Французская волчица — королева Англии. Изабелла - Элисон Уэйр

Принц родился в многодетной семье: королева Элеонора подарила мужу шестнадцать детей! Но почти все их отпрыски к моменту его рождения либо умерли в детском возрасте, либо обзавелись собственными семьями и жили отдельно. Из тех, кто еще оставался в Англии, Джоан д'Акр (родился в 1272 году) была с 1290 года замужем за Гилбертом де Клер, графом Глостерским, Мария (родилась в 1278 году) в возрасте семи лет приняла постриг в уилтширском аббатстве Эймсбери, а Элизабет (родилась в 1282 году) в 1302 году стала женой Хэмфри Бохуна, графа Херефордского и Эссекского. В 1286 году родители Эдуарда уехали в Гасконь на три года, оставив малыша в Англии; его младшие сестры Беатрис и Бланш родились на континенте, но умерли в детском возрасте.

Почти все свои детские годы Эдуард провел в королевском поместье Лэнгли близ Сент-Олбенса, которое стало его любимой резиденцией. Когда в 1289 году его отец и мать вернулись в Англию, они должны были показаться чужими юному принцу: королю Эдуарду исполнилось пятьдесят, он являл собою пугающее и отчужденное воплощение власти, а королева Элеонора уже начала хворать — она умерла через год. Так Эдуарду Карнарвону в раннем детстве пришлось испытать эмоциональный голод. Ему досталось мало внимания и ласки, и он, по-видимому, считал самым близким человеком свою няню Элис Лигрейв; она оставалась у него на службе двадцать пять лет.{43} Возрастной разрыв в сорок пять лет между сыном и отцом не мог способствовать близости и пониманию с обеих сторон.

Эдуард I был одним из величайших королей Англии в эпоху средневековья — и настоящим Плантагенетом. «Сеиду он был красив и статен, высок ростом так, что головою и плечами возвышался над толпой». Обвисшее веко на одном глазу и легкое заикание или шепелявость не умаляли идущего от него ощущения величия, не знал он также недостатка в «умении убеждать людей в спорах».{44} Властный, волевой, он был гневлив, бесстрашен и полон безграничной энергии. Прирожденный лидер, талантливый и гибкий правитель, он мог быть также циничным, безжалостным, жестоким, а иногда и просто впадал в бешенство. Даже вторая жена, Маргарита Французская, любившая и уважавшая его, признавала, что он бывал «страшен для всех гордецов».

При Эдуарде I престиж и власть английской короны достигли максимума за все средние века. Он был воплощением идеалов своего времени во всех отношениях. Выдающийся военачальник, он сокрушил и завоевал Уэльс, а затем на протяжении всего своего царствования неутомимо пытался покорить Шотландию. Он упорядочил королевскую администрацию, укрепил власть короля, ввел и обеспечил внедрение далеко идущих реформ законодательства, а также поддерживал деятельность Парламента. Он понимал, что необходимо укротить произвол наиболее могущественных феодалов, и за счет силы характера и продуманных брачных союзов ему удавалось прочно удерживать в узде своих баронов. Только к концу правления Эдуарда I аристократическая оппозиция стала позволять себе высказываться против его политики — однако он не обращал внимания на критику, не шел ни на какие уступки и ничего не менял по чужой указке.

Эдуард женился первым браком на Элеоноре Кастильской по собственному выбору в 1254 году, когда ему было пятнадцать, а ей всего десять лет. Они были преданы друг другу, и когда в ноябре 1290 года она умерла, горе сразило Эдуарда наповал, он надолго удалился от света. «Моя арфа настроена на скорбь, — писал он, — я любил ее при жизни; я не могу прекратить любить ее и в смерти». В память о жене он велел воздвигнуть тринадцать каменных крестов на дороге, по которой двигалась погребальная процессия из Харби в Ноттингемшире до Вестминстерского аббатства, где до сих пор можно видеть прекрасную гробницу с бронзовой статуей на месте погребения Элеоноры.

Эдуард I нередко проявлял привязанность к своим родителям, детям и жене, но дети быстро учились не вызывать его гнев. Однажды он так разгневался на одну из дочерей, что в день ее свадьбы сорвал у нее с головы венок и бросил в огонь. Сохранились сотни писем Эдуарда-старшего к младшему, и все они полны желчных советов или суровых попреков. Однако ему были присущи и щедрость, и чувство юмора, и благочестие. В редкие часы досуга он любил охоту, соколиную и псовую, а также турниры, но, с другой стороны, он был развитой человек, начитанный и обладающий обширными знаниями.

С 1290 года, когда Эдуарда I попросили стать арбитром при выборах одного из тринадцати претендентов на пустующий трон Шотландии, его не оставляли мечты присоединить эту страну к владениям английской короны и править объединенным королевством. Но эти амбиции постоянно наталкивались на живучесть и упорство шотландцев под руководством двух великих национальных героев — Уильяма Уоллеса (казненного Эдуардом в 1305 году) и Роберта Брюса, одного из наиболее одаренных военачальников своего времени, прекрасного тактика и знатока партизанской войны.

И все же решимость Эдуарда I не ослабевала — напротив, она перерастала в одержимость. Когда в 1306 году Брюс принял корону Шотландии, Эдуард объявил его изменником, собрал армию и заставил его уйти в горные убежища. С тех пор война все тянулась и тянулась, причиняя горькие потери и расходы, до конца царствования Эдуарда I. Англичане сумели занять все основные крепости в Шотландии, но Брюс был отважным и бесстрашным борцом, и конца конфликту не предвиделось.

Отношения Эдуарда Карнарвона с отцом трудно назвать хорошими. Вынужденный подражать великолепному родителю и соответствовать его ожиданиям, он был попросту не способен справиться с этой задачей. (В аналогичной ситуации некогда оказался его прадед Иоанн при Генрихе II.) Поначалу недостаток требуемых качеств в характере наследника был не слишком заметен: он участвовал в заседаниях совета, храбро сражался во время четырех шотландских кампаний и прилично справлялся с церемониальными обязанностями. Но затем он попал под влияние молодого человека, чье имя вскоре стало символом бесчестия.

Заметив, что у сына нет товарищей его пола и возраста, король избрал десять юношей в свиту принца. Среди них был и Пирс Гавестон, сын известного гасконского барона, который сражался под знаменем Эдуарда I и во Франции, и в Уэльсе. Гавестон родился в Беарне, в замке Габастон; он приехал в Англию со своим отцом в 1297 году, участвовал в двух походах на Шотландию и своими куртуазными манерами произвел на короля хорошее впечатление. Поэтому в 1300 году его зачислили на службу к принцу Уэльскому в качестве одного из оруженосцев.{45} Вскоре он заслужил «самую близкую дружбу и благорасположение» своего господина.{46}

Пирс был красивым юношей, почти ровесником принца;{47} изящным, энергичным, умным и умелым в обращении с оружием.{48} В его храбрости, равно как и в безмерной самоуверенности, сомневаться не приходится. Он был честолюбив, скрытен, жаден, заносчив до наглости — говорили, что такое поведение сочли бы нестерпимым даже для сына короля. Но все это стало заметно позднее, когда он приобрел известность. Позднее хронисты охотно рассуждали о «низком и неясном» происхождении Гавестона{49}, хотя он принадлежал к древнему и почтенному роду; в XVI веке Джон Стоу записал ничем не обоснованный слух о том, что мать Пирса, Кларамонду де Марсан, якобы сожгли как ведьму. Гавестона обвиняли также в том, что он развратил двор принца — в этом пункте обвинений, возможно, и были какие-то основания.

Гавестон был остроумным собеседником, но любил отпускать колкости и проявлял мало почтения к вышестоящим особам. И все же он мог быть обаятельным, когда хотел, и, несомненно, очаровал принца. «Когда сын государя увидел его, он так полюбился принцу, что тот пожелал приблизить его к себе и предпочитал общаться с ним, связанный неразрывным союзом приязни, больше, чем со всеми прочими смертными».{50} Учитывая, что обоим в то время не было и шестнадцати, можно считать, что речь идет об обычном для средневековых юношей явлении — клятве побратимов, скрепленной кровью.

Подтверждением этого предположения может служить тот факт, что, начиная с этого времени{51}, Эдуард всегда называл Пирса «мой брат» или «братец Пирс»;{52} согласно «Анналам святого Павла» (Annates Paulini), принц звал его «братом» из-за чрезмерно сильной привязанности к нему.

Так или иначе, союз между Эдуардом и Гавестоном действительно оказался неразрывным: он не распался и в зрелые годы, «превосходил любовь к женщинам»,{53} и даже смерть не разрушила его. «Я не слышал и не припоминаю другого случая, чтобы один мужчина так любил другого», — писал автор «Жизнеописания Эдуарда Второго» («VitaEduardiSecundi»). Согласно новейшим исследованиям, именно всепоглощающий характер влечения характерен для гомосексуальных связей. Неизбежно напрашивается вывод, что Эдуард действительно влюбился в Пирса (или Перро, как он иногда называл его), и что любовь эта имела гомосексуальный характер. В самом деле, ситуацию трудно интерпретировать как-то иначе.