Львы города Лемберга - Юрий Валин

Странное это место - Цитадель. Три высоты, когда-то господствовавшие над малоэтажным городом: Шембека, Познанская и Жебрацкая. Сейчас отдельных холмов уже не различишь - кажутся искусственным плато, не таким уж гигантским. До возведения Цитадели, считалось хорошим тоном ставить здесь орудийные батареи и палить по городу. Стреляли русские, турки, австрийцы... Но нужно признать, особой яростью те обстрелы не отличались - богобоязненные времена были, сдержанные. В середине ХIХ века, австрийцы расстарались и возвели фортификационный комплекс: крепкостенные казармы, шесть довольно мощных оборонительных башен. Попозже Цитадель усилилась траншеями и вспомогательными фортами, но в боевых действиях укреплениям так и не довелось участвовать.

Час недоброй славы Львовской Цитадели наступил в июле 41-го. Вошедшие в город немцы живо дополнили систему дотами, натянули побольше колючей проволоки и создали лагерь военнопленных Stalag-328...

Через ворота Цитадели прошло двести восемьдесят тысяч человек. Сто сорок тысяч человек здесь погибло. Цифры приблизительные - точных данных не знает никто, даже педантичные основатели шталага. Женька успел глянуть документы - но все равно трудно осознать...

- Цены, наверное, европейские? - поинтересовался Коваленко, разглядывая старинные чугунные пушки и стилизованный под старину вход в башню - обильная роспись над низкими дверями выглядела довольно нелепо.

- Пять звездочек. И ресторан, говорят неплохой, - сказал, глядя куда-то в сторону капитан Марчук.

Да, Большая Максимилиановская башня ? 2 разительно преобразилась. Экий лоск, лишь по очертаниям и можно опознать оборонительное строение. Женька видел аутентичные фото: толстые стены, канцелярия, допросные, в подвале камеры смертников. Заключенные называли башню ?2 - "Смертной". Сейчас бы не поверили. Чистенько, нарядненько, на стенде рекламные буклеты с роскошно-бордельными интерьерами. Да, иной век...

Ужас отсюда почти ушел. Если тщательно забыть, решительно выдавить из себя нормальную человеческую память - так ведь очень красивое место. Экзотическое, с этакой эксклюзивной, таинственной аурой старины...

"Отель "Citadel Inn", двухместные "стандарты" и "люксы" Європейська кухня, free Wi-Fi зона, жива музика..."

- Полагаю, оценивать достижения дизайнеров нам не к чему, - Коваленко озабоченно глянул на часы. - Давайте по плану...

В молчании двинулись к автостоянке. Спирин сосредоточенно смотрел под ноги. Остальным тоже было не по себе. Украинский старлей откашлялся, но благоразумно промолчал. Конечно, времена меняются, жизнь идет, нельзя вечно жить прошлым. Всё верно, всё логично. Здесь, собственно, меньшая часть узников сожжена и захоронена - основные партии трупов и смертников в Лисиничивський лес вывозили.

Сто сорок тысяч. Тиф, дизентерия, холод, расстрелы, экономичное забивание палками и резиновыми шлангами...

Непонятно как люди в парке и отеле не чувствуют. Смерть и ожидание смерти. Булыжные души? Или просто не знают, и знать не хотят? Но ведь это в воздухе. Нет, не висит, не душит, но тени здесь всегда искажены. И замечаешь краем глаза, как движется рядом еще кто-то. Давняя тень, оставшаяся здесь навсегда. Бывают такие места, не всегда даже музейные и широко известные. Хотя, конечно, и живые люди, что приходят вспомнить и поклониться, часть своей тени оставляют. Женьке как-то рассказывали о мысе Херсонес...

Впрочем, младшим сержантам противопоказано о душе и мистике рассуждать. Скоро в истинную Цитадель придется войти, охраняемой стоянки и халявного кофе там не предвидится. Расположение башен ясно, с ориентирами определились, где стояли малые доты охраны вполне понятно...

...Снова улицы и костелы. Здания, которых тогда еще не было, фото тех зданий, что были, но не дожили до сегодняшнего дня... Улица Шевченко - Яновская, мрачные строения исправительной колонии в периметре колючей проволоки, снаружи памятный камень с надписями на трех языках. Здесь уничтожено от 140 до 200 тысяч, - опять же, всё примерно, всё ориентировочно - давние, досадные, почти забытые времена.

Едва ли штурмбанфюрер Визе здесь, в опустевшем гетто, отсиживался. Хотя имелись кое-какие странные загадки с эвакуацией последних заключенных Яновского лагеря...

Потом оперативники покатили к Высокому Замку - смысла озирать город с высоты немного, большая часть доминант и ориентиров изменилась. Но панорама впечатляющая, да и ждет тактичный Марчук, когда рассосутся с площадей напраздновавшиеся наследники "Галичины".

От польского замка уцелел лишь фундамент, на холме зеленел парк, имелась смотровая площадка и телевышка. Лестницы, декоративный грот, одинокая, явно откуда-то притащенная "по случаю", скульптура льва с жалобно приподнятой лапкой. Бродят туристы, фотографируют крыши и шпили дивного старинного города...

Уползало солнце, таяли в сумерках крыши...

Подошел Спирин, оперся о чугунное ограждение, закурил.

- Знаешь, я все равно не понимаю...

- Угу, вопрос философский, тонкий, - согласился Женька, щурясь на сигаретный дым.

Спирин спохватился, помахал ладонью, разгоняя нездоровую завесу.

- Извини. Не на те детали я, видимо, обращаю внимание.

Отделу со Спириным повезло: переводчик опытный, о вермахте познания энциклопедические, с архивами работает профессионально. Разговорный язык, конечно, чуть хуже. С физподготовкой... Гм, ну, теперь она уже есть, физподготовка, пусть и в зачаточном состоянии. Пришел человек с сидячей работы, возрастом за тридцатник, чего тут ожидать? Звездочки на погоны, соответствующие жизненному опыту, и надлежащую оперативнику поджарость заработает в ближайшем будущем. Сложнее с интуицией и реакцией. Как-то сказал: "я живу в ту войну". Для историка хорошее качество: неравнодушный, все через себя, через нерв, всё всерьез. Но "та" война закончена и мы ведем нынешнею войну, с новыми целями и новыми средствами. Глупо спорить, сравнивать, пренебрежительно тыкать пальцем - люди героями были, а ты, Земляков, кто вообще такой? Понятно, не герой. Рядовой военнослужащий, решающий свою узкую, локальную задачу. Как кое-кто, бывало, говаривал: "нам на все времена единственной Великой войны хватит. Наше дело - своевременно собственное дерьмо подтереть, приличный мир детям оставить. Задача скромная, но офигительно актуальная".

А ведь тогда о Психе толком еще не знали. Может, и началась эпидемия, оттого что регулярную уборку игнорировали? Забился мозг аллергенной пылью, долго ли тут крышей поехать...

-..- Вот не понимаю как так можно, и всё тут, - продолжал Спирин. - Какое-то чувство самоуважения должно присутствовать. Выдумать себе историю, знать что лжешь, и убеждать себя. Плевать на могилы, разбивать памятники, ставить на старые постаменты новые бюсты...

- Кладбищам свойственно зарастать. Мы еще те символисты - однохордовые, - вздохнул Земляков. - Знаменитым маршалам и героям - кино многосерийное, многотомные поэмы и памятники титановые в сто саженей ростом. А отделению, в блиндаже бомбой накрытому, - строка в ЖБД[4]. Но это вопрос опять же философский, труднорешаемый. Скажите, лучше, товарищ лейтенант, что ваша интуиция подсказывает, на град львов, глядючи?

- Мы же на "ты", вроде?

- Не при коллегах, - Женька кивнул на украинцев, разговаривающих с Коваленко. - Уместнее дисциплину боеготовой российской армии подчеркнуть. Так что интуиция шепчет? В Цитадели его возьмем или побегать придется? Город немаленький.

Спирин смотрел на панораму города - Львов загорался желтыми теплыми огнями. Красивый сказочный город. Город без сердца.

- Знаешь, Жека, не верю я в интуицию и прочую экстрасенсорику. Иное у меня воспитание и образование. Допускаю, что кому-то чудится, мнится, и внутренний голос регулярно шпаргалки зачитывает. Но со мной такого не случалось. Ты уж извини мое ретроградство. Не колдун.

Спирин, со своей привычкой морщить высокий, с наметившимися залысинами, лоб, и с недописанной кандидатской, на колдуна действительно не походил. Проживал в крошечной двухкомнатной квартире с мамой, в былые спокойные времена посвящал все свое нерабочее время сочинению скрупулезных исследовательских работ по истории обороны Ленинграда, за свои средства заказывал за границей документы по интересующему периоду. Увлеченный человек. Еще ежевечерне гулял с глуховатой мамой - на Беговой они жили, весьма скромно. Женьке как-то довелось в гостях побывать. До Отдела Спирин работал референтом в представительстве крупной стирально-машинной корпорации, регулярно ездил в Берлин и Мюнхен: переводы, договора, переговоры... Немыслимо представить, что такой человек, затянет командирский ремень, навесит кобуру и двинет во фронтовой город, ловить особо вредных эсесовцев. С другой стороны, год назад и сам Земляков...

- Интуиция - чувство малопредсказуемое, - согласился Женька, разглядывая башню ратуши (венский классицизм, однако, весьма внушает). - Может, проявиться, а, может, нет. Но я сам видел, как товарищи командиры прямо-таки нюхом на цель выводили.