Студия - Алгебра Слова

– Понимаю, – отозвалась Катя, опустив голову. – Я – втихаря, музыка – тоже тайком. Мне вот одно интересно, любила бы тебя жена как я, зная, что ты женат? Принимала бы она тебя в таком случае?

– Не знаю… – грустно отозвался Семеныч. – Встретились вот мы с тобой. В наказание или на счастье.

– Давай думать, что на счастье! И так оно и будет. Мы ведь не специально? Все само закрутилось. Пусть будет. Кроме обмана, мы никому ничего плохого не делаем. Но ложь бывает и во благо. И в данной ситуации страдаем только мы. Все. Надоело это обсуждать. Пусть жизнь сама разбирается. Мы не в состоянии.

Семеныч чуть улыбнулся.

– У нас вид такой.

– Подумаешь, примялись немного. Всю ночь пробегали, на траве лежали, на грязных матрацах валялись. Отмоемся! – отмахнулась она.

Придя в отель и поднявшись в номер, Катя смогла только скинуть босоножки и дойти до кровати.

– Семеныч, раздень меня, пожалуйста. Или просто вытащи из-под меня покрывало и укрой. Я не могу двигаться. И дышать нет сил, – попросила она.

– Раздену, – улыбнулся Семеныч. Кофе, которое он поглотил в большом количестве в кабинете у Соломона, еще действовало, и Семеныч чувствовал себя достаточно бодро для бессонной ночи. – Ты засыпай.

– У меня мозг не спит. Все остальное только отключилось, – отозвалась Катя, лежа с закрытыми глазами. Она раскинула руки в стороны и, Семеныч удивился, как ее тело может быть таким безжизненным. Ни в одной мышце не было ни намека на сопротивление или сокращение, пока Семеныч бережно стаскивал с нее одежду.

– Все свое детство Соломон провел у монаха-отшельника. Монах вел очень строгий образ жизни, который состоял исключительно из непрерывного обучения и совершенствования своего тела, духа и разума. К этому он приучил и маленького Соломона. Много лет монах посвящал его в «тайные» знания, недоступные для понимания обычным людям. Когда Соломон вырос, то уехал учиться в Лондон. Там он инвестировал имеющиеся средства в развивающуюся ИТ-компанию, которая в дальнейшем стала известной международной корпорацией. Соломон стал успешным деловым человеком, и продолжал жить так, как его научил монах. Он объездил весь мир, занимаясь физикой и другими науками, которые очень полюбил. С легкостью обучался всему, что представляло для него интерес. Деньги позволяли ему развиваться во всех сферах деятельности. Он создавал финансовые компании, занимался строительным бизнесом, исследовал физические явления и внедрял нововведения, ставил научные эксперименты, изучал истоки всех религий и прочее, – Семеныч смолк. – Но больше его заинтересовала другая область. Невидимая. Человек, не как организм, а как тонкая организация сознания между мирами, еще плохо изученная, неподвластная. Все явления, смутно подтверждающие что-то еще, кроме видимой и ощущаемой реальности, Соломон тщательно изучает. Спишь, Катюшик? Спи. Сон тоже является другим миром. И в нем тоже есть смысл. Может быть, гораздо больший, чем здесь.

– Я не понимаю, – проговорила Катя.

– Чего?

– Когда мы, то есть ты ворвался в тот домик, он хотел… Они ведь стреляли!

– А, – отмахнулся Семеныч. – Это было нечто вроде сходки местных авторитетов. А тут я. Они стреляли в воздух. Они не собирались причинить никакого зла. И потом, у тех, кто был в домике жесткие и короткие разговоры. Соломон вел себя просто соответственно ситуации и обществу.

– А топор? Я его как увидела, так и швырнула камень в окно от страха.

– Под его лезвием они просто хотели узнать, от кого я пришел.

– А в казино? – не унималась Катя. – Пистолет наставил он.

– Хотел к порядку призвать и только. С этим домиком и казино мы с тобой выглядели как малолетние отморозки.

– Ты виноват. Проникать в запертый заброшенный дом – неприлично. Смахивает на мародерство. Это совсем на тебя не похоже.

Семеныч засмеялся:

– Бес попутал. Или коньяк, тот, что ты мне принесла.

– Неважно. Соломон мне не нравится, и мне все равно, кого он там из себя изображает: гуру или шарлатана. Бандюга.

– Он довольно умный и вполне нормальный человек, – снова тень улыбки тронула его губы.

– Ага. Точь-в-точь, как мы, – пробурчала Катя. – Совершенно нормальные. Чересчур нормальные…

– Я знаю, кто вы, – первое, что сказал Соломон Семенычу, когда в кабинете они остались наедине.

– Я тоже знаю, – ухмыльнулся Семеныч, не ослабляя хватку, которой удерживал и душил Соломона, думая, что тот просто хочет отвлечь его и вырваться.

– Вы, – поперхнувшись, выдавил Соломон. – Вы представляете собой очень редкое сочетание двух почти прямо противоположных людей, но в то же время очень схожих. При вашем соединении…

– Чего?! – Семеныч все-таки разжал пальцы. Соломон часто задышал, потирая покрасневшую шею, и потянулся к чашке.

– Понятно теперь, почему он так к вам прицепился, – пробормотал Соломон.

– Кто прицепился?

– Один из тех, кого люди называют сверхъестественными существами. Ты же должен понимать, что это весьма условные понятия, отражающие разные состояния и отношения известных и неизвестных материй. Он великий эгрегор. Все имеет свою энергию: вода, дерево, животное, человек, группа людей. Если она концентрируется и набирает определенную мощь, то становится самостоятельной и разумной. Появляется эгрегор. Сверхъестественная сущность из другого мира, который может условно взаимодействовать с нашим. Тогда происходят чудеса. К сожалению, не всегда они бывают хорошими.

– Ты несешь откровенную бессмыслицу, которой напичканы сейчас желтые, мутные газетенки.

– Это существо, – Соломон, заметив, что Семеныч не желает или не способен вникнуть в суть дела, с некоторым разочарованием закончил. – Оно хочет доделать то, что не доделано было при создании мира. Оно хочет сделать мир, в котором люди будут счастливы.

– Всего-то? – Семеныч рассмеялся.

– Действительно, всего-то, – горестно улыбнулся Соломон. Кивнул на кресло напротив. – Кофе, вино?

– Кофе, – согласился Семеныч. Чудаковатость Соломона поначалу вызвала у него насмешливое любопытство.

Семеныч проснулся после обеда в Катиных руках, которые крепко сжимали его. Кое-как высвободившись, сел на постели и оглядел ее, спящую. Весь прошедший день и ночь казались чем-то далеким и неправдоподобным. Ее пальцы немного подрагивали во сне, словно хотели сжаться в кулак. Он ласково погладил ее руку, пальцы сразу расслабились и успокоились. Семеныч улыбнулся. Он чувствовал к Кате особую нежность.

Подошел к окну, поплотнее задернул шторы, чтобы свет солнечного дня не смущал ее сон. Достал айпад, наушники, задумался и стал скользить пальцами по экрану, потом быстрее…

Закончив, Семеныч взял паспорта и решил спуститься, чтобы узнать насчет обратных билетов, заказать припозднившийся завтрак в номер и заблокировать потерянную ночью банковскую карточку. На ресепшене ему передали, что Соломон звонил, и, сославшись на неотложные дела, просил перенести встречу ближе к полуночи. Подойдя к ресторану, который располагался на первом этаже отеля, Семеныч, собиравшийся было заказать еду, внезапно остановился, будто не понял, зачем ему туда идти, и, тряхнув головой, повернул обратно.

Едва открыв дверь в номер, Семеныч наткнулся на Катин испуганный взгляд.

– Куда ты ушел от меня?

– Да никуда не уходил я. Вниз спустился. Я ведь недолго. Чего испугалась?

– Что ты без меня куда-то ушел, – ее глаза с тревогой смотрели на него. Семеныч улыбнулся.

– Вот я. Соломон занят, вечером к нему сходим.

– Нет.

– Что значит: «нет»? Ты опять?

– Не пойду к нему.

– Ну не ходи, я пойду.

– И ты не пойдешь.

– Я пойду.

– Пойдем купаться? – Катя откинула легкое одеяло. – Тут ванна огромная.

– Пойдем, – ссориться Семенычу совершенно не хотелось, к тому же в голове устойчиво держалось какое-то опьяняющее ощущение, словно он надышался краски.

– Соломон вернул все деньги, которые ты проиграла в казино, – вспомнил Семеныч по дороге, остановившись у какого-то магазина, когда они вышли прогуляться.

– Как благородно с его стороны, – усмехнулась Катя. Заметив лихорадочный блеск в глазах Семеныча, спросила с тревогой: – Куда ты?

– Зайдем? – Семеныч толкнул дверь, которая тут же отозвалась трелью колокольчика, повешенного у дверного косяка.

– Ой, как тут хорошо, – вдохнула Катя прохладный от работающего кондиционера воздух. В рядах висели шубы, полушубки, дубленки, красиво отливая выделанной кожей и мехом.

– Выпьете что-нибудь? – подбежал к ним любезный продавец.

– Воды, – кивнула Катя, присев на низенькую скамейку. Она пила, делая небольшие глотки и держа жидкость во рту, растягивая удовольствие от свежести, которая разливалась по телу. Семеныч бродил по периметру помещения. Катя смотрела на него, любуясь. Ей очень нравилось наблюдать за ним, чтобы он не делал.