Все женщины — химеры - Гай Орловский

Если сосредоточиться, можно выхватывать отдельные слова или понятия, но мозг бунтует и отчаянно сопротивляется подключению ко Всемирной сети. Нет, это не подключение, просто я могу вот так всматриваться, но привыкший к удобствам мозг не желает трудиться. Хотя какой тут труд, но мои мозги всегда стремятся любой труд, даже минимальный, свести к еще большему минимуму, а то и отказаться от него вовсе.

Пока мыл руки и чистил зубы, я с усилием входил в Инет, даже не знаю откуда: через комп, планшет или мобильник, сейчас важен только доступ, а не размер экрана, все равно изображение проецируется на сетчатку глаза…

…или сразу в мозг? Не понимаю, да мы вообще многое не понимаем, как вот еще никто не может понять и объяснить, что такое электричество, но это не мешает им пользоваться даже самым тупым.

Пока завтракал, на всякий случай из Интернета не выходил, вдруг только сейчас получилось, потом не смогу, пусть будет хотя бы этот серый из мельтешения данных фон…

— Ты какой-то рассеянный, — сказал отец. — С девушками проблемы?

Я поморщился.

— Папа…

— Что «папа»? — спросил он мягко. — Бывает…

— Это в твое время, — пояснил я, — с девушками могли быть проблемы, а сейчас разве что у девушек с нами траблы.

Мать вздохнула:

— Как быстро все меняется…

— Как медленно! — возразил я. — Мы уже готовы по Марсу бегать, а там пока что ни одной колонии. Дикость какая-то. Черепахи, а не цивилизация. Я надеялся, что смогу поменять свой организм на металлокерамический уже лет через десять, а ученые говорят, что возможно будет только через пятнадцать! Как жить с таким черепашьим темпом? Так и до сингулярности не доживем, ласты склеим раньше… Кофе был просто чудесным, мама! Спасибо.

Она поднялась, поцеловала меня в щеку.

— Ты весь дрожишь, — произнесла с мягким упреком, — так мы тебе надоели?.. Вижу-вижу, уже торопишься…

— У него дела, — сказал отчим с тревожной гордостью. — Это хорошо, когда сын нашел свое место в этой сложной жизни.

Я обнялся с ним, хотя терпеть не могу обниматься, но с родителями вижусь в самом деле редко, можно и перетерпеть, мы всю жизнь что-то да терпим.

Район новостройки победно смотрит в небо замысловатыми небоскребами. В развитых странах уже отказываются от них, даже для офисов, а у нас почему-то обожают в таких даже селиться. И чем выше, тем круче.

У «стронгхолда» есть право превышать скорость на сорок километров в час, и он с моего разрешения пользуется этим с великим восторгом и радостью. Небоскребы мчатся навстречу, тонкие, как секвойи, и высокие, как горы Тибета, разбегаются в стороны и остаются далеко позади вдоль дороги.

Впереди за исполинскими башнями по сто десять этажей возникает простор, и когда мы вылетели за пределы города, я ощутил, как даже мне, которому везде хорошо, стало как-то посвободнее.

Наконец «стронгхолд» съехал на боковую дорогу, там хоть и шоссе, но старинное, неухоженное, а здание впереди выглядит так, словно сохранилось со времен Навуходоносора. Хотя, конечно, ему лет сорок, не больше, тогда так строили, но сейчас сорок лет — безумно много для техники, что меняется дважды в год.

Сносить их не сносят, пока участок не понадобится, потому что в них только не заводится, только привидений токарных и фрезеровальных станков не хватает.

Я объехал с другой стороны, там знакомая стоянка, которой я не воспользовался, уже умный, а сразу подогнал машину поближе, чтобы багажник прямо под козырек здания.

Дверца в зарешеченном окошке приоткрылась, широкое лицо кладовщика мелькнуло только на миг, он всматривается не в меня, а в невидимый мне экран, где, как я понимаю, я такой, какой есть, а не тот, каким могла бы сделать пластическая операция.

— Заходи.

Дверь лязгнула, тяжело отъехала на салазках. Он все такой же небритый, огромный, как огр, всмотрелся в меня с непонятным весельем.

— День добрый, — сказал я чинно, как вежливый интеллигент-музыкант.

Он вскинул в изумлении брови.

— Надо же так подзагореть за пару суток!.. И щетина отросла, как за неделю…

— Отдыхал на юге, — сообщил я.

— Повезло, — заметил он с тем же странным весельем.

— Под жарким солнцем, — пояснил я, — волосы, как говорят в народе, растут быстрее. На самом деле при жаре морда теряет влагу, волосы просто высовываются сильнее.

— Да, — заметил он, — ты похудел заметно… Теперь отоспаться?

— Некогда, — ответил я с видом мученика, — нужно делать мир лучше! Кто, как не мы, как сказал Иисус Христос?

Он покачал головой.

— Ну и скорости. Одна нога здесь, другая там… и снова здесь.

— Мы не в Средневековье, — напомнил я. — За час можно облететь весь мир. А за сутки можно успеть вообще изменить человечество и даже людей. К лучшему, как мы и делаем.

Он кивнул на телеэкран и произнес многозначительно:

— Что в мире делается… Сегодня ведь день на всех новостных каналах… Вчера вечером в Саудовской Аравии выстрелом из снайперской винтовки, как предполагают, класса АА, убит генерал Кейтекель, глава НАТО… Винтовку пока не нашли.

Я буркнул:

— А чего его туда понесло? Продолжал бы привычно строить военные базы у наших границ, дразня русского медведя. Наше правительство даже не пытается вякнуть… Мы такие, смирные. Даже ноты не шлем. Все терпим, терпим… Молодцы саудиты.

— Да, — сказал он и посмотрел на меня внимательно. — Саудиты… они такие… Горячие парни. За чем пришел? Снайперская уже не нужна?

Я покачал головой.

— Нет, но обратно не сдам, еще понадобится. Теперь нужны гранаты и мины нового поколения. Для войск специального назначения.

— Есть, — ответил он после паузы. — Но тот снайпер зря винтовку унес с собой. Слишком рискованно… Профессионалы бросают на месте.

— Наверное, — предположил я, — снайпер был новичком.

Он ухмыльнулся:

— Или суперпрофи, теперь не угадать. Сейчас такое новое поколение, непонятное… Гранаты осколочные?

Глава 5

Я чуть задумался, гранат вообще-то огромное множество, и хотя я, как всякий дилетант, предпочитаю те, что мощнее, но понятно же, что чем мощнее граната, чем тяжелее и даже объемнее. Ручную, к примеру, бросишь на сорок метров, а противотанковую разве что на двадцать, если крепкие мышцы.

А еще есть зажигательные, дымовые, светозвуковые, газовые и еще великое множество всяких и разных. Человеческая мысль над задачей убивать себе подобных работает особенно хорошо, радостно и с удовольствием.

И даже обычные ручные гранаты, что противопехотные, делятся на оборонительные и наступательные, причем оборонительные можно бросать только из-за укрытия, иначе поразят и самого метателя, а вот наступательные можно швырять и на открытом месте, осколки до тебя не долетят, если бросишь со всей дури.

— Пожалуй, — сказал я, — десяток оборонительных.

Он кивнул.

— Понятно. Они хороши и как мины. Еще что?

— Два десятка термитных, — сказал я. — Осколочно-фугасные с круговым разметом осколков… тоже десяток. И десяток с осевым полем разлета… И еще один момент. Мне очень не помешало бы парочку термобарических гранат.

Он покачал головой.

— Увы…

— Нет на складе?

Он снова покачал головой.

— На моем нет. Но я слышал, на центральном есть.

— На центральный пока рано, — сообщил я. — Хорошо, подсчитайте, упакуйте и перевяжите лентой.

— Красной или голубой?

Я посмотрел с обидой на лице и в осанке.

— Мы разве не за старые добрые ценности? Мальчикам синее, девочкам красное… или розовое?

Он ухмыльнулся:

— Перевяжу самой синей. Что-то еще?

— Автомат «Горк».

Он покачал головой.

— Даже не слышал о таком.

— Сегодня я такой видел, — отрезал я. — В мечтах, правда. У одного весьма крутого спецназовца в руках.

— Крутого? — переспросил он задумчиво. — Да, сейчас много крутых там, где раньше никогда бы не встретил. Сейчас он где?

— Наверное, — ответил я, — в морге. Не думаю, что причину смерти будут выяснять долго, если пуля вошла точно между бровей и вышла из затылка. И он был еще теплый, когда прибыла полиция… Так было в моем видении, мне часто всякое грезится.

Он хмыкнул:

— А ты где был?

— Я в соседней комнате слушал музыку, — ответил я с достоинством. — Я эстет, я обожаю хорошую музыку!.. Мне под нее так хорошо спится.

— Надо было хватать «Горк».

— К дому уже подъезжала полиция, — сказал я. — Хотя… может быть, украсть у них? У меня там вроде бы есть концы… Нет, рискованно, там же везде камеры… Так что насчет…

Он посмотрел на меня в нерешительности.

— У меня в самом деле нет. Но могу попробовать заказать у центровиков. У них все только для спецназа. Но это уже не сегодня…