Том 1. Авиация превращений - Даниил Хармс

Четыре девки в перспективе:

Наши руки многогранны,наши головы седы.Повернув глаза к востоку,видим нежные следы.Лишь подняться на аршин —с незапамятных вершинвсе исчезнет, как плита,будет клумба полита.Мы же хвалимся нарядом,мы ликуем целый день.Ты взойди на холмик рядом,плечи круглые раздень.Ты взойди на холмик рядом,плечи круглые раздень.

Четыре девки, исчезнув:

ГРОХ-ХО-ЧЧА!

Полковник перед зеркалом:

Усы, завейтесь! Шагом марш!Приникни, сабля, к моим бокам.Ты, гребень, волос расчеши,а я, российский кавалер,не двинусь. Лень мне или что?Не знаю сам. Вертись, хохол,спадай в тарелку, борода.Уйду, чтоб шпорой прозвенетьи взять чужие города.

Одна из девиц:

Полковник, вы расстроены?

Полковник:

О, нет. Я плохо выспался.А вы?

Девица:

А я расстроена, увы.

Полковник:

Мне жалко вас.Но есть надежда,что это все пройдет.Я вам советую развлечься:хотите в лес? — там сосны жутки…Иль, может, в оперу? — Тогдая выпишу из Англии каретыи даже кучера. Куплю билеты,и мы поедем на дрезинесмотреть принцессу в апельсине.Я знаю: вы совсем ребенок,боитесь близости со мной.Но я люблю вас…

Девица:

Прочь, нахал!

Полковник ручкой помахали вышел, зубом скрежеща,как дым выходит из прыща.

Девица:

Подруги! Где вы?! Где вы?!

Пришли четыре девы,сказали: «Ты звала?»

Девица (в сторону):

Я зла!

Четыре девицы на подоконнике:

Ты не хочешь нас, Елена.Мы уйдем. Прощай, сестра!Как смешно твое колено,ножка белая востра.Мы стоим, твои подруги,места нету нам прилечь.Ты взойди на холмик круглый,скинь рубашку с голых плеч.Ты взойди на холмик круглый,скинь рубашку с голых плеч.

Четыре девицы, сойдя с подоконника:

Наши руки поднимались,наши головы текли.Юбки серенькие билисьна просторном сквозняке.

Хор:

Эй, вы там, не простудитесьна просторном сквозняке!

Четыре девицы, глядя в микроскоп:

Мы глядели друг за другомв нехороший микроскоп.Что там было, мы не скажем:мы теперь без языка.Только было там крылечко,вился холмик золотой.Над холмом бежала речкаи девица за водой.Говорил тогда полковник,глядя вслед и горячо: «Ты взойди на этот холмик,обнажи свое плечо.Ты взойди на этот холмик,обнажи свое плечо.»

Четыре девицы, исчезнув и замолчав:

? ПОЧ-ЧЕМ-МУ!?

всё

18 февраля 1927

Пожар

Комната. Комната горит.Дитя торчит из колыбельки.Съедает кашу. Наверху,под самым потолком,заснула нянька кувырком.Горит стена. Посуда ходит.Бежит отец. Отец: «Пожар!Вон мой мальчик, мальчик Петя,как воздушный бьется шар.Где найти мне обезьянувместо сына?» Вместо стенпечи вострые на небодым пускают сквозь трубу.Нянька сонная стрекочет.Нянька: «Где я? Что со мной?Мир становится короче,Петя призраком летит.»Вот мелькнут его сапожки,Тень промчится, и усывьются с присвистом на крышу.Дом качает как весы.Нянька бегает в испуге,ищет Петю и гамак. «Где ж ты, Петя, мальчик милый,что ж ты кашу не доел?» «Няня, я сгораю, няня!»Няня смотрит в колыбель —нет его. Глядит в замочек —видит комната пуста.Дым клубами ходит в окна,стены тощие, как пух,над карнизом пламя вьется,тут же гром и дождик льется,и в груди сжимает дух.Люди в касках золотыхтопорами воздух бьют,и брандмейстер на машиневоду плескает в кувшине.Нянька к ним: «Вы не видалиПетю, мальчика? Не далекак вчера его кормила.»Брандмайор: «Как это мило!»Нянька: «Боже мой! Но где ж порядок?Где хваленная дисциплина?»Брандмайор: «Твой Петя рядом,он лежит у цеппелина.Он сгорел и папа стонет:жалко сына.»Нянька: «Ох!Он сгорел,» — и тихо стонет,тихо падает на мох.

20 февраля 1927

Существует еще один вариант этого стихотворения:

Комната. Комната горит.Дитя торчит из колыбельки.Съедает кашу. Наверху,под самым потолком,заснула нянька кувырком.Горит стена. Посуда ходит.Бежит отец. Отец: «Пожар!Вон мой мальчик, мальчик Петя,как воздушный бьется шар.Где найти мне обезьянувместо сына?» Вместо стенпечи пестрые на небодым пускают сквозь трубу.Нянька сонная стрекочет.Нянька: «Где я? Что со мной?Мир становится короче,Петя призраком летит».Няня рыскает волчицей,съест морковку на пути,выпьет кофе. Дальше мчится,к двери пробует уйти.Колет скудные орехи (неразборчиво)нянька быстрая в дверях,мчится косточкой по садувдоль железного плетня.После бегает в испуге,ищет Петю и гамак. «Где ж ты, Петя, мальчик милый,что ж ты кашу не доел?» «Няня, я сгораю, няня!»Няня смотрит в колыбель —нет его. Глядит в замочек —видит комната пуста.Дым клубами ходит в окна,стены тощие, как пух,над карнизом пламя вьется,тут же гром и дождик льется,и в груди сжимает дух.

всё

А.И. Введенскому

В смешную ванну падал другСтена кружилася вокругКорова чудная плылаНад домом улица былаИ друг мелькая на пескеХодил по комнатам в носкеВертя как фокусник рукойТо левой, а потом другойПотом кидался на постельКогда в болотах коростельЧирикал шапочкой и вылУже мой друг не в ванне был.

5 марта 1927

Комментарий к философии А.И. Введенского

он в комнату бежит на четверинькахсмотрит в комнате стол стоитах он рад, он пришёл на вечеринкупозабыв и молодость и стыдЛипавский пьёт легко и звучно

<начало марта 1927>

«Купался грозный Петр Палыч…»

Купался грозный Петр Палычзакрыв глаза нырял к окнуна берегу стояла сволочьбросая в воздух мать однуно лишь утопленника чистыймелькал затылок над водойнарод откуда-то плечистыйбежал на мостик подкиднойздесь Петр Палыч тонет дажеакулы верно ходят тамнет ничего на свете гажечем тело вымыть пополам.

Апрель 1927

I. Фокусы

Средь нас на палочке деревяннойсидит кукушка в сюртуке,хранит платочек румяныйв своей чешуйчатой руке.Мы все как бабушка тоскуем,разинув рты, глядим впередна табуретку золотую —и всех тотчас же страх берет:Иван Матвеевич от страхачасы в карман переложил.А Софья Павловна, старуха,сидела в сокращеньи жилА Катя, в форточку любуясь,звериной ножкой шевеля,холодным потом обливаясьи заворачивалась в шеншеля.Из-под комода ехал всадник,лицом красивый, как молитва,он с малолетства был проказник,ему подруга — битва.Числа не помня своего,Держал он курицу в зубах —Иван Матвееча свело,загнав печенку меж рубах.А Софья Павловна строгасидела, выставив затылок,оттуда выросли рогаи сто четырнадцать бутылок.А Катя в галстуке своемсвистела в пальчик соловьем,стыдливо кутаясь в мехакормила грудью жениха.Но к ней кукушка наклонялась,как червь, кукушка улыбалась,потом на ножки становиласьда так, что Катя удивилась,от удивленья задрожалаи, как тарелка, убежала.

2 мая 1927 г.