Последний резерв - Игорь Подгурский

— Мне кажется, что ты мне так до конца и не поверил. Придется на деле доказать, чего стоят мои слова. Заберите воздуховод.

Рядом с цилиндром как из-под земли возникли две фигуры в рясах и глубоко надвинутых на лицо островерхих капюшонах.

«А вот и монахи. Кто бы сомневался, что без них не обошлось!»

Один из них склонился над пультом, закрепленным на боку цилиндра. Второй бесцеремонно ухватился за шланг и осторожно потянул на себя.

Райх почувствовал неприятное движение в гортани. Он попытался вцепиться зубами в трубку. Получилось плохо. Пластиковую пуповину, соединявшую его с поверхностью и с воздухом, бесцеремонно вытянули из него вместе с загубником.

«Психопаты! Су-у-уки! Утопить решили. Вот и все…»

Райх вдохнул поглубже, чтобы набрать побольше воздуха в легкие. Мышцы напряглись в захватах, но оковы держали крепко.

…Прошла минута, вторая. Хеймдалль демонстративно хранил молчание. Когда истекла седьмая, он развел руками и произнес:

— Никто не собирался тебя убивать. Ты уже, наверное, сам все понял. Пока ты был без сознания, тебе подсадили в тело симбионта. Теперь дело за тобой. Да, кстати, забыл сказать спасибо за то, что доставили контейнеры с личинками в целости и сохранности. Если бы заглянули внутрь, дело пошло бы намного быстрее.

Райх уже понял, что встреча с вечностью откладывается на неопределенный срок. Он попытался от души выругаться, но получилось лишь громкое бульканье. Изо рта вырвались пузырьки и всплыли веселой стайкой.

Каэспээновец продолжал вещать с экрана:

— Сейчас братья спустят защитный раствор, в котором ты пребываешь. Обсудим некоторые вопросы…

Договорить каэспээновцу не дали…

Ингвар потерял счет времени, блуждая по тоннелям, пока не попал в пещеру, где в воздухе витал запах сгоревшего пороха. Почти все пространство было заполнено трехногими механизмами и горами контейнеров. Вскоре разведчик наткнулся на труп, лежавший рядом с пулеметом. Голова у погибшего была вывернута под неестественным углом. Она была почти отделена от туловища и держалась на остатках не перерезанных мышц и лоскутах кожи.

Алешкин тут же вспомнил о самодельной удавке Райха. Сразу был виден его почерк. Он двинулся дальше, настроившись на бесконечное петляние по тоннелям. Подземная прогулка затягивалась. За очередным поворотом ему преградила путь железная дверь со штурвалом гермозатвора. Колесо повернулось легко и без натуги. За дверью оказался длинный зал с покатыми сводами. Он весь был заполнен рядами высоких пустых цилиндров. Такие он уже видел на платформах в самом начале их блужданий по подземелью. Между ними змеились толстые кабели. С крышек цилиндров свисали прозрачные трубки, подсоединенные к разноцветным баллонам без маркировок.

Диверсант быстро переместился подальше от входа, укрывшись между цилиндрами. Вроде никого. Он, крадучись, двинулся в глубь зала, держа «Штурм» на изготовку. Казалось, шеренгам прозрачных цилиндров не будет конца. Прихоть безумного ученого, научная лаборатория или фабрика по производству неизвестно чего? Ингвар уже ничему не удивлялся. Каждому человеку отпущен свой лимит эмоций. Похоже, свой запас он уже исчерпал.

Вдалеке послышались голоса. Диверсант прислушался. Нет, это говорил один человек, просто его голос, как у оратора, постоянно менял накал и тембр. То он увещевал, то обещал, то к чему-то взывал. Слов было не разобрать, только интонации, искаженные подземным эхом, дробившимся среди стеклянных столбов.

Неизвестные строители действовали с размахом, намекая на перспективу.

Прозрачные шеренги цилиндров формировались в колонны, уходившие в глубь зала. Они гасили и рассеивали звуки. Слух разведчика улавливал «бу-бу-бу», доносившееся из глубины. Алешкин, крадучись, двинулся на голос, максимально сохраняя осторожность, чтобы не выдать свое местонахождение.

Голос становился громче, можно было различить отдельные слова: «долг», «паразит», «воля». Разведчик осторожно выглянул из-за полукруглого бока очередного цилиндра, одного из бесконечного ряда.

Две фигуры, облаченные в черные плащи, возились вокруг цилиндра, наполненного чем-то желтым, с человеком внутри. Один склонился над переносным пультом, второй неторопливо сматывал в бухту тонкий шланг.

«Эх, если бы рядом был Райх или, на худой конец, Стрелок — вдвоем мы бы легко обезвредили эту зловещую парочку. Быстро и тихо. А в одиночку не стоит и пытаться. Риск быть обнаруженным раньше времени слишком велик. Но шансы надо поднимать — подкрасться поближе».

Человек, подвешенный в центре цилиндра, дернулся и вывернул голову. Алешкин не поверил своим глазам.

«Да это ж Райх! Старый друг собственной персоной бултыхается в желтом растворе, распятый на растяжках. Допрашивают? Казнят? Или весь этот зал в чреве горы — огромная пыточная?»

Костяшки пальцев, сжимавших автомат, побелели от напряжения. Мозг еще анализировал и сопоставлял увиденное, а тело уже действовало. Над мыслями брали верх выучка и рефлексы, доведенные до автоматизма на огневых тренировках и в боевых рейдах.

Ингвар, не мешкая, вскинул «Штурм» и всадил две короткие очереди в людей в плащах. О скрытности не могло быть и речи. Друг погибает! Третью очередь он положил в основание цилиндра. В следующий миг стеклянная тюрьма распалась на сотню осколков. Желтая волна расплескалась вокруг, с каждым метром теряя свою силу. Секунда — и она превратилась в обыкновенную лужу.

Стреляные гильзы еще катились по каменному полу, когда Алешкин со «Штурмом» на изготовку рванул на помощь другу, лежавшему в растекающейся луже.

Стуча ботинками, он подбежал к Пересмешнику. Тот уже стоял на четвереньках. Его выворачивало наизнанку.

«Не беда, — подумал Алешкин, — главное — жив».

— Человечество не сможет позаботиться о себе без посторонней помощи, — с нажимом сказал Хеймдалль. Похоже, его ничем нельзя было смутить. Появление командира группы он воспринял спокойно. Во всяком случае, никак не выразил своего удивления. Алешкин же от изумления чуть не открыл рот. — Без нашей помощи. Вся надежда на таких людей, как вы. Людей с большой буквы.

— Хватит голову морочить. Ты мне уже окончательно мозг поломал. — Райх стоял на четвереньках в желтой луже, отплевываясь и отрыгивая. Потом его вырвало на пол. Успел нахлебаться раствора, когда пытался выругаться на каэспээновца. Неожиданно для себя он спросил: — Немецкий «тигр» на хрена сюда припер? Не лень было тащить старый танк за столько парсеков? Вы тут совсем сбрендили под землей? Оторвались от цивилизации!

— Я же сказал, у нас есть о чем поговорить, — невозмутимо ответил Хеймдалль и без всякого перехода вызверился: — Немедленно прекратить стрелять! И так уже половину базы раскурочили.

Так же неожиданно он успокоился и вкрадчиво продолжил:

— Алешкин, приведи своего подчиненного… и друга в нормальное состояние. Твой статус командира группы никто не отменял. А танк обнаружили монахи во время одной из своих вылазок. Планета полна сюрпризов. И это еще не полный перечень загадок Безвозвратной. Когда вы перейдете на следующую ступень эволюции, мы сможем вместе во всем разобраться и начнем действовать плечом к плечу. Обсудим?

— Отчего же и нет! Обсудим. — Алешкин короткой очередью перечеркнул экран. У него сложилось впечатление, что Хеймдалль тянет время, стараясь подольше задержать их в инкубаторе.

Вдалеке завыл сигнал тревоги. Алешкин перекинул автоматный ремень через голову и забросил «Штурм» за спину. Наклонившись над Райхом, он ухватил его под мышки и рывком поднял на ноги. Пересмешника колотила крупная дрожь, зубы выстукивали морзянку, колени предательски подгибались. Он попытался избавиться от поддержки друга, прошипев сквозь зубы:

— Уходи! Оставь одну гранату и пистолет и уходи.

— Уйдем вместе, — безапелляционно заявил Алешкин. Он перекинул руку друга через шею, а правой рукой крепко ухватил его за бедро.

Так вдвоем они поковыляли к выходу из инкубатора, со стороны напоминая калик перехожих. Шаг, еще шажок. Неожиданный желудочный спазм скрутил друга пополам. Разведчика снова вывернуло наизнанку, все той же желтой жидкостью, которой был наполнен цилиндр. Полегчало.

Следующие метры дались проще. Где-то ниже солнечного сплетения вспыхнуло и стало разгораться маленькое солнце, наполняя Райха силой и энергией.

Они потихоньку наращивали темп, как черепашки, перешедшие на бег. С каждой секундой Райху становилось лучше, он приходил в себя на глазах. Слабость в мышцах ушла, уступив место неожиданному приливу сил. Каждая клеточка, казалось, наполнялась энергией. Похоже, симбионт, подсаженный ему, наконец-то вспомнил, что нужно позаботиться о своем носителе. По телу прокатилась ослепительная волна, сжигая усталость и боль.