Лирика - Афанасий Фет

22 августа 1887

Одним толчком согнать ладью живуюС наглаженных отливами песков,Одной волной подняться в жизнь иную,Учуять ветр с цветущих берегов,

Тоскливый сон прервать единым звуком,Упиться вдруг неведомым, родным,Дать жизни вздох, дать сладость тайным мукам,Чужое вмиг почувствовать своим,

Шепнуть о том, пред чем язык немеет,Усилить бой бестрепетных сердец –Вот чем певец лишь избранный владеет,Вот в чем его и признак и венец!

28 октября 1887

<<...>> Лирическая деятельность тоже требует крайне противоположных качеств, как, напр., безумной, слепой отваги и величайшей осторожности (тончайшего чувства меры). Кто не в состоянии броситься с седьмого этажа вниз головой, с непоколебимой верой в то, что он воспарит по воздуху, тот не лирик. Но рядом с подобной дерзостью в душе поэта должно неугасимо гореть чувство меры.

<<...>> Незнакомого лирического стихотворения нечего читать дальше первого стиха: и по нем можно судить, стоит ли продолжать чтение. <<...>>

А. А. Фет.

«О стихотворениях Ф. Тютчева».

Прости! во мгле воспоминаньяВсе вечер помню я один, –Тебя одну среди молчаньяИ твой пылающий камин.

Глядя в огонь, я забывался,Волшебный круг меня томил,И чем-то горьким отзывалсяИзбыток счастия и сил.

Что за раздумие у цели?Куда безумство завлекло?В какие дебри и метелиЯ уносил твое тепло?

Где ты? Ужель, ошеломленный,Кругом не видя ничего,Застывший, вьюгой убеленный,Стучусь у сердца твоего?..

22 января 1888

Руку бы снова твою мне хотелось пожать!Прежнего счастья, конечно, уже не видать,Но и под старость отрадно очами недугаВновь увидать неизменно прекрасного друга.

В голой аллее, где лист под ногами шумит,Как-то пугливо и сладостно сердце щемит,Если стопам попирать довелося усталоТо, что когда-то так много блаженства скрывало.

14 августа 1888

Устало все кругом: устал и цвет небес,И ветер, и река, и месяц, что родился,И ночь, и в зелени потусклой спящий лес,И желтый тот листок, что наконец свалился.

Лепечет лишь фонтан средь дальней темноты,О жизни говоря незримой, но знакомой...О ночь осенняя, как всемогуща тыОтказом от борьбы и смертною истомой!

24 августа 1889

УГАСШИМ ЗВЕЗДАМ

Долго ль впивать мне мерцание ваше,Синего неба пытливые очи?Долго ли чуять, что выше и крашеВас ничего нет во храмине ночи?

Может быть, нет вас под теми огнями:Давняя вас погасила эпоха, –Так и по смерти лететь к вам стихами,К призракам звезд, буду призраком вздоха!

6 мая 1890

<<...>> Между двух своих зорь, утренней юностью, сразу угадавшей свое назначение, и юностью закатной, – ибо Фет всю долгую жизнь свою провел влюбленным юношей и не знал, что значит некрасивая зрелость, и не знал, что значит безобразная старость, – заревой свирельник, звездный вестник никогда не терял связи с числами неба, пред ним была раскрыта верховная огненная книга, правящая судьбами верховными и низинными, не покидали его эти алмазные калифы, внушали ему, чтобы дух его, летая струнным звуком над беззвучьем, бабочкой над цветами, однодневной над земными днями, просился в беззакатный день, – и в семьдесят лет, за два года до смерти, он грезил о том же, говоря к угасшим звездам:

Долго ль впивать мне мерцание ваше,Синего неба пытливые очи?Долго ли чуять, что выше и крашеВас – ничего нет во храмине ночи?

Может быть, нет вас под теми огнями, –Давняя вас погасила эпоха...Так и по смерти лететь к вам стихами,К призракам звезд, буду призраком вздоха.

Звездное зрение приучает душу к быстрым перебегам через огромные пространства, от одного желанного к другому чему-то, что будит желание, от одной яркой цели к другой блистательной мечте. Так, долго смотря на неисчерпаемую россыпь светов Млечного Пути, тот, кто любит звезды и переживает их ворожбу, за усладительным оцепенением быстро и резко повертывается, чтобы увидеть в другом месте неба любимое созвездие, впить душой троезвучье Ориона.

В творчестве Фета всюду можно усмотреть этот быстрый перебег от прекрасного к прекраснейшему, от основы, которая создала вещее состояние души, к закрепляющей впечатление, дальней, но четкой, острой подробности, которая, схватив, уже не отпускает. <<...>>

Давно сказано, сказал Страхов, сказали другие: «Фет есть истинный пробный камень для способности понимать поэзию». О пробный камень ломаются многие острия. Все время, пока Фет пролагал и вел свою лучезарную дорогу, вкруг этого пышного сада, где земное кажется неземным, вкруг этого чертога красоты – и чрез красоту просветленного миропознания, – вкруг этой неувядаемой розы возникали лжеумствования и лжеглаголания. <<...>>

К. Д. Бальмонт.

«Звездный вестник».

ПОЭТАМ

Сердце трепещет отрадно и больно,Подняты очи, и руки воздеты.Здесь на коленях я снова невольно,Как и бывало, пред вами, поэты.

В ваших чертогах мой дух окрылился,Правду провидит он с высей творенья;Этот листок, что иссох и свалился,Золотом вечным горит в песнопеньи.

Только у вас мимолетные грезыСтарыми в душу глядятся друзьями,Только у вас благовонные розыВечно восторга блистают слезами.

С торжищ житейских, бесцветных и душных,Видеть так радостно тонкие краски,В радугах ваших, прозрачно-воздушных,Неба родного мне чудятся ласки.

5 июня 1890

Хоть счастие судьбой даровано не мне,Зачем об этом так напоминать небрежно?Как будто бы нельзя в больном и сладком снеДозволить мне любить вас пламенно и нежно.

Хотя б признался я в безумиях своих,Что стоит робкого вам не пугать признанья?Что стоит шелк ресниц склонить вам в этот миг,Чтоб не блеснул в очах огонь негодованья?

Участья не прошу – могла б и ваша грусть,Хотя б притворная, родить во мне отвагу,И, издали молясь, поэт-безумец пустьПрекрасный образ ваш набросит на бумагу.

16 июня 1890

Еще люблю, еще томлюсьПеред всемирной красотоюИ ни за что не отрекусьОт ласк, ниспосланных тобою.

Покуда на груди земнойХотя с трудом дышать я буду,Весь трепет жизни молодойМне будет внятен отовсюду.

Покорны солнечным лучам,Так сходят корни в глубь могилыИ там у смерти ищут силыБежать навстречу вешним дням.

10 декабря 1890

На кресле отвалясь, гляжу на потолок,Где, на задор воображенью,Над лампой тихою подвешенный кружокВертится призрачною тенью.

Зари осенней след в мерцанье этом есть:Над кровлей, кажется, и садом,Не в силах улететь и не решаясь сесть,Грачи кружатся темным стадом...

Нет, то не крыльев шум, то кони у крыльца!Я слышу трепетные руки...Как бледность холодна прекрасного лица!Как шепот горестен разлуки!..

Молчу, потерянный, на дальний путь глядяИз-за темнеющего сада, –И кружится еще, приюта не найдя,Грачей встревоженное стадо.

15 декабря 1890

<<...>> Стихотворение, подобно птице, пленяет или задушевным пением, или блестящим хвостом, часто даже не собственным, а блестящим хвостом сравнения. Во всяком случае, вся его сила должна сосредоточиваться в последнем куплете, чтобы чувствовалось, что далее нельзя присовокупить ни звука.

Вот главнейшие правила, которых я стараюсь держаться при своей стихотворной работе, причем главное стараюсь не переходить трех, много четырех куплетов, уверенный, что если не удалось ударить по надлежащей струне, то надо искать другого момента вдохновения, а не исправлять промаха новыми усилиями. <<...>>

<<...>> –Я бы лгал, собираясь положительно указывать пути возникновения стихотворений, так как не я их разыскиваю, а они сами попадают под ноги, в виде образа, целого случайного стиха или даже простой рифмы, около которой, как около зародыша, распухает целое стихотворение. Конечно, если бы я никогда не любовался тяжеловесной косой и чистым пробором густых женских волос, то они и не возникали бы у меня в стихах; но нет никакой необходимости, чтобы каждый раз мое стихотворение было буквальным сколком с пережитого момента. <<...>>

А. А. Фет. Из писем

великому князю К. К. Романову.