Клуб патриотов - Кристофер Райх

Помолились об упокоении души мистера Элиаса Фокса, убитого в прошлую среду «бандитами с большой дороги», когда он возвращался из городской таверны домой.

Мистер Кинг побарабанил пальцами по фолианту. До него донесся запах старой кожи, опьяняющий, как виски «Кентукки бурбон»… Эти фолианты… Истинная История Соединенных Штатов.

Позже, в том же июне 1795 года, Вашингтон подписал Договор Джея. Конгресс проголосовал с минимальным преимуществом — пятьдесят один голос против сорока девяти — за выделение средств для его поддержания. Соединенные Штаты поставили на кон свое процветание против силы британского флота. Это было мудрое решение. За последующие восемнадцать лет, с приобретением Луизианы и земель к западу от Миссисипи, территория страны увеличилась в двадцать раз. Промышленный потенциал утроился. Население увеличилось в полтора раза. И что более важно, за этот период пять раз прошли выборы. Теперь у молодой страны была своя история. Когда в 1812 году война с Англией все-таки началась, американцы сражались как единый народ и выстояли против более сильного противника.

В Длинном зале повисло молчание. Люди за столом обменялись взглядами, и ни одному из них не понравилось то, что он прочитал на лицах других. Наконец мистер Вашингтон посмотрел на мистера Пендлтона.

— А «Корона»?

— План готов. Вопрос только в том, чтобы все заняли свои места. И мне требуется окончательное его утверждение.

— Мне это не нравится, — заметил мистер Джей. — Есть правило — никогда не вмешиваться в результаты выборов. Генерал Вашингтон ясно объяснил, что…

— Выборы уже прошли! — хлопнул по столу мистер Пендлтон. — Народ свой выбор сделал.

— Мы не можем позволить себе ждать еще восемь лет, — согласился мистер Гамильтон.

— Восемь лет, — произнес мистер Моррис, мельком бросив взгляд на мистера Джея. — Это довольно большой срок, чтобы оставаться в тени. Вы сами сказали, что она проявила любопытство. А что, если она решит покопаться в нашем прошлом? Вполне в ее духе — попытаться сдернуть с нас маски. Еще один из ее крестовых походов.

— До церемонии инаугурации осталось два дня, — заметил мистер Вашингтон. — Завтра я встречаюсь с сенатором Маккой — визит вежливости. Проведу для нее экскурсию по ее новому жилищу и все такое. Наверняка у нас найдется несколько минут, чтобы побыть наедине.

— А нам что тем временем делать? — поинтересовался мистер Пендлтон. — Вопрос не терпит отлагательств.

— А мы тем временем проголосуем. — Мистер Вашингтон встал и оперся ладонями о стол. Он обвел взглядом всех присутствующих, останавливаясь на каждом в отдельности. Необходимости озвучивать вопрос, который выносился на голосование, не было. — Все «за»?

Один за другим люди, сидевшие вокруг стола, подняли руки. Все единодушно проголосовали за принятие надлежащих мер. Только мистер Кинг проявил некоторую нерешительность, но в конце концов и он поднял руку. Когда подошла очередь мистера Вашингтона, он тоже проголосовал «за». Из-под рукава его серого пиджака показалась круглая запонка в виде печати президента Соединенных Штатов.

— Решение принято единогласно. Мистер Пендлтон, вам даются все полномочия сделать необходимые приготовления. Но ничего не предпринимайте, пока я не дам вам знать. Предлагаю снова собраться завтра вечером, — продолжил мистер Вашингтон. — Мы, и только мы решаем, будет ли претворен этот план в жизнь. Наш Комитет пока еще обладает реальной властью. И если я не смогу убедить ее… — Его лицо помрачнело.

Никто не произнес ни слова.

Члены Клуба патриотов поднялись: заседание было закрыто.

6

— Голову вниз! — приказал Волк.

Лимузин резко затормозил. Дверь открылась. Болдену пригнули голову, направляя к выходу из машины. Твердая рука крепко держала его за предплечье, пока его вели в здание: плечо за что-то задело — может, за стену, может, за дверь. На полу валялся какой-то мусор. По пути он несколько раз спотыкался и слышал то деревянный стук, то позвякивание, словно по бетону катилась металлическая труба. Неожиданно Болден и его проводник остановились. Перед ними скользнула, открываясь, металлическая решетка, и его подтолкнули пройти внутрь какого-то закрытого пространства. Волк и Ирландец протиснулись за ним. Решетка с шумом закрылась. Секунд десять лифт с жужжанием поднимался вверх. У Болдена заложило уши. Двери открылись, и все та же рука направила его вперед. В нос ударил запах свежей краски, клея и опилок. Открылась другая дверь, на этот раз бесшумно. Теперь они шли по ковру. Болдена повернули на девяносто градусов вправо и прислонили к стене.

— Ждите здесь! — приказал Ирландец.

В тишине сердце бешено стучало. Тесный капюшон из грубой ткани плотно облегал голову, в рот лезли нитки. В комнату кто-то вошел. Болден чувствовал, что атмосфера вокруг изменилась, рядом кто-то стоял и оценивающе разглядывал его, как кусок говядины. Непроизвольно он встал по стойке смирно.

— Мистер Болден, меня зовут Гилфойл. Приношу свои извинения за некоторые неудобства. Видите ли, нам необходимо поговорить без посторонних ушей. Волк, да сними же, наконец, этот капюшон! Мистеру Болдену, наверное, неудобно.

Волк аккуратно снял с Болдена капюшон.

— Итак, вот он, наш надоеда, все жужжит-жужжит и никак не может успокоиться, — произнес Гилфойл.

Это был невысокий, ничем не примечательный человек лет пятидесяти, сутулый и узкоплечий. Редеющие темные волосы аккуратно зачесаны назад. На лбу морщины. Под глазами мешки. Землистая кожа, обвислые щеки, двойной подбородок. Запах табака окутывал его, словно облако.

— Идите за мной.

Гилфойл провел Болдена в соседнюю комнату, обстановка которой напоминала офис какого-нибудь мелкого служащего: на полу дешевое ковровое покрытие, белые стены, звукопоглощающая плитка на потолке. В центре комнаты — дешевый письменный стол и пара стульев. Окон не было.

— Садитесь.

Болден сел.

Гилфойл пододвинул другой стул для себя. Сев, он вытянул вперед шею и почти в упор посмотрел на Болдена. Его губы были крепко сжаты, а их уголки поднялись вверх. Казалось, он пристально изучает картину, которая ему совсем не нравится.

Он хорошо разбирается в людях.

— Я бы попросил вас не двигаться, — произнес он бесцветным голосом, каким обычно доктор говорит с пациентом. — Движения меня раздражают и только откладывают неизбежное. У меня к вам всего два вопроса. Ответьте на них — и вы свободны.

— Это легче, чем «Своя игра».

— Только здесь не телевикторина.

Отметив непритязательный костюм и дешевый галстук Гилфойла и оценив, с какой легкостью тот начал допрос, Болден подумал, что у него прямо-таки на лбу написано «полицейский». Болден сложил на груди руки:

— Итак?

— Вы наверняка догадываетесь, о чем я хочу вас спросить.

— Не имею ни малейшего представления.

— Неужели? Может ли такое быть?

Болден пожал плечами и отвернулся:

— Безумие какое-то!

Пальцы стальными клещами сжали его подбородок и повернули лицо, заставляя смотреть прямо перед собой.

— Будьте любезны сидеть не двигаясь, — произнес Гилфойл, немного ослабив хватку. — А теперь начнем сначала. Расскажите мне о «Короне».

— О короне? — Болден развел руками. — О какой короне? Что корону среди напитков стоит отдать кока-коле? Что корона, как и королевская печать, является символом власти? Намекните, о чем я должен говорить.

— Наверное, мне следовало ожидать такой ответ от человека, который зарабатывает себе на жизнь на Уолл-стрит. Попробуем еще раз.

— Простите, я не понимаю, о чем речь, — честно признался Болден.

Взгляд Гилфойла скользнул по лицу собеседника — лоб, глаза, рот…

— Да все вы понимаете, — проговорил он. — Но давайте продолжим нашу игру. Бобби Стиллман. Когда вы виделись в последний раз?

— Никогда. Я не знаю никого по имени Бобби Стиллман.

— Бобби Стилл-ман, — по слогам проговорил Гилфойл, будто Болден был глухой, да еще и тупой. Взгляд Гилфорда стал тяжелым — пленник почти физически ощущал его, как и холодную руку у себя на шее.

— Мне это имя неизвестно. Кто это?

— Вот вы мне и скажите.

— Не могу. Имя «Бобби Стиллман» мне не говорит ровным счетом ничего.

Два вопроса. Два ответа. Этот тест он провалил блестяще. Вдруг вспомнилось, как Ирландец свободно, словно читая книгу, излагал факты из его биографии. Нет, здесь какая-то ошибка. Вся их работа не привела ни к чему — они взяли не того человека.

— И все? — спросил он. — За этим вы привезли меня сюда?

Гилфойл сдержанно улыбнулся, показывая пожелтевшие кривые зубы.

— Никакой ошибки, — почти спокойно ответил он. — И мы оба это знаем. Кстати, вы хорошо держитесь. Надо отдать вам должное.