У великих африканских озер - Александр Балезин

3 апреля 1876 года. Это письмо от М’Тесы, самого великого короля в Африке, короля Уганды, Усоги и Карагве (Бусога и Карагве — соседние государственные образования, подчиненные Мутесой. — А.Б.). Послушай, что скажу тебе! О европеец! Я стал твоим братом, хотя я еще не крещен. Я верю в Бога-Отца, Всемогущего творца неба и земли, и в Господа Иисуса Христа… Боже, пусть будет мир между Британией и Угандой! Пусть Британия всегда будет благополучна!..

29 августа 1876 года. О мой дорогой друг Гордон, не забудь, что я отпустил всех твоих солдат (имеется в виду экспедиция, попытавшаяся поднять флаг Экватории над Бугандой. — А.Б.). Я не хочу, чтобы ко мне приходили твои солдаты, а я хочу, чтобы ко мне пришел ты сам. Боже, даруй мир между Британией и Угандой. Ты не советуешь мне покупать порох у занзибарцев, но что же мне делать, ведь у меня ничего нет. Я прошу тебя дать мне пороха и ружей»{7}.

Мутесе удалось выдержать натиск Экватории, заверив Гордона в своей дружбе, приверженности христианству, выразив готовность торговать с ним. Но в начале 1877 года Гордон становится губернатором всего Судана, и Англия хочет противостоять проникновению хедивского Египта через Судан в Межозерье, прибрав его к рукам с помощью миссионеров. Британский консул на Занзибаре сэр Джон Кирк получает инструкции содействовать распространению христианства в Буганде и помогает миссионерам туда добраться. Первые миссионеры из лондонского протестантского Церковного миссионерского общества во главе с лейтенантом Дж. Смитом отправились в Буганду через Занзибар летом 1876 года.

С нетерпением ждет их Мутеса. 10 апреля 1877 года он посылает им письмо на остров Укереве на озере Виктория: Моему дорогому другу. Я слышал, что вы уже на Укереве. Теперь я хочу, чтобы вы быстро добрались до меня. Я даю им в качестве проводника Магомбву, который поможет вам добраться быстрее. Это письмо Мтесы, короля Уганды, писал Даллингтон Скорпион Мафтаа 10 апреля 1877 года»{8}.

Миссионеры в Буганде. Мутеса играет в религии. 2 июля 1877 года уставшие после длительной дороги миссионеры предстали наконец перед Мутесой. Кабака сразу заговорил своих планах, связанных с ними: смогут ли они изготовить ия него порох. Они отказались и пригрозили вообще уйти, ни он будет настаивать. Тогда он осведомился, научат ли они его народ хотя бы читать и писать. Получив утвердительный ответ, Мутеса просиял и заявил: «Британия — мой друг». Затем он пытался узнать у миссионеров, кто сильнее — королева Британии или хедив Египта. Но и тут Мутесу ждало разочарование: в письме от лорда Солсбери, британского министра иностранных дел, которое миссионеры привезли с собой, говорилось, что миссионеры — не официальные представители британского правительства, а «дружеская поддержка».

И вот тут-то началась дипломатическая игра Мутесы с противоположными силами: он дружит с британскими миссионерами, в то же время заверяя Экваторию, что никаких английских миссионеров у него нет. С представителем Гордона Эмином-пашой (Эдуардом Шнитцером, выходцем из Австрии, состоявшим на египетской службе и позже сменившим Гордона на посту губернатора Экватории) он завязывает дружественные отношения. Свидетельство хороших отношений Мутесы с Эмином — письма кабаки, приведенные в дневнике Эмина. Вот некоторые из них:

«12 декабря 1877 года. Д-ру Эмину Эффенди. Я получил твое письмо и повсюду на твоем пути приготовил жилища для двухдневного отдыха. Я твой истинный друг. От Мтесы, короля Уганды…

19 декабря 1877 года. Д-ру Эмину Эффенди. Мой дорогой друг, слава Богу, ты добрался благополучно, и я пишу тебе письмо. Верный тебе M’Teca, король Уганды…

27 марта 1878 года. Д-ру Эмину Эффенди. Ты отправился к Кабареге заключать с ним мир и просил, чтобы он больше не воевал. Но когда ты ушел от Кабареги, твои солдаты пошли с ним сражаться, а если они сражаются с Кабарегой — это значит, ты сражаешься со мною, получается, что ты не дружишь ни с кем. Я не хочу воевать; я хочу только мира, а если ты хочешь продать что-нибудь, я это куплю. От Мтесы, сына Суны, короля Уганды. 27 марта 1878 года»{9}.

Таким образом, Мутеса не только дружит с Эмином, но и защищает интересы и Буганды и Буньоро.

Постоянно наблюдая за развитием событий в Экватории, Мутеса не забывает потребовать от миссионеров хотя бы то, что они ему пообещали, — грамотность, раз уж не дали пороха и ружей.

Однажды кабака сказал миссионерам: «Я хочу научиться читать ваш алфавит». «Я напишу для Вас алфавит, Вам понадобится совсем немного времени, чтобы его выучить», — уверил кабаку Смит. Он написал много экземпляров алфавита и отдал их кабаке. Мутеса начал читать, а также раздал Библию всем своим сановникам. Пажи также начали читать. Так одновременно с грамотностью в Буганде миссионеры насаждали христианство.

Миссионеры стремились обучать прежде всего сановников Мутесы, понимая, что если они обратятся в христианство, то их подданные, естественно, последуют за ними. Но главной задачей миссионеров было, конечно, обращение в христианство самого кабаки. Ряды их постоянно пополнялись. В ноябре 1878 года к Мутесе прибыл А. Маккей — известный миссионер, который привез печатный станок. На нем начали печатать учебные материалы.

Но 23 февраля 1879 года, когда миссионеры Вильсон, Маккей и Персон стали готовиться к службе, они не смогли собрать на нее паству, так как у кабаки был назначен большой прием в связи с прибытием новых европейцев — отца Лурделя и брата Аманса — представителей французского католического ордена Белых отцов. И вот тут-то началось… Миссионеры — католики и протестанты — начали борьбу за паству и прежде всего за влияние на кабаку. Еще до прибытия Белых отцов Мутеса заболел, миссионеры-протестанты тут же доставили ему лекарство, но оно не помогло. Отец Лурдель по прибытии в Буганду поспешил дать кабаке другое лекарство, и кабаке полегчало — теперь больше времени он проводил с католическими отцами и учился католицизму.

Любимым развлечением Мутесы стали устраиваемые при дворе диспуты между католиками и протестантами, где каждая сторона пыталась доказать, что ее религия лучше. При этом сам Мутеса склонялся то в одну, то в другую сторону в зависимости от политической ситуации, но старался сохранить дружбу с представителями обеих миссий.

Миссионеры — и католики и протестанты — оставили описания таких религиозных диспутов.

Католик А. Ливиньяк: «Король хотел знать больше о различиях между протестантами и католиками, обращаясь к отцу Лурделю, он сказал: „Прочти мне что-нибудь и покажи свою молитву“. Лурдель взял катехизис на суахили и прочел несколько первых глав, Мутеса внимательно слушал, поскольку владел этим языком в совершенстве. Когда святой отец закончил, он лукаво спросил м-ра Маккея, что тот думает о прочитанном. Маккей ответил: „Очень хорошо. Однако я заметил, что он назвал Святую Деву Божьей Матерью, что неверно: Бог, не имея начала, не может иметь и матери“. — „Извините, — вмешался Лурдель, — он не был с самого начала Богом, это верно, он сначала был рожден человеком, а раз так, он желал быть рожденным матерью“. Король показал, что он понял различие».

Протестант А. Маккей в своем дневнике писал, что миссионеры обеих миссий просили кабаку разрешить им свободно проповедовать свои религии, а подданным — свободно исповедовать любую религию. И далее: «Мутеса предложил и нам и французам сначала договориться между собой по религиозным вопросам, а потом уж выслушать всех сразу. Но это было лишь хитрая уловка, чтобы ввязать нас в дискуссию, которая ему страшно нравится, особенно если это вызывает трения между нами… Через некоторое время он сказал: „Бог слышит все, что говорю я. Он слышит, когда говорит Маккей, он слышит, когда говорит Мапера (так звали в Буганде Лурделя — искаженное французское „мон пер“. — А.Б.), он слышит, когда говорят арабы…“ Встреча закончилась следующим высказыванием-резолюцией Мутесы: „Если мы примем религию Музунгу (европейца на суахили. — А.Б.), у нас будет только по одной жене, если же мы примем религию арабов, то не сможем есть всех сортов мяса»{10}.

Играя на противоречиях между католиками и протестантами, Мутеса преследовал свои интересы. Он понимал, что, сколько бы миссионеры ни отрицали свою связь с официальными кругами своих стран, они все же являются представителями Британии и Франции. Не случайно за баганда. которые стали протестантами, закрепилось название «бангелеза» («англичане»), а за баганда-католиками — «бафаланса» («французы»). Впоследствии, летом 1879 года, он пошлет за Лурделем и спросит, может ли ему помочь Франция в случае агрессии хедиве кого Египта. На что получит ответ, что французские миссионеры представители не французского государства, а римско-католической церкви, А пока же, проявив милость к французам, тут же пошлет в Англию свою дипломатическую миссию.