощурился он, чувствуя, как ноют мышцы спины и рук. Под ногами зияла длинная прорезь двухметровой глубины, частично заполненная красной жижей. Множество круглых каналов среди плотно сплетённых волокон было повреждено лучевыми резаками и теперь сочилось «кровью». Гедимин не видел, что происходит на дне красной лужи, но надеялся, что регенерация запустилась, и новые волокна образуются правильно.
— Хватит на сегодня, — сказал он, стряхивая остатки чужеродных веществ со скафандра и поворачиваясь к Тай Лиму. Тот пропал из поля зрения несколько минут назад, пока Гедимин зачищал дно разреза; сейчас он стоял на краю дыры и завороженно следил за тем, как прилетевший челнок забирает ненужные обломки из щупалец ремонтного транспорта.
— Идём, — Гедимин тронул его за плечо. — Уже пять вечера.
Тай Лим едва заметно вздрогнул, прежде чем обернуться.
— Пять?.. Да, Гедимин, вы правы. Нам пора…
Он оглянулся на пролом, на дне которого дымилась взрезанная опорная балка, и снова вздрогнул.
— Что? — Гедимин, насторожившись, вгляделся в края пролома. «Новая неисправность?»
Тай Лим тронул повреждённую поверхность и тут же отдёрнул руку.
— Мне кажется, после нашей работы ему стало ещё хуже…
Гедимин облегчённо вздохнул — всё было в порядке, никаких неисправностей, незамеченных им, но найденных «макакой», — только общие соображения.
— Никому не будет хорошо, если его резать без анестезии, — отозвался он, сматывая страховочный трос. Челнок вытянул щупальца, подхватывая сармата на лету и тут же заворачивая в кокон.
… — Жидкой Би-плазмы нет, — буркнул охранник, бросив на колени Гедимина два плоских ячеистых контейнера. — Нормальный паёк. Что тебе не по нутру⁈
Несколько минут назад сармат выбрался из камеры дезинфекции — обшивка скафандра, нагретая почти до оплавления, до сих пор блестела и пахла жжёным фрилом. Его отвели в кислородный трюм — небольшой отсек, заполненный воздухом, и принесли ему контейнеры с водой. Теперь он озадаченно смотрел на ёмкости с пищей — судя по виду, из тюремных запасов. «И тут мартышечий паёк,» — досадливо сощурился он, вскрывая контейнер. «Чтобы не забывал, что в плену…»
Тай Лим был с ним в камере дезинфекции; потом его увели куда-то наверх, видимо, в жилой отсек. Он положил в трюме свой экзоскелет и остался в одном лёгком скафандре. Гедимин видел, как он уходил, тяжело опираясь на стальную «клешню» охранника, — он выглядел таким измотанным, будто на борту «Миикья» они провели несколько суток.
— Больше так не делай, — буркнул охранник, больно ткнув его в плечо. Сармат, едва не выронивший стопку съедобных ломтей, сердито сощурился.
— Вы работали десять часов без перерыва, — продолжал охранник. — Так никто не делает. Пять часов, не больше. Потом — отдых. Ещё пять часов — и в трюм. Тебе, теску, без разницы, а мистер Лим еле держится на ногах.
Гедимин мигнул.
— Я его не звал, — буркнул он. — Не может работать — пусть сидит на корабле.
— Поговори мне ещё! — фыркнул на него охранник, отбирая пустой контейнер. — Спать будешь тут. Подъём в шесть. Мистер Лим обещал подойти к полседьмому. Пока не подойдёт — отсюда ни ногой, ясно?
«Мелкие слабые существа,» — презрительно щурился Гедимин, пока его крепили цепями к палубе отсека. Спать он собирался в скафандре, и цепи ему не мешали — в них можно было поворачиваться с боку на бок. Под него подложили тонкий мат, закреплённый скобами за края, — теперь можно было не беспокоиться, что броня поцарапает палубу. «Когда эта „макака“ успела устать? Ладно, я отвык от работы, но его-то в тюрьме не держали…»
28 июля 25 года. Лунный рейд, корабль «Миикья»
Палуба задрожала. Гедимин открыл глаза и только затем, с запозданием, услышал тяжёлые шаги экзоскелета и недовольные голоса
