Мик Джаггер. Великий и ужасный - Кристофер Андерсен

Ранний интерес к музыке – не единственное, что было общего у Мика и Кита. В Вентуорте оба они считались образцовыми учениками – пожалуй, даже «слишком хорошими», по выражению учителей. Другие ребята к Мику не цеплялись из-за его высокого роста, но Киту, вытянувшемуся только в отрочестве, не было проходу от задир. Поэтому он держался особняком и чаще играл один на заднем дворе.

Разрыв между Миком и Китом увеличился в 1954 году, когда обе семьи переехали из своего района и во всех отношениях разошлись в совершенно разных направлениях. Семья Джо, ставшего к тому времени ведущим экспертом графства по физической культуре, поселилась в зеленом районе Дартфорда, да к тому же еще и в самом престижном квартале – Клоуз. Новый дом Джаггеров с подъездной дорогой, арочными окнами и ухоженной лужайкой имел даже свое собственное имя, «Ньюлендс», вырезанное на знаке, свисавшем с яблони у парадного крыльца.

Киту повезло меньше. Теперь его семья жила на улице Спилман-роуд, в буквальном смысле по другую сторону дороги – железной дороги, пересекавшей весь Дартфорд. Самый известный из бывших обитателей жилого комплекса «Темпл-Хилл» охарактеризовал его как «гребаный, депрессивный микрорайон».

Пока Кита, прозванного за торчавшие уши «мартышкой», дразнили и задирали одноклассники («я весь день жил в страхе»), дела Мика в школе шли очень неплохо. По окончании начальной школы ученики должны были сдавать внушающий ужас экзамен «Одиннадцать плюс», от результатов которого зависела их дальнейшая судьба – порой не только академическое будущее, но и карьера. Сдавшие успешно поступали в одну из элитных «грамматических школ», а там было недолго и до университета с возможностью приобрести прибыльную профессию. Остальным приходилось довольствоваться «профессиональными школами» и карьерой рабочего.

Мик сдал экзамены блестяще и вскоре уже щеголял в малиновой куртке одной из грамматических школ Дартфорда. («А-а-а, это те, в красной форме!» – ехидно заметил Кит много лет спустя.) Тюдоровская архитектура XVI века, готические окна, увитые плющом, спортивные площадки, как в Итоне, – все это было скрыто за элегантной кирпичной стеной, отделявшей привилегированный школьный мирок от рабочих кварталов послевоенного Дартфорда.

Послушный сын и прилежный ученик, Мик получал хорошие оценки, помогал учителям и играл в регби и крикет. Поскольку тогда еще действовала всеобщая воинская обязанность, предполагалось, что ученики Дартфордской грамматической школы будут служить в армии в качестве офицеров. Мик записался в Объединенный кадетский корпус и, как ко всему, за что брался, относился к военной подготовке очень серьезно. Один из учителей, Уильям Уилкинсон, вспоминал, что Мик «был очень усердным во всем, из сил выбивался, лишь бы достичь успеха… старался быть полезным. На всех нас это производило большое впечатление».

Но вместе с тем Мик держался обособленно. Он не вступал ни в клубы, ни в ученические организации, не участвовал в выборах на какую-нибудь должность в классе, не пел в хоре, не играл в ансамбле или в школьном театре. Чтобы порадовать отца, он записался в баскетбольную команду и даже стал ее капитаном, хотя не столько благодаря спортивным способностям («Игроком он был посредственным», – вспоминал его бывший одноклассник Кит Хоукинс), сколько благодаря своим качествам лидера. «Ему явно нравилось руководить», – добавлял Хоукинс.

На другом конце города жил Кит, и судьба толкала его в совершенно ином направлении. Он сдал экзамены через год после Мика, и полученных оценок хватило, только чтобы поступить в Дартфордскую среднюю техническую школу. Здесь ему опять пришлось столкнуться с насмешками и оскорблениями. Ситуацию ухудшало то, что он пел в школьном хоре и даже оказался в числе тех, кто исполнял «Аллилуйя» Генделя перед королевой Елизаветой в Вестминстерском аббатстве. К сожалению, о лаврах певца пришлось забыть, когда у него началась ломка голоса прямо посреди очередного выступления.

Дороги Кита и Мика разошлись настолько, что в последующие шесть лет они ни разу не заговорили друг с другом. Джаггер, впрочем, иногда видел, как этот мальчишка бежит домой, преследуемый парочкой хулиганов.

Пока Кит был занят исключительно выживанием, Джаггер впервые вкусил славы, выступив на телевидении. Его отца пригласили вести передачу «Смотрим спорт» на Би-би-си, и там юный Джаггер демонстрировал некоторые движения, используемые в скалолазании и гребле на каноэ.

Мику понравилось находиться в центре внимания. «Я уже тогда был звездой, – вспоминал он позже. – Я думал: „Какое на хрен каноэ? Как там моя прическа?“» Может, и так, но отец Мика относился к передаче очень серьезно, как и к участию в ней сына. Под его наблюдением Мик каждое утро раз сто приседал и отжимался, а потом пробегал двадцать-тридцать кругов по двору.

«Больше всего он старался угодить родителям, особенно отцу, – говорил одноклассник Мика Дик Тэйлор. – Мне кажется, он его боялся». Тэйлор вспоминал, что несколько раз Мик «уже выходил из дома, как из двери доносился крик отца: „Никуда не пойдешь, пока не сделаешь упражнения!“»

Вскоре Мик решил, что полученной физической подготовки ему будет достаточно, чтобы обучать детей американских военных, проживающих на расположенной поблизости военной базе США. Заодно он освоил такие американские виды спорта, как бейсбол и американский футбол. От армейского повара, афроамериканца по имени Хосе, он узнал кое-что об американской музыке, особенно о ритм-энд-блюзе.

После занятий с учениками, большинство которых были его ровесниками, Мик часами сидел, слушая пластинки легендарных исполнителей блюза, таких как Ледбелли, Роберт Джонсон, Хаулин Вулф и Мадди Уотерс. «Я тогда впервые услышал черную музыку, – вспоминал Мик. – По сути, это было мое первое знакомство с американской культурой».

Вскоре у Мика набралась внушительная коллекция пластинок, на приобретение которых он тратил большую часть дополнительных заработков. Зимой разносил рождественские открытки, а летом, облачившись в белый халат и бумажную шляпу, продавал мороженое с тележки. Однажды у здания дартфордского городского совета перед тележкой возник Кит. «Я ясно помню, как будто во мне что-то щелкнуло, – говорил Кит. – Я купил у него шоколадное мороженое, а потом он снова пропал».

Впервые в жизни Мик рисковал разозлить отца, слушая дни напролет Чака Берри, Фэтса Домино и Литтла Ричарда – тем более что Джо называл все это «музыкой джунглей».

«Ну да, верно, – отвечал на его упреки Мик. – Это и есть музыка джунглей. Отличное название».

Бунтарский дух Мика проявлялся не только в этом. Его знакомый по Дартфорду, Клайв Робсон, вспоминал, что Джаггер придумал срезать путь во время еженедельного пятимильного кросса по пересеченной местности. «Джаггер выяснил, что если свернуть в одной точке, то можно спрятаться за дюнами, покурить, а через полчаса присоединиться к остальным».