Алые буквы - Эллери Квин

— Он или вы рассказывали Марте о вашей сегодняшней деятельности?

— Дерк рассказывал. Она побледнела, но я не думаю, что он это заметил. Мне удалось поговорить с Мартой пару минут в ванной перед тем, как она пошла спать. Марта подтвердила, что это старый армейский пистолет ее мужа, но сказала, что он не притрагивался к нему несколько лет. Она испугалась, Эллери.

— Я бы на ее месте тоже испугался. А Дерк хорошо стреляет?

— Я думала, что он Дик Верный Глаз, но Дерк сказал, что растренировался и что «тесты» не будут убедительными, пока он не приобретет прежнюю меткость. Вроде бы в армии он считался хорошим стрелком. Завтра мы снова собираемся в тир.

Эллери помолчал.

— Вы твердо решили остаться, Никки? — спросил он.

— Как я могу сейчас уйти, Эллери? К тому же, возможно, Дерк говорил правду.

— Возможно. — Последовала очередная пауза. — Если вы решили продолжать, Никки, не выпускайте Дерка из поля зрения. Побуждайте его и далее развивать новую идею детективного романа. Может быть, вам удастся направить эту историю с пистолетом в безвредное русло. И звоните мне как можно чаще.

Эллери все еще бродил по кабинету, когда инспектор Квин надавил на кнопку зазвонившего будильника.

— Ты встал в шесть утра? — удивился старик и воскликнул, втянув носом воздух: — И даже сварил кофе?

— Папа.

— Что?

— Окажи мне услугу. Проверь разрешение на пистолет.

— Чей?

— Дерка Лоренса.

— Этого парня? — Инспектор резко взглянул на сына, но не прочитал на его лице ничего. — Я позвоню тебе из управления. — Старый джентльмен ждал объяснений, но ушел, так и не дождавшись их.

Эллери проснулся от телефонного звонка отца.

— У него есть разрешение.

— Когда оно выдано?

— На прошлой неделе. По-твоему, его не следовало выдавать? В конце концов, он ведь твой друг. — В голосе инспектора слышалась ирония.

— Не знаю, — промолвил Эллери.

— Думаешь, разрешение нужно аннулировать? — Не получив ответа, инспектор забеспокоился: — Эллери, ты слушаешь?

— Я просто задумался. Если человек решил воспользоваться оружием, то аннулирование лицензии его не остановит. То, что его посадят в тюрьму за отсутствие разрешения на оружие после того, как он им воспользуется, слабое утешение. Нет, папа, пусть все остается как есть.

Никки три дня сопровождала Дерка Лоренса в уэстчестерский тир, заполнив текстом объемистый блокнот и слегка оглохнув на оба уха. Поведение Дерка с женой было безупречным, и Марта, по словам Никки, казалась оживленной и веселой. Пьеса Алекса Конна шла последнюю неделю, и Марта занималась чтением рукописей в театре. Она объяснила, что не хочет мешать работе Дерка, так как квартира слишком мала.

— Звучит хорошо, — заметил Эллери.

— Звучит лучше, чем выглядит, — мрачно отозвалась Никки. — В конце концов, Марта опытная актриса. Но меня ей не одурачить. Она ходит, втянув голову в плечи, как будто ждет очередного удара.

Очередной удар последовал с неожиданной стороны и поразил неожиданную цель. В течение нескольких дней Никки расшифровывала и систематизировала свои записи. Поездки в тир прекратились, и армейский пистолет на глаза не попадался. Затем, после уик-энда, Дерк начал посещать Нью-Йоркскую публичную библиотеку на Сорок второй улице, уточняя что-то для своего романа. Большую часть понедельника и вторника его не было дома. Во вторник после полудня Никки забежала в квартиру Квинов.

Эллери пришел в ужас. Девушка выглядела измученной, взгляд ее был диким.

— Никки, в чем дело?

— Вы еще спрашиваете! — Никки разразилась жутким смехом. — Дерк пока не пришел из библиотеки, а Марта должна вернуться с минуты на минуту. Я не могу задерживаться надолго… Эллери, сегодня я сделала то, чего не делала ни разу в жизни. Я намеренно подслушала телефонный разговор.

— Дерка?

— Марты.

— Марты?

— Это произошло утром. Я встала рано — в последнее время у меня развилась бессонница — и только принесла кофе с тостом в кабинет, чтобы перепечатать вчерашние библиотечные записи Дерка, как зазвонил телефон. Шарлотт — горничная, которая приходит каждый день, — еще не явилась, а Дерк и Марта спали, поэтому я взяла трубку, сказала «алло» и услышала мужской голос: «Доброе утро, Марта, дорогая».

Никки посмотрела на Эллери, словно ожидая немедленной реакции.

Но Эллери раздраженно осведомился:

— Что я, по-вашему, должен делать — звонить в Главное полицейское управление с просьбой о помощи? Наверняка существует сотня людей, называющих Марту «дорогая», и я один из них.

Никки покачала головой:

— Можете положиться на мое чутье, Эллери. Слово «дорогая» произнесли не обычным голосом — оно было окрашено в «розовые» тона, если вы понимаете, о чем я.

— Продолжайте, — устало попросил Эллери.

— Я объяснила, что я не Марта, что Марта еще в постели и что если он оставит свой номер, то я попрошу ее позвонить ему, когда она проснется. Но он сказал, что позвонит сам, и положил трубку. Розовый оттенок сразу же исчез из его голоса.

— Это может иметь дюжину объяснений…

— Погодите. Когда через двадцать минут Марта встала, я убедилась, что Дерк еще спит, закрыла дверь кухни и рассказала ей о звонке мужчины, который не назвал себя и обещал перезвонить позже.

Марта побледнела. Я спросила, в чем дело, и она ответила, что это просто нервы, что она не хочет, чтобы Дерк опять устроил сцену ревности. Марта сказала, что это, очевидно, литературный агент, который пристает к ней с какой-то пьесой, и что она позвонит ему, пока Дерк спит.

Я поняла, что Марта лжет, потому, как она ожидала, пока я выйду из кухни, чтобы позвонить. Телефон есть в каждой комнате, поэтому я пошла в кабинет, закрыла дверь, осторожно сняла трубку и стала слушать.

Никки умолкла и облизнула губы.

— И что же вы услышали? — осведомился Эллери.

— Ответил тот же мужской голос. «Это ты мне звонил?» — тихо спросила Марта. «Конечно, малышка», — ответил он. Марта стала умолять его никогда не звонить ей домой. В ее голосе звучал ужас, Эллери. Она смертельно боялась, что Дерк проснется и услышит разговор. Мужчина стал ее успокаивать, называя «милой», «дорогой» и обещая, что теперь он будет только писать.

— Писать?! — воскликнул Эллери.

— Так он сказал. Марта настолько волновалась, что я слышала, как она уронила трубку.

— Писать… — пробормотал Эллери. — Не понимаю. Если только Марта не говорила правду и он в самом деле агент.

— Если он агент, то я субретка, — съязвила Никки.

— Его имя ни разу не упоминалось?

— Нет.

— Как насчет голоса? Мог это быть кто-то, с кем мы встречались вместе с Лоренсами?

— Возможно. Голос показался мне знакомым.

— Как он звучал?

— Это был очень глубокий, мужественный, красивый голос. Такие голоса женщины называют сексуальными.

— Ну, тогда у вас не должно быть затруднений с идентификацией тела его обладателя!

— Перестаньте, Эллери. Боюсь, что Дерк подтолкнул малютку Map к роману. Я бы не возражала, если бы он не держал в кармане пушку. Что мне делать теперь?

— Вы пытались снова поговорить с Мартой?

— У меня не было возможности. Она приняла душ, оделась и ушла, прежде чем мои руки перестали дрожать… А я-то интересовалась, почему Марта последнее время ведет себя так странно! Положение было ужасным и прежде, когда у Дерка не имелось поводов для ревности. Могу себе представить, что начнется теперь!

— Значит, он собирается писать ей, — пробормотал Эллери.

— Во всяком случае, он так сказал. Что мне делать — воровать письма? — В голосе Никки послышалась горечь.

— Совсем не обязательно! Но следите за почтой. По возможности старайтесь узнать, кто этот человек. И конечно, делайте все, чтобы держать происходящее в секрете от Дерка.

Каждое утро горничная Шарлотт вынимала в вестибюле почту из ящика Лоренсов. На следующее утро после таинственного звонка Никки опередила Шарлотт на полчаса.

В лифте она просмотрела почту. Пять конвертов были адресованы «миссис Дерк Лоренс» и «Марте Лоренс». Одним из них был дорогой шелковистый конверт с надписью от руки, присланный какой-то подругой Марты с Парк-авеню, но Никки знала, что он не содержит ничего опаснее приглашения на свадьбу. На четырех других конвертах адреса были отпечатаны на машинке, а в верхнем левом углу находились штампы с обратным адресом — один из них был от Бергдорфа Гудмена.

Никки машинально пробежала глазами почту Дерка. Одно письмо со штемпелем Оцеолы в штате Айова было отправлено его издателем и, несомненно, содержало восторженные читательские отзывы. Пришли также счет от компании «Эберкромби и Фитч» и большой великолепный конверт от издательского клуба.