Холуй и императоры. Вне жанров и без героев - Дмитрий Гавриленко

Цифра три мне всегда нравилась больше предшествующих. По гороскопу она означает нравственность, совесть. Это созидательное, вдохновляющее число, приносящее удачу. По Библии Бог создал в третий день сушу и растительность; может, и мне удастся создать свой зеленый уголок.

С утра пораньше проходила мимо соседка, вместо приветствия сказала «Бог в помощь», а я поинтересовался, какова у нее картошка.

– Хороша будет, если дождик пойдет.

– Ну, нет, дождь для меня – незваный гость.

– По телевизору не обещали, – успокоила она, направляясь к себе неторопливой походкой. Золотая женщина, подумал я. О детях своих рассказала, о муже – ни слова. Может, погиб в горячей точке, тяжело вспоминать.

В первой половине третьего дня надо было сделать обвязку, для которой я намеривался использовать катки. Установив к двум столбам один большой и тяжелый, я ставил рядом другой, поменьше. Получались они не впритирку друг к другу, зато между ними не было дыр. Я прибил двадцатками эти колеса к столбам. И так со всех четырех сторон. Примеривал, присматривался, затем прибивал. Матёрые столбы вкопаны прочно, обвязка им под стать. Теперь можно лезть наверх.

Вершина стройки – каркас крыши, к которому я приступил в полдень без перерыва на обед. Одному сбивать его на высоте все равно что лаптем щи хлебать. И при этом, допустив оплошность либо потеряв равновесие, можно свалиться вверх тормашками. Не исключена возможность диспропорции, так как некому посоветовать со стороны. Это я хорошо понимал, но выбора не было. Один в поле – тоже воин по большому счету. Я приступил к делу. Помню, насколько трудно давался мне наверху каждый шаг. На первых порах не за что было взяться рукой, гвозди – в губах, молоток – за поясом. Из двух брусьев я устанавливал в фасадной части основание для стропил. Сначала наживил на столб один брус снизу, затем – другой. Потом мне предстояло двадцатками сбить с обеих сторон верхние части брусьев. Само собой, для этой цели мне пришлось приподниматься на цыпочки. Когда я забил один гвоздь, брусья приобрели некоторую устойчивость. Мне уже не приходилось их поддерживать. Я забил гвозди до конца у основания брусьев, опять приподнялся на цыпочки и скрепил сверху брусья еще одним гвоздем. Работа требовала точности: нельзя было загнуть гвоздь, потому что впоследствии он неизбежно стал бы помехой. Брусья одинаковой длины. Я сохранял уверенность в том, что пропорции кровли не нарушены. Между двумя брусьями установил толстую и широкую обаполу, прибил ее сперва снизу, а затем сверху к брусьям. Приходилось использовать только новые гвозди, хотя они все наперечёт. Цены на этот стройматериал становились мне все более не по карману. А еще предстояло установить для кровли две такие же связки из брусьев. Весь мой запас двадцаток должен был уйти. Помнится, я именно тогда задумался, почему при своей зарплате не могу запастись новыми гвоздями. Вокруг кипело лихорадочное строительство, каждый торопился закончить до зимы, а некоторые – до первого дождя. Не нужно особой наблюдательности для того, чтобы разглядеть: эти стройки не испытывали нужды ни в гвоздях, ни в чем бы то ни было. Рынок ориентировался на них. А что касается бедолаг, то какое ему дело до них? Товар явно на полках не залеживался.

Возвращалась домой к обеду соседка, и я спросил ее, не получился ли у меня перекос; она сказала, что вроде бы все ровно, и добавила как будто про себя:

– Ох, крутые у нас ребятки, ох крутые!

Не знаю, какой смысл придавала она этим словам. Я предположил, что кто-то выкопал у нее несколько кустов ранней картошки. Такое, во всяком случае, случалось в прошлом. Женщина уходила по тропинке, неодобрительно покачивая головой, а я между тем прилаживал к столбу вторую связку для кровли. Два бруса похожи на предыдущие как две капли воды. Прибить их к столбу на одинаковом расстоянии от края. Ввиду удачной фасадной состыковки я надеялся на удачу и на этот раз. Для меня важно, чтоб крыша была высокой, чтобы я мог ходить на чердаке в полный рост. Я накрепко сбил брусья, установил в качестве опоры обаполу, закрепил ее сверху и снизу. Тут с сожалением заметил, что неровность выбранного мной места для домика привела к тому, что фасад крыши получился выше, чем задняя ее часть. Все четыре использованных бруса имели абсолютно одинаковую длину. Гвозди надёжно сшивали их – это тоже немаловажно. Попытка изменить что-то обернулась бы новой канителью – канителиться некогда. Я продолжал строить по намеченному плану. При помощи тонкого бруса я соединил сверху мою конструкцию, скрепив брус гвоздями с обаполами. Теперь появилась дополнительная опора, я мог держаться за этот брус рукой. Предстояло установить третью опору для стропил – посередине, прибив ее к столбам и верхнему брусу. На это ушло совсем немного времени. Мне не терпелось закончить до вечера со стропилами. Времени оставалось в обрез. Задержало меня то, что горбыли, намеченные мной для стропил, находились внизу. Пришлось слезть, затащить их наверх да заодно пополнить запас гвоздей. Не утерпел, подкрепился внизу малиной. Урожай хороший. Свисали к земле крупные, сочные ягоды. Они утолили голод и жажду. Теперь я без опаски прислонял металлическую лестницу, сваренную из арматуры, к домику: он легко выдерживал и ее, и мой вес. Я прибил каждый горбыль поочерёдно к трём брусьям. Горбыли мной окорены с надеждой на их долговечность в качестве стропил. Когда я, уходя, осмотрел стройку, то домик произвел на меня впечатление широко шагавшего богатыря.

Стропила – последнее, что я сделал на одном дыхании, радуясь при мысли о добротном месте для отдыха и инвентаря. До сих пор даже лопату и грабли приходилось прятать в кустах, не будучи уверенным в том, что завтра они окажутся там, где я их оставил. Энтузиазм подогревал меня, наращивал силу мышц, увеличивал точность каждого удара молотка. Оглядываясь назад, удивляюсь тому, насколько обычное житейское соображение может определять жизнь человека. Это ведь не какая-то возвышенная идея, а повседневная мелочь, казалось бы. И что же? Я думал о ней чаще, чем о других делах и старался поскорее прийти к финишу. Но до финиша ещё далеко, и это сдерживало мой пыл. Когда не видишь конца-краю, то поневоле возникают сомнения: правильно ли идешь? Реконструируемая трасса уже прошагала мимо моего участка, скрывшись за поворотом. Я все не мог выбраться на дачу. Другие дела казались важнее, они касались куска хлеба насущного, а земля пока, кроме ягод, ничего предложить не могла.

Таким образом, четвертый день наступил после длительного перерыва и запомнился он мне надолго. По гороскопу четыре означает психическую и эмоциональную устойчивость. Дословно в нем говорится следующее: «4 – принцип высшего порядка. Принцип существования материи (огня, воды, земли, воздуха и т. д.), принцип стабильности, тэтрада у Пифагора, наиболее практичное из всех чисел. Человеку даёт здравомыслие и удачу в деятельности, связанной с улучшением порядка, системы, правил, а также честность, искренность, веру и упорство. Негатив – склонность к лени, тугодумие, нетерпение и противоречивость». Я хотел достичь практического результата, быть деятельным и упорным – с этой стороны число 4 симпатично, как помидор на кусте. Что касается негативных сторон четвёрки, то мне оставалось надеяться: в пасмурный день они не сочтут нужным просыпаться. Господь создал в четвертый день творенья солнце и луну, и вот этих творений Господних на небе не было: луны – в силу того, что ее увела с собой ночь, а солнца потому, что глаза его скрывала вата облаков. Начнёт моросить дождик – у меня ни крыши, ни стен. И все-таки я понадеялся на ветер. Он мог разогнать легкие облачка. Выложил все инструменты, среди которых важнейший на этот раз – ножовка.

Окинув оценивающим взглядом припасенные ранее пиломатериалы, я увидел невдалеке от моих горбылей затемненные стекла легкового автомобиля. Это был двести шестой седан с серебристым львом впереди. Передние лапы зверя угрожающе подняты, изогнутый хвост напоминал шею лебедя. Модель машины новая, с полностью независимой передней подвеской и многофункциональной тормозной системой, но изрядно потертая, с недавней вмятиной моноблочного кузова. Кроме того, я знал, что у нее просторный салон и более надежная, чем в предыдущей модели, защита пассажиров. Что могло занести такой автомобиль в сторону от трассы? Если бы поблизости находилась деревня, то наверняка в эту пору вовсю горланили бы третьи петухи. Впрочем, загадка вскоре разрешилась. Открылось окошко, из него что-то выбросили. Мотор ласково заурчал, машина плавно тронулась с места, и – только я ее и видел. А вдруг они выбросили около горбылей непогашенную сигарету? После долгой моей отлучки все было цело, на глазах же могли сжечь бесценные для меня горбыли. Я подошел поближе. Вот едва видная на траве вмятина от колес. А вот то, что оказалось не нужно владельцу автомобиля. Не окурок, как думал я, а презерватив, наполненный спермой и не завязанный узлом, как это обычно делают. Может быть, он заметил меня и поспешил. Мне стало досадно от того, что трахнулись недалеко от моего огорода. Могли бы выбрать место подальше. Огород – это не просто земля, а кормилица, ее нельзя осквернять. Я взял лопату и закопал презерватив.