Маленький большой человек - Томас Бриджер

Закончив трапезу, пауни вставали, произносили еще раз свое «хау, хау», садились на лошадей и уезжали, не сказав ни слова благодарности. Правда, некоторые из них жали на прощание руку, обычай, недавно перенятый у белых людей и ставший, как все новое, настоящей манией: они трясли руки всем в караване — мужчинам, женщинам, детям, младенцам в колыбели… меня даже удивляло, почему они не хватают волов за переднее правое копыто.

Индейцы никогда ни за что не благодарили, поскольку тогда их этикет этого не предусматривал, тем более что они, по их понятиям, и так были крайне любезны, то и дело говоря «хау, хау», то есть «хорошо, хорошо». Вы можете объехать весь свет вдоль и поперек, но таких воспитанных туземцев, как индейцы, вам не сыскать. Целью их визитов было вовсе не попрошайничество в прямом смысле слова, каковым живут некоторые бездельники в больших городах. По индейскому кодексу чести, если ты видишь незнакомца, то должен или разделить с ним его пищу, или же сразиться. И слава Богу, что наши краснокожие приятели предпочитали первое! Кстати сказать, наткнись наш караван на их селение, они бы накормили нас.

Число гостей росло с каждым днем. Видимо, вернувшись к себе, один пауни говорил другому: «Слушай, старина, а почему бы и тебе не махнуть к этим длинным повозкам и не подкрепиться там кофе и печеньем?» А так как скорость наших волов не превышала две мили в час, у нас наверняка успело перебывать все племя. А затем мы въехали на земли шайенов, в юго-восточной части которых располагается теперь штат Вайоминг, и все повторилось. Запасы кофе стремительно истощались, а пополнить их мы могли лишь в Форте-Ларами, стоявшем у слияния рек Ларами и Hopс-Плат.

Однако в Ларами кофе не оказалось, его должны были привезти лишь через неделю (железной дороги тогда еще не было). Крайне раздосадованный, отец решил ждать, однако наши спутники рвались вперед, в Калифорнию.

Джонас Трой приехал из Огайо, где работал когда-то клерком в железнодорожной конторе. Помню, он носил короткую жиденькую бороденку, и у него была тощая жена, а также сын, на год меня старше, преотвратный мальчишка, вечно щипавшийся и кусавшийся в драке и поднимавший страшный рев, когда оказывался на земле.

— Индейцы, — заявил Трой, — как я слышал, любят виски не меньше кофе. Кроме того, с виски меньше возни. Не надо останавливаться, просто протянул бутылку из окна повозки — и готово.

Они с отцом стояли у лавки со спиртным в Ларами. Вокруг ходили десятки людей — охотников, разведчиков, солдат, да и самих индейцев, которые легко могли бы отсоветовать двум новичкам поступать столь необдуманно и спасти тем самым им жизнь. Но их никто не удосужился спросить: Трой — потому что безоговорочно верил во все свои выдумки, а отец — потому что после частых встреч с пауни вообразил, что знает теперь индейцев как облупленных.

— Точно, — согласился мой отец. — Скажу тебе, брат Трой, краснокожим все равно, что пить. Им важен сам акт возлияния. В великой «Книге мормонов» написано, что индейцы — часть пропавших племен израилевых. Поэтому-то мне и не удалось поговорить с этими достойными людьми там в прерии, ведь я не знаю ни слова по-еврейски. Когда приедем в Солт-Лейк Сити, начну учить этот язык. Но Господь в бесконечной мудрости своей сподобил меня читать в сердцах наших краснокожих братьев. И я увидел, что в них царят любовь и справедливость.

Они купили изрядный запас виски, и вскоре мы покинули Ларами. У меня и сейчас перед глазами бескрайние пространства к западу от форта, буквально заваленные бесполезными в дороге вещами, брошенными теми, кто прошел здесь до нас: здесь были дубовые столы и стулья, книжные шкафы с застекленными дверцами, диван, обитый красным плюшем… Просто диву даешься, что люди собирались тащить все это через тысячи миль бизоньих пастбищ, горы, реки… Там валялось много книг, уже попорченных непогодой, страницами которых играл ветер. Отец долго бродил среди них в надежде найти знаменитую «Книгу мормонов». Он никогда не видел ее, но много о ней слышал в последний День Всех Святых в Эвансвиле от пьяного вдребезги разносчика. Кстати сказать, теперь, вспоминая обо всем, я с уверенностью могу утверждать, что отец вряд ли вообще умел читать, а часто повторяемые им цитаты из Евангелия запомнил со слов других проповедников еще в бытность свою парикмахером.

Где-то через день пути от форта к югу от Норс-Плат показались снежные вершины далеких гор. Было начало июня. И здесь нам представилась возможность проверить теорию Троя в действии. У реки, где мы остановились, чтобы напоить лошадей, к нам подъехало две дюжины шайенов. Это красивый народ. Высокие, стройные индейцы с горделивой осанкой, держащиеся немного развязно, как и подобает великим воинам. Вся их любезность заключалась в том, что, собираясь в гости, они надели ожерелья и нагрудные украшения из нанизанных на шнурок костей и стянули волосы на лбу лентами, наподобие тех, что носят торговцы. У большинства в шевелюрах торчало по орлиному перу, а у одного на голове красовался цилиндр с обрезанной верхушкой, видимо, для лучшей вентиляции.

Они появились, как всегда, внезапно и какое-то время медлили в четверти мили от каравана. Индейцы вообще крайне редко передвигаются плотными группами, чаще всего это длинная редкая цепочка всадников, которых практически невозможно застать врасплох. Они обладают особым чутьем, и, даже прожив среди них несколько лет, я так и не понял, как они узнают о приближении незнакомцев. Да, конечно, краснокожие втыкают нож в землю и прикладывают ухо к его рукоятке, но, поверьте мне на слово, так можно услышать разве что табун лошадей, несущихся галопом. Кроме того, иногда они выбирают небольшую возвышенность, складывают на ее вершине пирамидку из камней, прячась за которой следят за равниной. Но равнины лишь зовутся равнинами, а на самом деле напоминают застывшие океанские валы: видно лишь то, что появляется на гребне, все же остальное надежно скрыто от глаз наблюдателя.

Выдумка Троя с виски была страшной глупостью с самого начала. Повозки трясло так, что с трудом удавалось донести до рта кусок хлеба, не раскрошив его, не говоря уже о напитках. Кроме того, подъехав ближе, шайены спешились и направились к нам для традиционного рукопожатия, заставив тем самым весь караван остановиться.

Индеец в цилиндре оказался их вождем. У него на шее болталась одна из серебряных медалей, какие чиновники правительства раздавали предводителям краснокожих во время подписания мирных договоров. На этой, помнится мне, красовался профиль президента Филмора. Вождь был старше остальных и носил с собой старинный мушкет с длиннющим стволом, фута четыре, не меньше.