Французская волчица — королева Англии. Изабелла - Элисон Уэйр

Поверх платья знатные дамы носили плащи или мантии из тяжелой материи, в холодную погоду — подбитые мехами. Разумеется, Изабелла привезла с собою в Англию множество дорогих мехов. Для нее изготовили также две золотых короны, украшенных драгоценными камнями, золотые и серебряные кубки, золотые ложки, пятьдесят серебряных мисок, двенадцать больших и столько же маленьких серебряных блюд с позолотой и пятьдесят серебряных тарелок. Ее обеспечили также плотным полотном для банных простынь (419 ярдов), тонким полотном на рубашки и нижнее белье (дамские панталоны были неизвестны вплоть до XVI века), и, наконец, коврами для гостиной, на которых в вышитых золотом ромбах красовались гербы и геральдические эмблемы Англии, Франции и Наварры.{86}

Рано утром в понедельник, 22 января 1308 года, Эдуард II с большой свитой отплыл из Дувра и прибыл в Булонь вечером 24-го, тремя днями позже, чем планировалось;{87} по всей видимости, задержка объяснялась неблагоприятными по зимнему времени погодными условиями. Филипп IV ждал его, чтобы приветствовать и представить ему невесту.

Изабелла была очаровательным ребенком, которому предстояло вырасти «чрезвычайно изысканной дамой и очень красивой женщиной».{88} Хронистам свойственно описывать королев и знатных дам непременно как красавиц, однако их похвалы внешности Изабеллы настолько всесторонни и единодушны, что, видимо, она и впрямь была весьма хороша собой. Сам Эдуард II дал ей прозвище «Красотка Изабо».{89} Уолтер из Гисборо, вторя Жану Лебелю[16], называет ее «одной из прекраснейших дам мира», Фруассар — «прекрасной Изабеллой». Она была «красивейшей из красивых», «прекрасней розы» и «наилучшей красавицей королевства, если не всей Европы».{90}

По-видимому, Изабелла, как и ее брат Карл, также прозванный «Красивым», походила лицом на отца. Французская рукопись, датируемая 1315 годом, содержит изображение Филиппа IV с сыновьями и дочерью{91} — но это никоим образом не портрет. В нашем распоряжении нет ни одного точного описания, даже указания на цвет волос, а потому следует искать иной ключ к подлинному облику Изабеллы. Современные ей идеалы красоты предполагали наличие светлых волос и небольшой полноты, а значит, мы можем предположить, что Изабелла соответствовала этому типу; впрочем, есть указания на то, что она действительно такой и была.

Существует несколько сохранившихся изображений Изабеллы; одни — лишь символические образы королевы, в других видны попытки отобразить портретное сходство. Большинство рукописей, содержащих такие изображения Изабеллы, датируется XV веком, и образ ее представляет собой в основном плод фантазии художников. В рукописях, более близких по времени, о которых будет сказано ниже, также можно найти подобные образы, но и они ни в каком смысле не являются портретами. На личной печати Изабелла показана в традиционном облике королевы, как условная фигура, стоящая между двумя щитами.[17]

Скульптурная консоль в виде головы женщины в короне и покрывале (монастырь Беверли, Йоркшир), считается портретом Изабеллы. Она и впрямь разительно похожа на аутентичную скульптуру (также изображение головы) на гробнице в Оксенбридже (церковь Уинчелси, Сассекс) и датируется примерно 1320 годом. Обе скульптуры показывают нам молодую женщину с округлым лицом, пухлыми щеками, высокими бровями и завитыми локонами на висках; возможно, это действительно портреты с натуры.[18] Изабелла много ездила по Англии, и мастера, создавшие эти головы, вполне могли видеть королеву и попытаться воспроизвести ее черты как можно вернее.

С другой стороны, фигурная консоль и рельефное украшение крыши в Бристольском соборе также считаются изображениями Изабеллы, как и рельеф на хорах Эксетерского собора — но они, судя по всему, чисто условны. В Файфилдской церкви в Беркшире есть еще три каменных головы; предполагают, что они были изготовлены в 1308 году и изображают Изабеллу, Эдуарда II и капитана корабля, который доставил их из Франции, а резная голова на доме привратника в замке Колдикот, Монмутшир, возможно, изображает Изабеллу в короне.

Скульптуры из Беверли и Уинчелси выказывают также фамильное сходство с надгробиями отца и двух старших братьев Изабеллы в Сен-Дени, которые точно делались сразу же после их смерти и достаточно индивидуализированы, чтобы предположить сходство с оригиналами. В тот период в области погребальной скульптуры наблюдалась тенденция к реализму, хотя большинство изображений все же до некоторой степени идеализированы. В «Псалтыри королевы Изабеллы», вероятно, сделанной по ее заказу, мы находим еще одно изображение Изабеллы — в короне, с кудрявыми волосами, выбивающимися из-под покрывала. На ней длинное платье, подпоясанное под грудью, и широкий плащ с вышитой каймой; в руке она держит щит с королевскими лилиями Франции.{93}

Что касается внешности жениха Изабеллы, то у него имелось все, о чем может мечтать юная девушка. Эдуард II был высок (около 6 футов или 180 см) и мускулист, о нем говорили: «чудесный образ красивого мужчины»{94} и «один из сильнейших мужчин в королевстве»{95}. От природы и по рождению «он имел больше достоинств, чем все прочие короли», так как «Бог наделил его всеми дарами»{96}. Даже враждебно настроенные хронисты выражали восхищение его красотой, унаследованной от отца. Он был соразмерно сложен{97}, имел вьющиеся волосы до плеч, усы и бородку. Кроме того, он умел хорошо и убедительно говорить (родным языком для него был норманнский диалект французского), а одевался весьма элегантно и даже роскошно. Он неизбежно должен был произвести приятное впечатление на юную невесту.

Почти сразу по прибытии во Францию Эдуард принес оммаж Филиппу IV за свои земли на территории Франции, В свою очередь французский король вручил ему оговоренную сумму приданого Изабеллы — 18 000 фунтов, изъятых из конфискованного богатства тамплиеров. По обычаю, после бракосочетания Изабелла должна была получить во владение удел, предназначаемый для королевы Англии, но он пока находился в распоряжении вдовы Эдуарда I, Маргариты Французской, и мог перейти к Изабелле только после смерти Маргариты. Поэтому король Эдуард договорился о том, что содержание для нее будет поступать из его владений во Франции, а также подарил ей в Англии другие поместья.{98} В ознаменование свадьбы Филипп преподнес Эдуарду и Изабелле ценные подарки: украшения, кольца, цепочки и дорогих боевых коней.{99}

В четверг 25 января Эдуарда и Изабеллу обвенчали в кафедральной церкви Богоматери в Булони.[19] Изабелла была великолепно одета: дорогое нижнее платье и верхнее, синее с золотом, а поверх накинута алая мантия с подбоем из желтого синдона[20], которую она сохранила на всю жизнь.{100} Голову ее украшала одна из корон, подаренных отцом, сверкающая драгоценными камнями. Жених был великолепен в атласной котте и сюрко с откидными рукавами, в широком плаще, расшитом самоцветами. Наряд Филиппа IV был розового цвета.{101}

Важность этого союза подчеркивалась великолепием церемонии, а также тем, что на ней присутствовали целых восемь королей и королев: король Англии; король Франции и его сын, король Наваррский; вдовствующая королева Франции Мария Брабантская; Альберт Габсбург, император Священной Римской империи, и его супруга Елизавета Тирольская; Карл II, король Сицилии; наконец, мачеха Эдуарда II, королева Маргарита{102}, которая также приходилась теткой невесте. Возможно, именно она преподнесла ей в качестве свадебного подарка серебряный позолоченный ларец, украшенный гербами как Маргариты, так и Изабеллы, вписанными в рамки-четырехлистники; по-видимому, его использовали для хранения либо драгоценностей, либо сосудов с елеем.[21] Побывали на свадьбе также Леопольд I, эрцгерцог Австрийский, и зять короля Эдуарда Иоанн II, герцог Брабантский, не говоря уже о целой толпе князей и знати со всех сторон Европы.{103}

После церемонии Эдуард и Изабелла отбыли в предназначенное им жилище рядом с собором; их же свитам пришлось дрожать от холода в полотняных шатрах, раскинутых на площадях города и в окрестностях.{104} Согласно средневековому обычаю, жениха и невесту в первую ночь торжественно провожали до брачной постели — но не сохранилось записей о том, что в тот раз обычай был соблюден. Учитывая нежный возраст невесты, а также тот факт, что она забеременела только спустя четыре года, и своеобразные сексуальные наклонности жениха, маловероятно, чтобы брак Эдуарда и Изабеллы реально осуществился в тот же день.