Во власти демона - Валентина Игоревна Колесникова

что понятия не имею, кем стану, когда освобожусь! Ты же понимаешь, что помимо змеи и я могу тебя убить, потом вообще об этом не вспомнить? Гест… ГЕСТ НЕТ!

Но мне было плевать. В моменты осознания смерти совершаешь не обдуманные поступки просто потому, что выхода особого не было. Или меня убьет змея, чьи кольца в любой момент готовы были переломать мне хребет, либо меня уничтожит пленный из камеры, если окажется подчиненным врагу. Либо мне повезет и янтарноглазый успеет меня спасти…

В любом случае, от сильного давления я чувствовал, как начинал терять сознание. Выпущенный в сторону решетки пульсар был…

Был пойман мантихорой…

— Сволочь! — мой голос был почти не различим, перед глазами все кружилось, я задыхался, не в силах сопротивляться.

Мантихора не позволила освободить пленного, просто смотрела на то, как я дохну…

Вот тебе и ребенок…

Кольца сжались еще сильнее, я слышал, как раскрылась огромная змеиная пасть, чувствовал смрад, сочащийся с ее языка, ощутил прикосновение гнилья к своей коже, видел, с каким ужасом смотрит плененный демон и…

Мантихора взвилась почти мгновенно. Одно резкое движение хвостом и змеиная голова камнем полетела вниз, тут же перебитая Пушистиком.

Из-за боли и головокружения я не мог встать с пола. Дыхание сбивалось, я будто не мог насытить тело кислородом, хватая ртом воздух и смотрел на мантихору.

Она села рядом. Просто села, смотря на меня с вызовом, а потом раскрыла пасть:

— ос… осв… меня…

Я не понимал.

Мантихора наклонила голову, заглядывая прямо в глаза.

— Освободи.

Выговоренное с трудом слово застыло в моей голове. Я словно очнулся от страшного сна, мгновенно пришел в себя и выпрямился, сидя на полу. Я смотрел в глаза мертвому существу и кое-что понял:

— Ты не ребенок, да? Точнее, не маленький ребенок…

Мантихора хмыкнула, дав понять, что в своих предположениях относительно ее личности я вообще ни разу не угадал. Затем вновь наклонила голову.

— Я… тебе помог, — затем, к моему искреннему ужасу, огромное существо указало в сторону соседней клетки, — она свободна. Она не подчинена. Ее не смог. Не знаю, почему.

— Гест, ты уверен? — глаза пленного все еще горели янтарем, демон сел возле прутьев и смотрел за тем, что происходило сейчас среди развалин, — тебе не кажется, что это слишком просто?

— Кажется, но он прав.

Я никогда не смотрел на свою работу под таким углом. Всегда уничтожая одержимых, я принимал их за обезумевших демонов, тварей, не способных на мысли и чувства. Почему этот способен? Почему может разговаривать так же, как и тот, что был в моем мире? Почему он смог сохранить в себе часть человечности, да и человечность ли это?

Передо мной сидела огромная мертвая тварь и просто смотрела на то, как я беру обломок прутьев, как накаляю металл, делая его при помощи магии более острым. Да, сбежать из клетки можно многими способами, но говоря откровенно, они все не сработали бы из-за такого противника, как эта мантихора.

— Надеюсь, тебе станет легче…

И, вонзив прут в голову существу, я смотрел на то, как мертвое тело наконец действительно стало мертвым. Веки опустились, существо обмякло, а затем совсем рядом появилась вспышка света. Белая, приглушенная…

— Вот вам и ребенок… Жесть какая-то…

Девочка, совсем юная, на вид лет десять, не больше. Рога обломаны, на губах ухмылка. Она стояла скрестив перед собой руки, почти полностью исчезнув из этого мира.

— У него в клетках десятки мантихор и детей. Таких как я. Он сказал, что если я буду за него сражаться, остальных он не тронет. Я спасла тебя, Гест. Теперь ты спасешь нас. Точнее то, что от нас осталось. Эльфов он не трогает. Беги.

И она просто исчезла. Как в каком-нибудь фильме с привидениями — растворилась в воздухе, словно ее и не было вовсе…

— Твою ж мать… — выпалив эти слова, меня стало качать из стороны в сторону. Пытаясь ровно встать на ноги, я все же оступился и упал, прислоняясь к обломкам стен, — черт…

— Гест, — голос демона вывел меня из состояния транса. От всего, что только что произошло мне стало плохо и это при том, что я военный маг, руки которого в крови. Честно говоря, я очень сильно хочу домой, а не все это. — Гест!

— Что?

— Ты как? — Женщина в соседней камере, судя по звукам, все же поднялась на ноги и подошла к прутьям решетки. Если верить собственному слуху, ходила она с трудом, но силы в ее теле все же остались.

— Живой… Чертов Леви, всегда от рогатых одни проблемы! Чертов Норвэн!

— Леви… Ты сейчас говоришь о Леврэй Норвэн? — все, кто сидел в камерах мгновенно оживились. Даже те, кто ни разу так и не подал признака жизни, стали издавать странные булькающие звуки, словно не могли справиться с нахлынувшими на них эмоциями. Тот, что с янтарными глазами уставился на меня, как на единственное спасение.

— Да, думаю мы говорим об одном и том же демоне… Хотя…

— Мира… Ты знаешь Миру? — надежда в голосе пленного не была поддельной, да и голубого блеска в глазах я не видел. Черт, не хочу говорить с ним зная, что нас банально могут подслушивать.

— Допустим знаю… Она умерла на могиле своих детей, но успела спасти Леви от смерти. В чем дело, рогатый?

— Если все так, как ты говоришь, то не смей открывать наши камеры. Особенно мою. Не освобождай, оставь нас здесь. Ты знаешь, мы все себя не контролируем… Враг ненавидит Леви, он его либо подчинит, либо уничтожит, причем скорее всего руками его друзей, понял?

Выйдя в длинный коридор и наконец увидев то место, в котором нас всех держали, я смог рассмотреть камеры с заключенными. Не все оказались немощными стариками — большинство полукровок на вид были все еще сильны, хоть и без сил. Они молчали, смотрели по сторонам и явно боялись говорить, так как могли выдать врагу какую-то информацию. Хотя, как мне кажется, это бесполезно. Эта тварь и так все знает…

— Гест, — женщина, сидевшая за стеной, оказалась не демоном… И не человеком. Ее невероятно острые уши, огромные глаза и вытянутое, безумно красивое тело говорило о каком-то ином происхождении, — я не знаю, почему меня не убили сразу, и не знаю, можно ли мантихоре верить. Не нужно меня отпускать, все же это… Ну говорю же, что не надо!

— Надо, я без проводника в местных болотах точно сдохну, так что выходи, остроухая полукровка. Держись за меня… осторожно, не падай!

Боже, да она легче