Наследница Дестроера - Уоррен Мерфи

– Джон Кеннеди! – хором ответили друзья.

– Посмотри на всех остальных демократов, – принялся объяснять один. – Они все на одно лицо. У них такие же прически, как у Кеннеди, такие же открытые лица. Они подражают его манерам, его ораторским приемам. Все их выступления – это перепев старого тезиса: “Не спрашивайте, что для вас может сделать страна, спросите себя, что вы можете сделать для страны”. Тебе ни за что их не победить! Не стоит тебе туда соваться, Принц!

Но он сунулся. Человек, которого друзья называли Принцем от политики, знал, что именно та причина, по которой все считали ему путь в Вашингтон заказанным, как раз и приведет его в Белый дом. В стаде рослых и стройных двойников Кеннеди он выделялся несхожестью с ними – невысокий темпераментный мужчина, нос с горбинкой, густые черные брови, единственный брюнет в море белокурых кандидатов. В многочисленных теледебатах, от передачи к передаче, он все больше выделялся на фоне одинаковых и безликих соперников.

Эта стратегия оправдала себя и в одном из “самых ирландских” штатов. Среди бесчисленных Коннели и Доннели, Кэррингтонов и Хэррингтонов, О'Рурков и Макинтайров Майкл Принсиппи выглядел как изюмина в корзине белой фасоли.

На телеэкране это смотрелось еще более эффектно. От передачи к передаче Майкл Принсиппи оставался самим собой, неизменно сохраняя спокойную уверенность в себе. В социологических опросах ему сразу отвели место темной лошадки, холостого патрона, аутсайдера гонки, каждый участник которой часами отрабатывал все детали внешности, чтобы не выделяться из когорты. И эти одинаковые как близнецы-братья потенциальные кандидаты один за другим отставали, пока съезд Демократической партии невиданным большинством голосов не утвердил Майкла Принсиппи своим кандидатом в президенты в первом же туре.

Последние опросы показывали, что Майкл Принсиппи несколько опережает своего соперника-республиканца, а до выборов оставались считанные дни. Он понимал, что разрыв слишком мал, чтобы успокаиваться, и продолжал вести свою кампанию с такой энергией, словно на карту было поставлено все его политическое будущее. Собственно, так оно и было.

Находясь с предвыборной поездкой в Теннеси, он выкроил время посмотреть по телевизору очередное выступление своего соперника – вице-президента. Он включил телевизор и, отослав из номера помощников, улегся на неразобранную постель.

Выступление транслировалось напрямую из какого-то учреждения в штате Нью-Йорк. Речь была – сплошная банальность. Хотя вице-президент хорошо подготовился, это был стандартный набор обещаний типа “Я вычищу грязные углы”, наподобие тех, что давал Майкл Принсиппи на своих первых губернаторских выборах. Но постепенно выступление вице-президента приобретало все большую страстность, и в голосе его зазвучала убежденность. Это заставило Майкла Принсиппи отвлечься от трансляции и припомнить одно очень странное письмо, которое он недавно получил.

Когда выступление закончилось, последовал многословный комментарий ведущего – по времени едва ли не в половину самой речи, но значительно менее вразумительный. В завершение ведущий напомнил, что в эфире была прямая трансляция из санатория “Фолкрофт”, город Рай, штат Нью-Йорк.

Как ни странно, название “Фолкрофт” показалось Майклу Принсиппи знакомым. И тут он вспомнил: оно упоминалось в том самом письме.

Принсиппи поднялся с постели и направился к своему кейсу, на ходу выключив телевизор. Он достал конверт из бокового кармана портфеля и расположился в кресле. Сначала он подумал, что письмо писал какой-то чудак, но в нем было столько фактов и подробностей, что он решил его не выбрасывать. На всякий случай.

Письмо было адресовано ему лично, с пометкой: “Конфиденциально”. Оно было отправлено из Сеула. Майкл Принсиппи пролистал письмо. Ага, вот оно – санаторий “Фолкрофт”. Он вернулся к началу письма и еще раз пробежал его глазами. Закончив, он прочитал его снова, на сей раз не торопясь.

Речь шла о засекреченном правительственном агентстве, действующем под прикрытием санатория “Фолкрофт”, руководимого неким доктором Харолдом В. Смитом. Организация носила название КЮРЕ. Как следовало из письма, это была не аббревиатура. Под руководством доктора Смита КЮРЕ превратилось в преступную организацию, деятельность которой не регламентировалась ни президентом, ни конституцией страны. Имея доступ к компьютерным базам данных всех государственных учреждений и крупного бизнеса, КЮРЕ по сути превратилось в единственного и всесильного Большого брата.

Деятельность КЮРЕ не только нарушает право на конфиденциальность, говорилось далее в письме. Хуже всего то, что для исполнения своих акций КЮРЕ наняло престарелого главу клана профессиональных ассасинов по имени Чиун. Он является Мастером Синанджу, безжалостным и коварным профессиональным убийцей. Далее в письме говорилось, что этот самый Чиун обучил смертоносному мастерству Синанджу считающегося казненным на электрическом стуле полицейского по имени Римо Уильямс. Вдвоем эта парочка, направляемая неизменным доктором Смитом, на протяжении многих лет нередко прибегала к убийству и террору. Письмо заканчивалось выражением надежды на то, что эта информация поможет Майклу Принсиппи занять президентское кресло.

Послание было подписано коротко – “Тюльпан”. Майкл Принсиппи задумчиво сложил письмо и убрал в конверт. У него мелькнула мысль, что такое письмо могло быть отправлено не ему одному. Не исключено, что аналогичное послание получил и вице-президент. Тогда это объясняет, почему местом для выступления с речью о секретных службах был выбран санаторий “Фолкрофт”.

Майкл Принсиппи решил провести расследование некоторых фактов, которые, как говорилось в письме, способны подтвердить существование КЮРЕ. А потом надо будет поручить своим спичрайтерам составить речь о том, что когда он, Майкл Принсиппи, придет к власти, будет положен конец всем незаконным операциям американских спецслужб. Нет, не так! – поправил он себя. Надо будет сформулировать это иначе – таким образом, чтобы дать понять и вице-президенту, и руководителю КЮРЕ, что он, Майкл Принсиппи, тоже в курсе дела.

Доктор Харолд В. Смит позвонил президенту только после того, как вся свита вице-президента покинула “Фолкрофт”. Перед этим он избавился от своей секретарши, запершись в кабинете, – она никак не могла успокоиться от сознания того, что санаторий почтил своим присутствием сам вице-президент Соединенных Штатов! – и выдвинул из тайника в столе клавиатуру и монитор.

Смит просмотрел последние сообщения в поисках того, что могло бы иметь отношение к КЮРЕ. Как всегда, в базе данных фигурировали мафиозные разборки, последние данные федеральных расследований, бюллетени Агентства национальной безопасности и “молнии” ЦРУ. Ничего, требующего немедленного вмешательства. Впрочем, сегодня вряд ли что-то могло показаться ему информацией первостепенной важности. Но, как ни странно, зеленые столбцы данных успокоили растревоженную душу Харолда Смита. Сидя за компьютером, он чувствовал себя как рыба в воде.

Закончив просмотр свежих данных, он достал из ящика стола красный телефон и снял трубку.

– Алло? – послышался бодрый голос президента Соединенных Штатов. – Надеюсь, дело несрочное? В последние недели в Белом доме мне хочется расслабиться. Знаете, за эту неделю мне трижды предлагали роль в кино! Советники говорят, что для президента это несолидно, но скоро времени у меня будет куча и, кто бы что ни говорил, я еще покрасуюсь перед камерой. Как думаете, а?

Смит без обиняков перешел к делу.

– Господин президент, нас раскрыли.

– Советы? – Голос президента дрогнул.

– Нет.

– Китайцы?

– Нет, господин президент. Это внутреннее дело. У меня есть основания полагать, что вице-президенту стало известно о существовании КЮРЕ.

– Ну, я ему не говорил, – убежденно произнес президент.

– Спасибо, что не заставили меня спрашивать, господин президент. Мне надо было услышать это из ваших уст, чтобы прояснить ситуацию. Тем не менее он в курсе. Он только что произнес речь на территории санатория, который служит мне прикрытием, и практически это признал.

– Ну и что вас пугает? Когда его изберут, он станет вашим боссом. По крайней мере, это не повергнет его в тот шок, который в свое время испытал я. Помню, как мой предшественник рассказал мне эту новость...

– Да, господин президент, – перебил Смит. – Дело не в этом. Послушайте меня внимательно. Во-первых, произошла утечка. Во-вторых, в своей речи вице-президент недвусмысленно дал понять, что наша организация будет упразднена.

– Гм-м-м... – промычал президент. – Может, это только разговоры? Чтобы привлечь лишние голоса?

– Нет, сэр. Я убежден, что вице-президент специально выступил с этой речью, чтобы намекнуть об этом мне.