Львы города Лемберга - Юрий Валин

Батальонная колонна этого Фессмана столкнулась с нашими танками не совсем в пригороде, а где-то у Ставчан, но это к делу отношения не имело.

Младший сержант Земляков дотянулся до пластиковой миски-вазы и с глубокой печалью, но без особого удивления обозрел крошки, оставшиеся от "Цитрусовых". Вот же жрут товарищи по оружию - утром три пачки было.

В дверь заглянул лейтенант-расчетчик:

- Что с водой в кулере? Есть?

- Есть. Вафли и печенье того... приговорили.

- Сейчас изыщем что-нибудь, - лейтенант поправил модные очки, оглядел переводчика. - Что-то ты кислый. Замудохали бумагами?

- Вообще жопа какая-то, - пробурчал Земляков.

- Рассосется к выходу. Дух переведи, чайку шарахни...

Лейтенант отправился скрести по сусекам, а Женька купал в кружке чайный пакетик и думал о том, что действительно должно "рассосаться". Полностью вскрыть анкету гадского доктора никак не получится. Имеет смысл побыстрее найти этого Визе и спросить в неофициальной обстановке: что ты, урод, с людьми творил и какими целями руководствовался? И главное, какая связь у медика с проклятой Hopfkucuck, которой теоретически нигде нет, но практически она везде есть?

Дверь на миг приоткрылась и в пищеблоке появилась Ирина Кирилловна: строгая, в безупречном комбинезоне, волнующе перетянутая ремнем с маленькой, щегольски сдвинутой на левую сторону, "по-иностранному", кобурой. Женька, подперев кулаком щеку, полюбовался на рыжее чудо, по немыслимому стечению обстоятельств считавшееся невестой и без пяти минут женой младшего сержанта Землякова, абсолютно недостойного столь щедрого подарка судьбы.

- Спасать пришла? Надо же, какие у нас чуткие расчетчики.

- Вот еще. Я и так уже шла, да никак не могла из хохлов факс выжать.

- Ты, товарищ Уварова, так не говори больше. Нехорошо. Сопредельные товарищи по оружию на некорректное название "хохлы" могут обидеться.

- Как есть, так и говорю. Вчера у них на связи сидел нормальный боец-украинец - и всё мгновенно летало. А сегодня хохол заступил, и тупит. Наверняка, умышленно, из майдаунистых саботажников, хорёк упертый.

Земляков не спорил - прохладные ладошки суровой оперативницы второй категории легли на переводческую голову, мягко сжали виски и это было так приятно, что...

- Ты почему на обед не ходил? - прошептала Иришка.

- Не хочется. Перед самолетом вообще вредно наедаться.

- Сколько еще до того самолета... И вообще я уже нервничать начинаю.

- Не стоит. Сама знаешь, там боев не было. Ну, практически не было.

Иришка молчала. Все она, конечно, знала. И об оперативной обстановке в районе предстоящих действий опергруппы, и о проблемах с переброской комплекта стартовой аппаратуры. Впрочем, сложностей всегда хватает. Но очевидные сложности, они - не очень большие сложности. Куда неприятнее сюрпризы...

***

Взлетели с "Чкаловского" на рассвете, и ровно через два часа "борт" благополучно сел в колыбели галицийской демократии. Моросил дождик, взлетное поле казалось болотом и вообще настроение было поганым. Коллеги встречали - подтянутый капитан-украинец в камуфляже поздоровался и не замедлил сообщить, что возникли проблемы с принятием груза - таможня вопросы имеет. Коваленко кивал, расчетчики возмущались, младший сержант Земляков прогуливался под пахучим крылом Ан-12 и представлял в какой сейчас ярости пребывает тов. Уварова - у Ирки набралась целая папка переговоров-согласований с придирчивыми мытнями-таможнями, все вроде бы уладили, и вот опять...

Впрочем, устаканилось - Коваленко сходил, покивал в кабинете начальника таможни - ощущение угрозы, веющей от немногословного гиганта, нервировало даже очень ушлых людей. Вообще, начальник Отдела в "штатском" производил сильное впечатление - появлялось в нем что-то ряженое, голливудское. Вполне мог бы в роли полковника КГБ отсняться: любителя играть Чайковского на балалайке и пытать юных, либерально настроенных афро-американок.

Размышляя о афро-американках и Иришке, младший сержант догадался, что на аэродроме и в полете успел отдохнуть.

Наконец, самолет начали разгружать, команда расчетчиков и старший лейтенант Нерода остались наблюдать и руководить, а Женька с начальством слушали оправдания украинского капитана. В принципе, было известно, что у коллег из спецтехники и прочего интеллектуального вооружения лишь пара компов, кабинет в Киеве, да пустой ангар в Александровке. Что-то там случилось в их Войсковом Историко-Исследовательском Бюро пару лет назад: подразделение разогнали, кого-то под суд отдали, но потом реабилитировали, наградили, разжаловали, уволили, сдали в металлолом аппаратуру, заказали новую в России, но не смогли полностью оплатить... В общем-то, стране, планирующей два майдана ежегодно, легкие технические неувязки вполне простительны. Симптомы Психи здесь разнообразны: есть острые очаговые, есть вялотекущие, томительно-бытового характера.

Далее в повестке дня значилась рекогносцировка, но армейский микроавтобус за группой не пришел. Опять же по смутным техпричинам. Загрузились в любезно предложенную украинскими офицерами личную "Рено Логан" - хозяин, капитан Марчук сел за руль, крупногабаритный Коваленко устроился на "командирском" месте. Наконец, выкатились с военных задов "Даниила Галицкого"[1]. Дождь перестал, пробивалось неяркое солнце. Женька, сдавленный между хмурым старшим лейтенантом-украинцем и дверью, слушал пояснения военных гидов, смотрел на бесконечную Городоцкую улицу и размышлял - какого черта командир взял в машину переводчиков, а не командира резервной группы?

Львов выглядел примерно как на фото: ретро с вкраплениями отметин развитого, но уже обветшавшего социализма и аляповато-прогрессивных "евро-маркетов". Миновали площадь Григоренко - бывшая Смольки, украшенную зданием областного управления МВД - как положено, серо-решетчатым, угрюмым. В Те времена здесь располагалось городское управление ЗИПО, - впрочем, к моменту прибытия опергруппы в здании будет пусто - смылись полицейские заблаговременно. Далее оперативники проинспектировали вполне узнаваемую улицу Леона Сапеги - ныне С. Бандеры, - мимо проплывали часовни и костелы, памятники, "утюг" бывших жандармских казарм, корпуса Политехнического, снова часовни... Пришлось сворачивать - улица оказалась перекрыта - торчал гаишник, за ним виднелся хвост колонны - молодежь пела и что-то неразборчиво скандировала.

- У нас тут мероприятия исторического характера, - с некоторым смущением пояснил капитан Марчук.

- Наслышаны, наслышаны, - пробормотал Коваленко, рассеянно глядя сквозь фигуры в рубахах-вышиванках и немецких штанах-флеках[2].

- В соответствии с решением миськрады[3], - уточнил второй украинец-старлей. Подчеркнуто вежливый, он часто сбивался на мову, неизменно извинялся и повторял фразу по-русски. Угу, щирый такой украинец - будто людям с лингвистическим образованием не догадаться какой язык для него родной.

Машина неспешно катила по старинным улочкам, негромко погромыхивали по рельсам трамваи, высаживали туристов и местных почитателей "Галичины" - юбилей Битвы под Бродами для города был событием немаловажным. Зрители стекались к площади, где должен состояться митинг и театрализованный парад. Гаишник в парадной форме вновь показал - "объезжайте". Марчук, чертыхнувшись, свернул. Проехали по Сахарова - бывшей Вулецкой...

В рекогносцировочной группе "Ланцета" чувствовалось определенное напряжение: новый отдельский переводчик лейтенант Спирин, молчал как рыба, но по всему чувствовалось, местное юбилейное мероприятие крепко не одобрял. Старлей-украинец наоборот - готов грудью отстаивать право горожан праздновать что захотят. Сидели эти двое плечо к плечу и было понятно, что пакостно не только им. И зачем было сводный состав громоздить? На перспективу, с прицелом на будущую дружную работу? Намудрили. Впрочем, начальству виднее.

- Извиняюсь, а что тогда было с дорожным покрытием? - Женька принялся усиленно всматриваться в пешеходные дорожки. - Подозреваю, тротуарная плитка попозже появилась?

Украинцы принялись рассказывать о деталях былого городского быта - оба оказались не львовянами, но город знали неплохо.

Проехав по парковой Стрийской, свернули на узкую Кацюбинского - Супинского. Горбатый асфальт вывел наверх - вот и Цитадель...

Граненые невысокие башни-гайки из красного кирпича и тесаного камня, зелень непролазных кустов - словно сто лет нога человека здесь не ступала - и рядышком ровненькие бордюры, окультуренные газоны, чуть в стороне мусорная куча...

Странное это место - Цитадель. Три высоты, когда-то господствовавшие над малоэтажным городом: Шембека, Познанская и Жебрацкая. Сейчас отдельных холмов уже не различишь - кажутся искусственным плато, не таким уж гигантским. До возведения Цитадели, считалось хорошим тоном ставить здесь орудийные батареи и палить по городу. Стреляли русские, турки, австрийцы... Но нужно признать, особой яростью те обстрелы не отличались - богобоязненные времена были, сдержанные. В середине ХIХ века, австрийцы расстарались и возвели фортификационный комплекс: крепкостенные казармы, шесть довольно мощных оборонительных башен. Попозже Цитадель усилилась траншеями и вспомогательными фортами, но в боевых действиях укреплениям так и не довелось участвовать.