Холуй и императоры. Вне жанров и без героев - Дмитрий Гавриленко

Тут стали бешено сигналить водители. И она торопливо бросила:

– Ведьму успокоит лишь осиновый кол. Прощай!

Села в машину, поток понес ее дальше. «Спасибо, что разбудила», – успел сказать я во сне и проснулся. Перед глазами та же двустворчатая калитка, а с трассы донесся непрерывный сигнал. Так сигналит, тормозя, шофер, если дорогу перебегает симпатичный пес, которого жалко сбивать.

Глава четвёртая

Полвторого пополудни. Проспал я не так много, и все-таки отдых взбодрил меня. Сон я постарался забыть, так как в нем была какая-то заноза, которую – я чувствовал это – сегодня мне не удастся вынуть. Сухарь, съеденный в пути, лишь усмирил на время голод. Подойдя к огороду, я выбрал подходящий кабачок, потом принес из домика лопату, кастрюлю и нож. Выкопал два куста ранней картошки. Оказалось семь небольших клубней. С меня достаточно. Кожура молодая, соскабливается легко. С кабачком сложнее, он уже успел заматереть. Мой перочинный ножик – единственный помощник на даче. Я не забываю натачивать его. Лезвие три сантиметра длиной. По этой причине затвердевший кабачок им почти невозможно очистить, но я уже приноровился. Хочешь жить – умей вертеться, хочешь есть – учись стряпать. Да не только стряпать. Здесь вообще лучше держать ухо востро. Мне однажды попалось ведро, в котором гулял ветер: оно вдоль и поперёк изрешечено пулями. Машины по вечерам приезжают не всегда для отдыха.

Я удалил из кабачка семена, разложил их на газете сушиться – для нового урожая. Кабачок нарезал в кастрюлю мелкими дольками. Так лучше, они быстрей пустят сок. Помыл еще раз клубни, разрезал на несколько частей. Нашелся у меня кусочек солёной свинины. С ним блюдо получается вкуснее, наваристее, а главное, еду не приходится солить. Осталось водрузить кастрюлю на два кирпича, вросших в землю параллельно друг другу. Когда-то они были красные, теперь прокоптились до черноты. Им предстояло пройти новый обжиг, для чего я пошел собирать дрова. За ближайшим леском никто не смотрит, деревья в нем рождаются и умирают сами собой. Если бы я не сжигал сушняк, от него здесь уже не было бы проходу. Меня он как топливо очень даже устраивал. Примитивная печка принимала такие дровишки доброжелательно. Еда готовилась быстро. Кирпичи возле углей долго сохраняли тепло, что важно для меня по вечерам.

Смысл моей стряпни был не в варке, а в тушении. Сначала я разжёг между кирпичами огонь, усилил его толстыми сухими ветками и, чтоб не транжирить время, стал окучивать ботву. Тяпка у меня давнишняя, режущее лезвие источено так, будто обгрызли крысы. Я приспособился взрывать землю её боком – получалось недурно. Острый край легко входил в почву – влажную, прибитую недавно дождём. Окучишь – чуткий стебель выпустит новые корни, усилит питание, растолстеет. Клубни тоже будут пузатые: яблоко от яблони далеко не упадёт. Немного поработал, вижу: огонь ослабевает. Я подбросил дровишек, и опять продолжаю окучивать. Смотрю, а между кирпичами образовалась горка красных углей, вздрагивающих от ветра. Это то, что мне нужно. Ставлю кастрюлю на огонь. Теперь от нее нельзя отходить ни на минуту. Воды я не добавлял. Кабачок пускает сок постепенно. Помешиваю ложкой, чтоб не подгорел. Наконец, кабачковый сок составляет треть варева – это тот момент, когда надо поменять местами компоненты. Картошка должна быть внизу, в кипящем соке, а кабачки – сверху. Почему это важный момент? Дело ясное: время готовности блюда должно быть одинаково, кабачки не должны полностью развариться и превратиться в кашицу. Добавляю три зубчика мелко нарезанного чеснока, перемешиваю последний раз – блюдо готово. Первая удача нынешнего дня.

Поднимаю глаза – и что же? Неподалёку от меня стоит невысокого роста человек, как две капли воды похожий на того, которого каждый день упоминают в интернете и показывают по телевизору. Вот это да! Я-то надеялся, что тут колдую над жратвой в одиночестве, даже про себя что-то бормотал. А он стоял и смотрел, ну и слушал, конечно. Не будет же он уши затыкать из-за такого лопуха, как я.

– Вы президент? – спросил я, готовый поверить, что мой недавний сон продолжается.

– Двойник, – ответил он и рассмеялся. – Одному президенту везде не поспеть.

Двойник – это другая опера, только станет ли двойник сам разоблачать себя? Он почувствовал, что надо как-то объяснить свое появление здесь.

– Секьюрити доложил, что вдоль шоссе копошатся огородники. Я пошел проверить.

– Ну, так гостем будьте, господин исполняющий обязанности президента.

Я показал рукой на место возле костра. И тут пришлось удивиться во второй раз: двойник президента согласился. У меня-то и посуды никакой. Я ел обычно прямо из кастрюли. Одна столовая ложка и одна чайная. Теперь малышка выручила меня. Столовую я предложил двойнику, а чайную оставил себе. Мы сели подальше от костра, так как возле углей и дымно, и жарко.

– Выпить не желаете? – спросил я исполняющего обязанности.

Он в ответ промолчал, я расценил это как согласие. Скорее всего, двойник дал понять мне, что выпить не прочь: смотря что пить. Разве может у огородника быть приемлемый для него напиток? Мне пришлось опять побывать в домике – я вынес оттуда бутылку домашней настойки.

– Бормотуха, – сказал он разочарованно.

– Не совсем, – уверил я.

У меня лишь один складной стаканчик из пластмассы, долгожитель среди вещей. Я налил в него до краев сто пятьдесят граммов. Пусть не думает, что мне жалко напитка. Поколебавшись с полминуты, исполняющий обязанности президента выпил. Не поморщившись, словно пил обыкновенный яблочный сок, хотя первое впечатление в сем случае обманчиво.

– Закусывайте.

Протянул двойнику ложку. Внешне это вылитый президент. Точь-в-точь, как у него, сидел в обтяжку на плечах костюм. Улыбка стопроцентно такая, какую я видел в телевизоре и на мониторе. Но одно смутило меня, пока он ел. У него нет переднего зуба: для двойника облом. Если человека специально готовили на главную роль, то стоматологический лоск – в авангарде забот. Многие, не обращая внимания на то, как одет президент, пялят глаза на его лицо, а когда улыбается, – на зубы, и знают передние наперечёт до мелких подробностей. Может, двойник лютовал в драке и ему не повезло: наткнулся на чей-то кулак, хотя подобный цирк маловероятен. Человека номер один берегут, похожих на него людей – тоже. Впрочем, есть ли мне дело до зубов какого-то там двойника?

Я видел, как настойка начала действовать. Лицо исполняющего обязанности покраснело от волос на лбу до шеи.

– Ну и напиточек! Как ты сварганил?

Он перешел на свойское «ты», я не обиделся: у него статус все-таки повыше моего.

– Ничего особенного. Сок плодов яблони-дички. Чтобы снизить кислотность, его разбавляют водой. На литр сока пол-литра воды. А я вместо воды вбухал березового сока. Исходная крепость после брожения удвоилась.

– Во как! Великое – просто, – рассмеялся он. – Наливай еще по стопарю.

Опять выпил полный, себе я налил в общий стакан пятьдесят граммов.

– Что так мало?

– Уйма забот, и завтра – на работу.

Я выпил, подумав о том, что сегодня буду корячиться на огороде до ночи.

Прошла на свой участок соседка, как будто и не посмотрев в нашу сторону.

– Здравствуйте! – крикнул я ей, но она не обернулась: наверное, не расслышала.

– Трахнуть бы, – сказал двойник.

Я не стал уверять: старовата для утех, а просто пожал плечами, что можно было расценить так: трахни – исполняющему обязанности президента многое позволено.

– Налей-ка мне еще стаканчик.

Я налил до краев: посуда (моя стеклянная бутылка, в частности) любит пустоту.

Двойник выпил, крякнув на сей раз от удовольствия. Отрезал ему половинку сваренного куска свинины.

– А почему вы тут не пользуетесь дачной амнистией?

Спрашивал, уплетая сало с картошкой. Я думал: лыка не вяжет, а настроился на деловую волну.

– Шут его знает. Это лебедь, рак и щука. У кого-то деньжат нет. Кому-то волокита поперёк горла. Межевание и бумаги – та же телега. Не смажешь оси солидолом – не поедешь. Времени лишнего нет. За бумажками надо походить по конторам, сами не прилетят. Напряг на шею. И еще: если человек не собирается продавать свой участок – на хрена ему бумаги?

Он помолчал некоторое время, пока я уплетал кабачок с картошкой, а потом заметил:

– Если оформить, то дети и внуки будут как у Христа за пазухой. Сейчас земля дорогая – еще дороже станет.

Я не собирался с ним спорить: ему при власти видней, хотя мне казалось, что земля приносит лишь тому радость, кто вкалывает на ней.

– Никогда не думал, что из кабачков да картошки можно вкуснятину состряпать.

– Это потому, что на свежем воздухе всё вкуснее, чем дома, – пояснил я. – Да и в собственном соку тушение всегда предпочтительней. У нас ведь как обычно? Жена спешит на работу, воды нальет в кастрюлю, чтоб не пригорало. Получается пшик.