Неуязвимый (в сокращении) - Фил Эшби

И он прыгнул. Я вскарабкался на парапет и тоже прыгнул — наудачу, — остальные последовали за мной. На скалы никто из нас не упал.

Валлийский этап завершился двадцатичетырехчасовым форсированным маршем через высочайшие пики Уэльса. Обучение себя оправдало, мы все справились.

Пока все шло хорошо: мы научились очень многому из того, что могло помочь в горах. Однако теперь нам предстояло освоить практику ведения боевых действий в горных условиях. Горные инструкторы должны уметь действовать в составе разведгрупп. Вот мы и учились действовать группами по четыре-шесть человек — в тылу противника.

Теперь нас обучали создавать скрытые посты наблюдения — в зарослях кустарника или в земле, внутри холма; мы учились также вести ближнюю разведку, что требовало умения, находясь на открытой местности, подобраться вплотную к позициям врага.

Находясь в разведгруппе, вы стараетесь избегать контакта с врагом, однако в крайнем случае придется отбивать нападение и уходить. Мы обучались применению легкого оружия, такого, как винтовка М-16 и ее укороченный вариант, кольт «коммандос». Каждый человек держит оружие и стреляет немного по-своему, так что обучение стрельбе проходит под присмотром опытного инструктора и состоит из проб и ошибок. В конечном итоге ты начинаешь понимать, куда тебе следует целиться, чтобы поразить мишень. Как мне предстояло обнаружить через пару лет в Сьерра-Леоне, солдаты, не прошедшие серьезной подготовки, очень часто оказываются плохими стрелками — даже при наличии у них изрядного боевого опыта. Пальба из автомата с бедра, быть может, и выглядит эффектно в кино, однако попасть в кого-нибудь при такой стрельбе практически невозможно.

И наконец, мы изучили технику отхода и уклонения, которая также очень пригодилась мне впоследствии в Сьерра-Леоне. Четыре месяца мы оттачивали все эти навыки в Дартмуре, а затем, в середине ноября, перебрались в более холодные и менее благосклонные к тем, кто ошибается, горы Шотландии. Мы понимали, что здесь, в Кинлохлевене, нас ожидает самая трудная часть подготовки.

Первые дни оказались достаточно легкими — мы совершали марши по горам, которые я давно знал и любил. Затем нас перебросили на северо-запад Шотландии, в самую глушь, возле Глен-Шил, чтобы преподать там основы выживания. Спали мы в изготовленном из старого парашюта вигваме, прижимаясь ночами друг к другу, чтобы согреться. Дополнительную одежду, непромокаемую обувь и спальные мешки нам запретили брать с собой, но по крайней мере нас снабдили малоизвестной книгой под названием «Справочник-определитель съедобных грибов». Три дня мы практиковались в строительстве укрытий, разжигании костров и ловле диких животных. Нам даже прочитали лекцию о том, как найти воду в пустыне, — при том что лекцию мы слушали, сидя под проливным дождем.

В соседней рыбацкой деревне нам показали, как собирать моллюсков и варить морские водоросли. Водоросли могут быть очень питательными, но для этого их нужно варить в течение четырех часов. А когда речь идет о выживании, на поддержание огня может уйти слишком много сил, так что затраты энергии будут неоправданными. Вода в этой части Шотландии настолько чиста, что здешних моллюсков можно есть сырыми. Мы и ели мидий и даже береговых улиток прямо из раковин.

Нам было приказано изготовить на кусках шелка водостойкие кроки[1] этой местности — «карты для отхода» — и пришить к одежде. В комплекте жизнеобеспечения у каждого из нас был миниатюрный компас, и мы испытали свои «карты для отхода» во время ночных занятий по ориентированию. Конечным пунктом нашего сбора был паб, расположенный в глухой деревушке. Продавать нам какую бы то ни было еду барменше запретили, зато мы могли восполнить израсходованные нами калории пивом! В ту ночь, вернувшись в свой вигвам, мы спали очень крепко.

Однако весь этот трехдневный комплекс занятий был лишь «техническим этапом» обучения выживанию — нас ожидал еще «этап испытательный». У каждого из нас лежала в нагрудном кармане рубашки водонепроницаемая жестяная коробочка, содержавшая такие вещи, как средства для разжигания огня (водостойкие спички, порошковый магний, марганцовокислый калий и клочок ваты для растопки), проволочные силки, рыболовные крючки, скальпель, таблетки для обеззараживания воды, сильное болеутоляющее, пара кусков сахара и сигарета — это на самый крайний случай.

Мы вернулись в Кинлохлевен, чтобы подготовиться к следующим тактическим полевым упражнениям, и провели два дня, изучая карты, планируя маршруты, собирая рюкзаки. Помимо оружия, боеприпасов, запасной одежды, недельного запаса пищи, раций (с рассчитанными на неделю работы батарейками), приборов ночного видения, оптических приборов и аптечки нам предстояло также тащить на себе горное снаряжение, включающее веревки, шлемы, ледорубы и кошки. Каждый рюкзак оказался таким тяжелым — мой весил больше пятидесяти килограммов, — что его было почти невозможно поднять одной рукой. Вот когда до меня дошло, ради чего нас так изводили отжиманиями: чтобы увеличить объем наших плечевых и спинных мышц. Мы приняли совместное решение никаких палаток с собой не брать — и так тяжело. Хватит с нас и легких пончо. Теперь могу сказать, что это было неправильное решение.

При последних лучах света, перед наступлением сырой и ветреной ноябрьской ночи, мы погрузились в вертолет «си кинг» и отправились на «Гэльские приключения», как именовались эти учения. Мы разделились на две группы — каждая выступала из своего исходного пункта. Наше задание состояло в том, чтобы добраться вертолетом до удаленного места высадки за линией фронта условного противника, а затем пересечь горы и установить местонахождение вражеских позиций, расположенных в трех ночных переходах от нас.

Мы высадились на далеком полуострове Нойдарт. Выпрыгнув из вертолета, я по колено угодил в грязь, а нацепив рюкзак, ушел в нее еще глубже. Мы определили по компасу направление и медленно двинулись к нашей цели. Шел дождь, слякоть под ногами была воистину ужасающая. В полной темноте мы пробирались через торфяники и карабкались вверх по крутым мокрым склонам, от дождя даже маленькие ручейки превратились в ревущие потоки вспененной воды. Мы то и дело крыли последними словами тяжеленные рюкзаки. Если ты падал, то подняться без посторонней помощи уже не мог.

При первых лучах света мы улеглись, завернувшись в плащ-палатки. Почва была залита водой, и через несколько часов наши спальники промокли насквозь. Трудно было думать о чем бы то ни было, кроме холода, сырости и ноющих плеч. Я знал, что мы не первые, у кого создалось об этой горе крайне невысокое мнение, поскольку название ее переводится с гэльского как «гора дерьма».

В течение дня дождь все усиливался, а когда мы снова выступили в путь, поднялась буря.

Во время ночного сеанса радиосвязи мы услышали, что и вторая группа столкнулась с трудностями. Сигнал у них был слабый, однако мы ясно различили повторявшееся раз за разом слово «пострадавший». Штаб сообщил нам, что разберется, в чем дело, нам же приказано было не вмешиваться. И мы, исполняя приказ, продолжили путь.

Добравшись до железной дороги, мы на несколько минут сделали привал под мостом. И воспользовавшись тем, что попали в единственное на многие мили вокруг сухое место, разложили на рельсах кое-что из нашего снаряжения. Мы шутили насчет того, что вот сейчас возьмет да и прикатит поезд, однако на этом участке да еще и в такой поздний час это представлялось весьма маловероятным. Мы уселись на свои рюкзаки и вытащили походные горелки, чтобы сделать себе горячее питье. Всего через несколько секунд до нас донесся сквозь ветер и дождь первый свисток пассажирского поезда. «Черт!» Мы поспешно скинули свои вещи с путей… прямо в огромную лужу. Решительно не рекомендую никому заниматься приготовлением пищи на железнодорожном полотне.

Наша группа продвигалась вперед, еще не ведая о разыгравшейся неподалеку трагедии. Один из членов другой группы, свалившись в ущелье, сломал руку, и теперь предпринимались попытки эвакуировать пострадавшего. Для улучшения связи Снежный Сноуден выехал на «лендровере» из Кинлохлевена в район учений, прихватив с собой связиста и мощную рацию.

Связист, капрал Крис Бретт-Айверсен, устроился на заднем сиденье и настраивал рацию, меж тем как Сноуден устанавливал антенну. В темноте они не заметили, что поставили машину рядом с высоковольтной линией. Когда Сноуден развернул антенну, влажный ночной воздух пробил электрический разряд в 20 тысяч вольт — разряд этот прошел по антенне в рацию. Фибергласовая оболочка антенны, за которую держался Сноуден, электричества не проводит, поэтому он не пострадал. А вот капрал Бретт-Айверсен скончался на месте.

Два дня спустя мы добрались до первого из объектов, однако из-за случившейся трагедии наш боевой дух оказался не на высоте, и учения стали казаться нам бессмысленно трудными. Пока мы устраивали наблюдательный пункт, резко похолодало, и наша мокрая одежда и снаряжение начали промерзать.