У великих африканских озер - Александр Балезин

И толпа отвечает: «Мы никогда не бросим его, всегда будем почитать и поддерживать». После этого выносятся фетиши кабаки, и самый главный из них — барабан кибо-набона, в который Мутеса ударяет один раз. После этого носильщики проносят Мутесу и его лубугу по кругу, чтобы все присутствующие могли их хорошенько рассмотреть. Затем убивается несколько военнопленных — эта жертва, как считают баганда, должна прибавить кабаке здоровья и счастья.

Первые постройки и первые реформы

Теперь кабака должен был построить новую столицу. Каждый кабака, как правило, строил не одну столицу на протяжении своей жизни. Несколько их было и у Мутесы. Первую он построил в Накатеме.

Одновременно Мутеса приказал возвести еще одну постройку — на полуострове Кисинси на озере Укереве он построил тюрьму для своих братьев-соперников. И продолжил новые назначения наместников. Наместники в Буганде менялись часто, их назначения и смещения зависели исключительно от милости кабаки. Но мы помним, что своим воцарением Мукаабья Мутеса был обязан катикиро Кайире и все новые назначения по первоначалу делал по наущению катикиро, который не упустил случая разделаться со своими врагами и поставить везде своих людей.

Это не могло не вызвать брожение. Часть опальных вельмож попробовала свергнуть кабаку и всесильного Кайиру. Для этого они сумели даже освободить из тюрьмы на озере нескольких братьев кабаки. Но мятеж был подавлен.

За государственными делами молодой кабака не забывал и про развлечения. Рослый, сильный и гибкий, он был прекрасным охотником. Ввел охоту на крупных животных при помощи копий и заставлял участвовать в ней, как и в практиковавшихся при дворе сражениях на палках, всех придворных, кроме самых старых. Он придумал и соревнования по стрельбе из лука, ранее не распространенные в Буганде.

Оказалось к тому же, что молодой Мутеса — прекрасный пловец. Он настолько любил плавать, что велел выкопать при своем дворе плавательный бассейн — первый в Буганде.

Но развлечения развлечениями, а политика политикой. Мутесу многие представители бугандийской знати считали слабым правителем, ведь первое время за него фактически правил Кайира. Для того чтобы продемонстрировать свою власть, Мутесе надо было сместить Кайиру. И кабака назначает нового катикиро, а Кайиру по его приказу убивают. Это перемещение ведет за собой целую цепь новых назначений, последовавших, как и смещение Кайиры, в большой степени в результате придворных интриг. Однако Мутеса потом сожалел об этом своем шаге — первом на пути к реальной власти. Он впоследствии говорил: «Кайира был тем человеком, что дал мне трон и спас меня, когда мои братья хотели этот трон захватить. Более того, когда я стал кабакой, все бами моего отца презирали меня как слабака. Кайира — нет, не презирал». Когда страсти вокруг Кайиры немного улеглись, Мутеса разыскал всех его выживших родственников и назначил на важные государственные должности.

Показать себя сильным правителем в глазах соседей, а главное, своих подданных в то время можно было прежде всего не казнями, а войнами с соседями. Жизнь Буганды была построена таким образом, что главным источником пополнения ее богатств были войны, в которых захватывалось основное в Межозерье мерило богатства — скот. Главным образом это были коровы, но не те, которых тут же представляет себе наш читатель, а совсем другие — бело-серые, горбатые, как правило худые и дающие мало молока. Кстати сказать, молоко и мясо занимали небольшое место в рационе жителей Буганды, главной их пищей было матоке — тушеные бананы.

Войны в Межозерье часто вспыхивали в результате подстрекательства соседей, становившихся в позицию «третьего радующегося». Один из первых военных походов армии Мутесы, например, был предпринят потому, что правитель небольшого государства Карагве (к юго-западу от Буганды, на территории теперешней Танзании) Руманьика сообщил, что против Мутесы восстали несколько бами на юге. Мутеса направил туда войско, но воины увлеклись грабежом стад соседей и проиграли сражение. Поражение войска привело Мутесу в ярость, по его приказу воины, проявившие трусость, были казнены.

Видимо, неудачи первых походов заставили Мутесу пойти на важный шаг — реорганизацию войска Буганды. Прежде оно представляло собой ополчение, каждый совершеннолетний мужчина был воином под началом своего гражданского администратора. Мутеса вводит пост муджаси — главнокомандующего армией и систему битонголе — регулярных полков, во главе которых стояли полковники — батонголе. Батонголе получали земли в бугандийских провинциях.

Однако в крупные военные походы по-прежнему поднимались все боеспособные мужчины. Мутеса назначал батонголе из своих пажей и придворных, а также из воинов, отличившихся в боях.

Мутесе принадлежит и заслуга создания флота каноэ на озере Укереве. Это величайшее в Африке озеро связывало Буганду со многими соседями, и баганда издавна умели делать лодки из дерева, причем довольно большие. Самые большие из них имели более 20 метров в длину, свыше двух метров в ширину и до полутора метров в глубину и вмещали до 150 человек. Мутеса впервые использовал такие лодки в военных целях — тогда в них сажали 30–40 гребцов и 80–120 воинов. Во главе флота каноэ был поставлен «адмирал» — габунга, занимавший при дворе Мутесы такое же важное положение, как и муджаси. Флот давал возможность Буганде контролировать все передвижения по озеру Виктория и совершать внезапные нападения на соседей, чьи земли лежали по берегам озера. Благодаря флоту Буганда покорила и присоединила острова Сесе — группу мелких островов на озере, прилегавших к его северному берегу.

Сам Мутеса редко ходил в военные походы, но обязательно выслушивал отчеты о них. Это был целый ритуал. Придворные кабаки располагались на площади перед входом во дворец на коленях. Мутеса в своем царском одеянии сидел на табурете, покрытом шкурой леопарда. Подле него находились знаки его власти — два копья и щит. По правую руку от него ждали приказаний пажи, а по левую — маленькая группа женщин на корточках. В первом ряду женщин располагались прислужницы, предлагавшие собравшимся помбе — пальмовое вино. Прямо перед Мутесой в несколько рядов сидели победоносные военачальники, недавно вернувшиеся с войны. Каждый командир полка по очереди рассказывал, что делали его воины, выделяя тех, кто хорошо и успешно выполнял его приказания, и тех, кто либо убежал от врага, либо побоялся перейти в наступление. Кабака слушал очень внимательно и комментировал происходящее. Отличившихся в боях он угощал помбе из маленьких тыквенных сосудов — калебас, при этом присутствующие аплодировали. Проявившие трусость тут же приговаривались к смерти.

Вооружена была бугандийская армия длинными копьями и щитами. Однако уже в 70-е годы в армии Мутесы насчитывалось до тысячи единиц огнестрельного оружия. Ружья и мушкеты завозились в Буганду торговцами с восточноафриканского океанского побережья — колыбели древней цивилизации народа суахили. Торговать с побережьем Буганда начала еще при отце Мутесы Суне, но особенно частыми гостями караваны носильщиков из Занзибарского султаната стали в Буганде при Мутесе. Они несли в Буганду ткани, ружья, порох и пули, а уносили оттуда слоновую кость и уводили рабов.

Но суахилийцы несли с собой вместе с товарами и свою религию — ислам. Мутеса подружился с некоторыми из торговцев. Как-то он спросил одного из старых торговцев, о чем это его отец Суна так подолгу беседовал с ним. В ответ Мутеса услышал, что они говорили об Аллахе, который «воскрешает из мертвых». Мутеса живо заинтересовался новой для него религией и попросил, чтобы ему прислали человека, который бы рассказал ему про ислам. Просьба была исполнена. Суахилиец по имени Маквега прибыл в Буганду, и кабака усердно у него учился. В итоге он не только освоил основные догматы ислама, но и выучил суахили и арабский и мог читать Коран. Более того, он сделался правоверным мусульманином, заставлял придворных приветствовать его на мусульманский манер и впоследствии в припадке религиозного экстаза казнил нескольких человек, отказавшихся принять ислам.

Но вскоре ему было суждено заинтересоваться другим миром — христианством.

Мутеса, Спик и ислам

19 февраля 1862 года. Буганду всколыхнуло необычайное событие — в столицу прибыл совершенно белый человек. Таких светлокожих там до тех пор никогда не видели, и толпы людей сбегались посмотреть на это чудо. Все побаивались белого человека, сначала думали, что это — просто альбинос, но черты его лица отличались от местных альбиносов, да и говорил он на непонятном языке. Тогда решили, что он — потомок династии Бачвези — людей с более светлой кожей, но пришел он не с севера, как Бачвези, а с юга.