Настоящее время - О. Покровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По белому городу, щедро засыпаемому крупными неторопливо танцующими снежными хлопьями задумчиво шёл человек. И чёрная, крупной домашней вязки шапочка, и плечи куцеватой для его роста куртки, и рюкзачок за спиной давно побелели. Направлялся усталый путник в сторону городской границы. Расстояние между следами его медленно сокращалось, и сами следы, оставляемые в свежем снегу, делались менее глубокими и чёткими и в конце концов пропали вовсе. Но согнутая тёмная фигура с трудом переставляя ноги и шаркая, ещё долго была видна на окраинной улице.
Потемну из двери подъезда многоквартирного старого дома на залитую огнями улицу выскочил легко одетый шкет. Покрутился у ёлки, пристроившись к стайке ребят, чуть постарше, бабахнул несколько раз в ночное небо хлопушкой, покатился по льду, разбежавшись и не удержавшись на ногах, упал на задницу. Пара пацанов одного с ним роста, появившись будто из ниоткуда, подхватили шкета под руки, подняли и потащили куда-то, вереща ему наперебой в оба уха. До момента, когда детей обычно загоняют по домам, компания эта появлялась во дворе и исчезала много раз и всякий раз все члены её казались довольными не только продолжением праздника, а всей своей настоящей и будущей жизнью.
Направляясь домой, Егор тихонечко открыл дверь квартиры дяди Степана и неслышно притворил её за собой. Памятуя, откуда что обычно доставалось и куда пряталось, мальчик быстро навёл порядок в комнате и кухне. Уже уходя, в коридоре, оглянулся, вернулся и опустился в кожаное огромное кресло. То довольно хрюкнуло под невесомой пятой точкой. Мальчик захохотал, вскочил и словно и не было никого в пустой квартире, только щёлкнула захлопываемая дверь.
Когда город начал просыпаться и выходить на улицу, из- за шторки на окне квартиры Калашникова во двор выглянула вихрастая головка. Двор выглядел один в один, как и вчера, как дни и годы назад, вперёд, сейчас… как он должен выглядеть, чтобы всем было одинаково удобно в нём жить. А раз уж каждый двор в порядке, то и миру вряд ли что угрожает, пока… Пока подрастающий шкет-почемучка с умными серьёзными глазами помнит, где хранится белый шлем, одинаково похожий на шлем космонавта и глубоководного водолаза. По улицам бежали, поскальзываясь на свежем снежке, пешеходы, городской транспорт периодически выбрасывал на тротуар толпы граждан в разноцветных масках, люди торопились и опаздывали, заболевали и излечивались, любили и расставались. Всё шло по заведённому издавна.
Пы. Sы. В мире не бывает ничего, что было бы самым важным в определённый период времени. Всё, что случается- не случайно, оно должно произойти, чтобы дать посыл чему-то следующему, что, в свою очередь, обязано повлечь за собой…
А Серёга благополучно выздоровел уже спустя неделю… Куклина, пройдя через остеопата, почувствовала себя едва ли не лучше, чем до аварии, а потерявший сознание доктор госпитализирован, пролечен и вернулся к работе. Да и масочный режим в связи с затуханием эпидемии вскоре отменили. Только вот… Егор, Егорий-Победоносец, как зовут его одноклассники, порка не вырос и шлем болтается на его голове огромным аквариумом… Но всё в мире будет Тип-топ! Только что было нехорошо, нехорошо, и вдруг без всякого повода к улучшению- отлично. Верю. Зуб даю!
Только я продолжаю ездить пор стране, всякий раз приезжая даже в знакомое место, находя его в чём-то другим. Проявляется это «другое» не только в естественном застраивании городского пространства зданиями и сооружениями, не столько во времени ожидания и количестве пассажирского транспорта, наличия заведений общепита, мест в гостиницах. Само общество зачастую представляется совершенно иным, с непохожими на прежнее привычками, приоритетами и менталитетом. Так может и начал Егорий понемногу своё обучение? Можно ли миру без присмотра, без нового Аудитора? Или мы сами, все земляне, растём вместе с ним?
Если есть умные головы, ответьте на этот вопрос, ибо не дано мне в силу возраста и ограниченности мышления вникнуть в тонкости миропорядка. Единственно, что считаю для себя возможным, когда-нибудь скоро надеть рюкзачок и отправиться в зимнюю ночь, чтобы сам след мой в конце концов пропал под снегом… Может и от этого кому-то станет лучше.
Черти не ангелы.
Жить вдруг стало муторно… Тоска зачастила. Хандра навалилась, непонятная и навязчивая, словно возжелавший набиться в кореша мутноватый типок, да и мысли стали посещать доселе полупустую башку странноватые, навроде того, что на полной скорости в бетонную стену, али пулю в висок…
Одним словом- полный пи.дец. Прямо-таки напороться захотелось в зюзю, упиться в стельку, и нахерачиться в сиську… И всё, представьте, одновременно… А сие проблематично, потому что водку и коньяки -бренди -виски не люблю, а предпочитаю вина, от которых в первую, да и во вторую, третью, и так далее очередь, больше переполняется жидкостью желудок, чем истиной черепная коробка.
Ох, житие мое… И прикупил, значит, я после мучительного выбора четыре бутылки винища. Что-то и дома ещё оставалось… Какую-то несущественную мелочь на пожрать взял, новую флешку… – так, на всякий пожарный, и направился разбираться в себе…
И процесс, прикиньте, не пошёл… Ничего для себя не прояснил. Только назавтра на службе весь день тяжко, да ленно шевелиться было. И ввечеру пришлось снова напрягать магазин… И мозг… И желудок…
Но снова не в кон -после первой вырубило. Сказалось, думаю, повышение концентрации "истины" в организме.
Ночью толчком очнулся. Слышу- рядом кто-то лакает мой эликсир мудрости. Именно лакает- по звуку, ежели… Нагло и без спросу. Поднимаю голову, что, смею сказать, оказалось непросто, и вижу вдруг незнакомого мужика… Ну оно, конечно, стоило бы ему в репу, но такое всё ватное, неторопливое и милое вокруг, что… На манер Ивана Бутько из "Сватов" спрашиваю добрейшим голосом: -Ты кто будешь?
– И- сил-то не хватило спросонья на длинную фразу, добавляю: -Добрый человек…
Паразит хрюкает, давясь от желания засмеяться, наличия вина в глотке и боли. Оно, хоть и со сна, а первым делом я вместе с вежливым к типу обращением стул из-под него вышибить успел, от чего он пятой точкой строго вертикально приземлился… и взблеивает несуразицу какую-то… Понятно, сразу и слова изо рта, и "Херсонес" мой из глотки, и наше до боли русское "бля", очевидно из воздуха, нашего российского раздалось… Ничего я, короче говоря, не понял.
Встаёт мужик, одной рукой вокруг шарит- стул ищет, другой- губы вытирает, не по нашему- рукавом, а пальчиками, и губы в улыбке кривит: – Здравствовать вам, Олег Николаевич!
–Ага.
