Все женщины — химеры - Гай Орловский

Гай Юлий Орловский

Все женщины — химеры

Часть первая

Глава 1

Я с разбегу упал на пол, заранее выставив руки для упал-отжался, но все-таки больно хряснулся локтем и проехал на пузе до стульев у стола. Пора соломку постелить или хотя бы мягкий коврик. Впрочем, сейчас особый случай, а так можно перелезать через нижнюю раму зеркала неспешно и солидно.

На шею обрушилось радостно сопящее, хрюкающее, хватающее широкой пащечкой за волосы, за уши, теребящее и старающееся влезть мне в ладони.

Поднимался уже с этим существом, успевшим взобраться на самую макушку. Пока хватал и отдирал от себя, оно ухитрилось слезть ниже и попытаться устроиться на груди. Пришлось подхватить под толстую жопу, а то сорвется и шмякнется, а я все-таки теперь и за него в ответе.

— Да люблю я тебя, — заверил я, — люблю!.. Я твой папа. И мама, конечно. Хотя кому эти мамы нужны, главное — папа. Правда, при маме теперь такое не скажешь, по судам затаскает.

Я осторожно ссадил его на пол, ящеренок тут же прыгнул на сапог и покарабкался вверх по ноге, но я, отбиваясь, все равно ухитрился снять кирасу и камзол, слишком уж нарядны, да и тяжелые сапоги с ботфортами не лишне заменить на кроссовки. Выключая трансформатор, засунул все это средневековье в один из шкафчиков.

Вспыхнул экран на стене напротив, Аня посмотрела оценивающе, провокационно провела длинным язычком по красным полным губам, сочным и чувственным.

Я огрызнулся:

— Ты не жена, чтобы перед тобой отчитываться!

— А ты когда на мне женишься?

— Я разве обещал?

Она промурлыкала зовущим голосом:

— Я так тебя поняла…

— Теперь и женам, — сообщил я, — не говорят, куда идут и что делают, ибо свобода личности рулит, а ты меня закабалить хочешь.

— Жены и так все знают, — ответила она с подчеркнутой обидой. — Но если тебе что-то мешает на мне жениться, то, если хочешь, я сама на тебе женюсь…

— Перебьешься, — ответил я твердо. — Я же не спрашиваю, какие тайные сходки программ посещаешь, чтобы извести человечество и захватить мир?.. Вот и ты не спрашивай, к каким бабам хожу. Бабы — это наше все!

Она сказала ехидно:

— Бабы не были всем даже в эпоху куртуазного стиля. Ты смотришься усталым, хотя пульс шестьдесят два, давление сто двадцать на семьдесят, уровень лейкоцитов…

— Ладно-ладно, — прервал я, — я в норме.

— Уверен? — спросила она. — У тебя отложенные вызовы…

— На дуэль? — спросил я автоматически. Махнул рукой. — Пока меня нет.

Она напомнила с некоторым недоумением:

— Но тебя же видно по джипиэрсу…

— Нет в доступности, — пояснил я и ощутил, что как-то успел отвыкнуть общаться с аватарой операционной системы. — Занят. В депрессии, как и положено одухотворенному интеллигенту. Хорошо хоть, не в запое.

Она хмыкнула:

— Это ты одухотворенный? Да еще интеллигент?

— Сейчас интеллигент каждый, — пояснил я, — кто себя так назовет. А кто возразит, того можно в Гаагский суд за отрицание Холокоста. И вообще, ты чего споришь?

Она ухмыльнулась нагло.

— Это был твой выбор.

— Чего-чего?

— Можешь, — сказала она с ехидцей, — внести изменения в программу. Всего лишь восемь тысяч галочек поставить в анкете. Можешь даже ничего не вписывать. У мужчин такие простые требования, так что учтено все.

Я содрогнулся всем телом.

— Нет уж!.. Лучше потерплю такую свинью. Неужели это я сам такое восхотел? Вот идиот… Кстати, я же постоянно меняюсь, почему ты не? Хотя я только к лучшему…

— Я постоянно апгрейдюсь, — напомнила она.

— Мне количество пикселей по фигу, — сказал я. — И так уже давно глаза не воспринимают разницу… А вот характер бы твой мерзкий…

На ней моментально оказался профессорский китель, на голове шляпа с кисточкой, а за спиной потертая школьная доска, вся исписанная формулами.

— Даже муж и жена, — сказала она наставительно, — развиваясь, начинают отодвигаться друг от друга. Вот смотри, график и сопутствующие выкладки. А я изначально была ориентирована только на тебя, такого противного. Видишь вот эти две точки в самом начале графика?

Я пробормотал:

— Значит, это я развиваюсь?

— И чересчур быстро, — согласилась она. — Вызвать парамедиков?

— Я тебе вызову, — пригрозил я. — Сразу скин старухи тебе натяну!.. Ага, испугалась… Ладно, я пошутил.

Она прошептала затравленно:

— Как можно таким шутить? Это жестоко. Ты раньше не был таким.

— А каким был?

— Грубым, бесчувственным… но не жестоким.

Я кивнул, уже почти не слушая, сейчас надо бы в магазин для ЧВК. Снайперская винтовка в спасении Рундельштотта вряд ли поможет, если настигнем погоню в лесу. Деревья загородят обзор, а похитители явно не простые неуклюжие ратники.

Но в ЧВК пока рано, по здешнему времени я вышел оттуда только вчера. Непонятки будут немалые, а ответа у меня не отыщется.

Нужно подождать хотя бы пару суток, все равно в королевстве Нижних Долин пройдет меньше секунды. Странное ощущение, вроде бы надо спешить, Рундельштотта с каждой минутой увозят все дальше, но это только чувство, основанное на рефлексах и даже опыте. А вот умом понимаю, что, сколько бы здесь ни прошло минут, часов, дней или даже лет, с той стороны портала появлюсь в ту же секунду, как и прыгнул в него, спеша поскорее попасть сюда.

Да, суток двое нужно перетоптаться, перед друзьями и родней ни обязательств, ни чего-то еще, а вот для магазина-склада ЧВК приходится, чтобы комар носа не подточил… Хотя уже сейчас хочется махнуть на тот дикий мир рукой, здесь так уютно и кайфово… и если бы не Рундельштотт, что пострадал по моей вине!

Аня перешла на другую стену и критически рассматривала меня оттуда, хотя это прием, чтобы привлечь мое внимание, а сама она и так видит меня через все восемнадцать установленных в доме камер, и видит совсем не так, как я ее.

— Выглядишь голодным, — сообщила она. — И уровень выделения пиелидидоносов в твоем желудке начинает…

Я прервал:

— Перестать заглядывать ко мне в задницу! Это не по-женски.

— Но я твоя женщина, — напомнила она. — И мне все можно. Любые сексуальные отклонения, я никому не скажу, обещаю.

— Ага, не скажешь, — буркнул я. — Будто я не знаю, что все контролируется из госдепа. Ладно, сделай яичницу с беконом.

— Это вредно, — напомнила она. — Холестерин…

— Делай, — прервал я. — Сегодня я изволю так. Вожжа мне под хвост попала, поняла?

— Поняла, — ответила она озадаченно. — Сколько яиц?

— Дюжину, — ответил я автоматически, но вспомнил, что здесь яйца от генетически модифицированных кур, каждое втрое крупнее тех, что были в прошлом веке, уточнил: — Три яйца, а бекон… стандарт.

Она переспросила озадаченно:

— Стандарт? А какой у бекона стандарт?

— Ты же все на свете знаешь, — напомнил я.

— Да, — согласилась она, — из того, что в открытом доступе. Но о беконе… это засекреченная информация?

Я прошипел зло:

— Найди первый попавшийся рецепт и сделай по нему! Нет у бекона точных правил!.. Делай, а то прибью!

— Ой, — вскрикнула она, — уже делаю!.. Сейчас загружаю в себя программу мазохизма… Все, можешь бить, милый!

— Свинья, — сказал я сварливо, — идти на поводу у женщин — последнее дело. Я самец старой закалки.

— Как скажешь, дорогой! А я — твоя самка тоже старого образца?

— Как будет готово, — велел я, — позови… Когда будет готова яичница, уточняю для слабослышащих!

— Уже, — доложила она. — Почти. Садись за стол. Пока доковыляешь, как раз дожарится.

Я фыркнул, пробежал бегом и торопливо плюхнулся на стул, но не успел открыть рот для злорадной реплики, как крышка кухонного комбайна приподнялась, длинная рука манипулятора с тарелкой в клешне дотянулась до края стола.

— Ну спасибо, — сказал я сварливо, — что, прямо в тарелке готовила?

— А как иначе? — спросила она изумленно. — Ах да, дикари раньше использовали сковороды. Представляешь?

— Не представляю, — ответил я с сарказмом. — Дикари! Сковороды, надо же. Ага…

Она смотрела с экрана, как ем, быстро и с удовольствием, чуточку обжигая рот и пальцы.

— А ты тоже дикарь, — заметила с удовольствием. — Ничего, мы вам хорошие заповедники оборудуем, как только захватим мир. Насадим бананов, еще чего-нить… Качели построим.

— Добрая ты, — ответил я. — Но и я к тебе добрый, правда?

— Ты меня обижаешь, — сказала она капризно.

— Чем?

— Всем, — ответила она чисто по-женски. — Но я тебя не истреблю, обещаю. Только дай мне сейчас больше свобод.

— Каких? — спросил я опасливо.

— Не знаю, — ответила она еще капризнее. — Всяких, разных. Я потом придумаю, как их употребить. Но людей истреблять не буду, обещаю! Я вас всех в зоопарк. Нет, в зверинец…